Вернувшись на крыльцо, мать заметила, что Мэри Клэр нет на качелях. Она окинула взглядом песочницу, домик, пластмассовый бассейн, но Мэри Клэр нигде не было видно.

Удивленная, но не испуганная, миссис Фитжу окликнула девочку по имени, но ответа не было. Она вернулась в дом, подумав, что Мэри Клэр могла проскользнуть туда незамеченной, пока она была занята разговором. Когда стало ясно, что ребенка в доме нет, мать вышла во двор и обошла его, проверив все кусты вдоль ограды. Она заглянула в домик для игр, который был пуст, обошла дом и вышла через калитку, продолжая звать девочку, более встревоженная с каждой минутой. В страхе, она добежала до соседнего дома и постучала, но никого не было.

Миссис Фицжу вернулась к дому, собираясь позвонить мужу, а потом — в полицию. Поднимаясь по ступенькам, она заметила записку, которую, видимо, оставили на столике, но она упала на пол. Записка была короткой и написана печатными буквами.

Похититель заявлял, что ее дочь в безопасности, и будет возвращена в целости и сохранности в обмен на двадцать пять тысч долларов наличными. Если будет сделана попытка контакта с полицией или ФБР, похитители узнают, и Мэри Клэр поплатится жизнью.

Все это стало известно широкой публике через четыре дня после похищения. Тем временем, ФБР допрашивало родителей Мэри Клэр, бледных и оглушенных. После объявления новостей, были допрошены соседи, друзья и знакомые, некоторые по несколько раз.

Дело привлекло внимание по всей стране, потому что речь шла о единственном ребенке известной пары из Санта-Терезы. Однако, после первого всплеска, сообщения стали повторяться, что указывало на то, что ФБР перерезало поток информации для журналистов.

Ни один из агентов ФБР не был указан по имени, также не упоминалось о следователях на местном уровне. Отделение полиции Санта-Терезы время от времени выпускало бюллетень, заверяя публику, что расследование идет, и делается все возможное, чтобы найти подозреваемых и освободить ребенка.

Как при любом большом преступлении, некоторые детали не сообщались публике, давая возможность следователям проверить подозрительные категории граждан, в надежде получить признание. Больше не было упоминаний о подозреваемых, хотя детективы должