Взяла справочники Полк и Хайнс за 1966 и 1967 годы и уселась за стол, который уже расценивала как персональный. Положила бирку рядом и листала Хайнс, пока не нашла такой же трехзначный районный код. Проследила номера по порядку, пока не нашла тот самый. В обоих справочниках номер был записан на П.Ф. Санчеса. Обращаясь по очереди к Хайнсу и Полку, нашла и соответствующий адрес, хотя название улицы было незнакомым.

По профессии он был строителем, о жене никаких сведений не было.

Я вернула справочники на место, достала телефонную книгу за текущий год и открыла на букве С, где и нашла П.Ф. Санчеса с тем же телефонным номером. Адрес тоже был тем же, на Зарина авеню. Где же, черт возьми, такая?

Я вернулась в свой офис и достала справочник Томаса по округам Санта-Тереза и Пердидо.

Зарина авеню оказалась в округе Пердидо, одна из полудюжины улиц, которые формировали решетку в крошечном городке на побережье, под названием Пуэрто. Название потом перешло в длинное Пуэрто Полвориенто, которое затем сократилось до П.Пол, а оттуда - до Пипхоул (peephole -глазок, смотровое отверстие).

Я села и поразмыслила над географией. Я надеялась, что почувствую себя лучше информированной, что отчасти так и было. Что меня сейчас озадачивало, зачем человеку, живущему в Пипхоуле закапывать свою собаку в Хортон Рэвин, в хороших двадцати пяти километрах к северу. Только очень причудливым сочетанием обстоятельств можно было объяснить выкапывание собачьей могилы в такой дали.

Я задрала ноги на стол, откинулась в своем вертящемся кресле и позвонила Чини Филлипсу в отделение полиции. После двух гудков он снял трубку, и когда я представилась, то услышала улыбку в его голосе.

- Привет, девочка. Надеюсь, ты не обиделась, за то, что я тебя дразнил с эксгумацией собаки.

- Ты знаешь, что нет. Я только рада, что там не была зарыта Мэри Клэр. Извини, что ты зря привлек людей. Я у тебя в долгу.

- Если б мне давали доллар за каждую ниточку, которая никуда не привела, я был бы богачом. В любом случае, это я направил парня к тебе с самого начала, так что не одна ты заварила эту кашу.

- Мне его жалко. Какое унижение.

- Он переживет.

- Так что за история с Дианой Саттон?

Последовала пауза.

- Напомни мне.

- Извини. Я должна была сказать Диана Алварес.

- Репортерша? А что насчет нее?

- Ты знаешь, что она сестра Майкла Саттона?

- Не может быть. Она была очень настойчива, но отнес это на счет ее профессии.

Откуда ты ее знаешь?

- Я не знаю, по крайней мере, не знала до пятницы. Она заявилась в мой офис, уселась и выпалила из обоих стволов.

Я поведала ему печальную историю Саттонов, в конце которой Чини сказал:

- Если бы даже я знал об этом, то отреагировал бы так же. Я подумал, что его рассказ звучит правдоподобно.

- Я тоже. Видимо, Диана сделала своей миссией вредить брату, где только можно. Собака дала ей повод снова этим заняться.

- Подожди секунду.

Он прикрыл трубку ладонью, потом вернулся.

- Мне нужно бежать. Что-нибудь еще?

- Один быстрый вопрос. Можешь сказать, какой породы была собака? Я знаю, что тело должно было быть в плохом состоянии, но ты можешь сказать хоть что-нибудь?

- Ну, она была большая... Килограммов тридцать-тридцать пять, в свое время. Большая часть шкуры была неповрежденной. Шерсть длинная и жесткая, смесь черной и серой, местами с некоторым оттенком коричневого. Выглядит так, что ошейник положили сверху, в последний момент.

- Немецкая овчарка?

- Что-то вроде. А что?

- Ничего. Просто любопытно.

- О, боже. Только не это. Держись подальше от неприятностей, если можешь, - сказал он и повесил трубку.

Я выбрала момент, чтобы позвонить в Феникс, Аризона и просветить директора по кадрам насчет их фантомного работника. Она дала мне номер факса и поросила прислать отчет.

Я напечатала свои заметки и прошла квартал до нотариальной конторы, чтобы воспользоваться их факсом. Мне нужно было послать две страницы, и процесс занял пять минут, просто чудеса скорости. Когда-то я не выдержала и купила собственную машину, но сейчас я не пользуюсь факсом достаточно часто, и она стала не нужна.

Я села в свой «мустанг», заправила его у поворота на 101 шоссе и поехала вдоль побережья в Пипхоул (население 400 человек). Земля, как часто встречается в Калифорнии, была частью испанского земельного гранта, выделенного Амадору Сантьяго Дельгадо в 1831 году.

Его мать была дальней родственницей Марии Кристины, четвертой жены короля Фердинанда Седьмого, и единственной из жен, кто подарил ему живого наследника.

Нет ясного объяснения щедрости Марии Кристины, но Амадор получил землю после смерти своей матери. Он со своей юной невестой, Дульсинеей Мединой Варгас, отправился в Калифорнию, вступил во владение землей и основал большое ранчо для разведения чистокровных испанских лошадей. Через год Дульсинея умерла, рожая их единственное дитя, дочку Пилар Сантьяго Медину. В горе Амадор продал своих лошадей и обратился к глубоко удовлетворяющему утешению в вине. С его смертью, в 1860 году, Пилар унаследовала его обширные владения, которые, в основном, вернулись к дикому состоянию.

В то время это была тридцатилетняя некрасивая женщина, но она была умна, и ее богатство вполне компенсировало грузную фигуру и невыразительное лицо, которыми ее наградила природа.

Когда в 1862 году был принят закон о земельных участках, жаждущие поселенцы хлынули со всей страны в Калифорнию, чтобы потребовать свой участок в 65 гектаров, обещанный правительством. Гарри Фланнаган был одним из них. Он был голубоглазым ирландцем, с ярко-рыжими волосами, мускулистыми руками и сильными плечами и спиной, предназначенными для тяжелой работы. В Ирландии Гарри был бедняком и возможность стать землевладельцем пьянила ему голову. Он несколько месяцев путешествовал по калифорнийскому побережью, пока нашел свое место и подал заявку в ближайлшее земельное управление в Лос-Анджелесе. Как требовалось, он написал, что ему исполнился двадцать один год, и поклялся, что никогда не выступал с оружием против Соединенных Штатов и не укрывал их врагов. Далее он заявил о намерении засеять землю и построить жилище, понимая, что, если останется на земле пять лет, она будет принадлежать ему, совершенно бесплатно.

Неровный участок, который он выбрал, был красив, но на нем практически не было пресной воды, что делало земледелие рискованным. Несмотря на близость к океану, земля была сухой, и он мог оценить иронию судьбы: ничего, кроме воды, насколько видно глазу, и ее нельзя использовать.

Никто не позаботился сказать ему, что последние двадцать пять лет идеалистически выглядевший залив был известен как Пуэрто Полвориенто, «Пыльный порт».

Несмотря на очевидные недостатки, Гарри был убежден, что сможет использовать землю к своей выгоде, и занялся этим с энтузиазмом.

Единственным небольшим препятствием для его амбиций был факт, что шестьдесят пять гектаров, на которые он подал заявку, полностью входили в земли, принадлежавшие Пилар Сантьяго-Варгас. Неудивительно, что этот факт привлек внимание Пилар, что заставило ее оседлать коня и поскакать, чтобы бросить вызов наглому захватчику.

Осталось неизвестным, как прошла встреча, или на какие хитрости пустился отважный фермер, чтобы защитить свои надежды, но в результате, через месяц Гарри Фланнаган взял в жены Пилар Сантьяго-Варгас. После всего, он оказался не из тех мужчин, которые отпускают шуточки по поводу нескольких лишних килограммов. Что касается ее невзрачности, то у него были мотивы для снисходительности.

Через восемь с половиной месяцев она родила ему сына - первого из семерых, которые появились на свет с интервалом в два года, банда огненно-рыжих испанцев. По соглашению, Пилар и Гарри по очереди давали сыновьям имена, которые были, по порядку, Хоакин, Ронан, Бендикто, Эндрю, Мигель, Лиам и Пласидо.

Гарри и Пилар прожили в браке пятьдесят шесть лет, пока его не сразила эпидемия гриппа в 1918 году. Пилар прожила еще пятнадцать лет и умерла в 1933 году в возрасте 101 года.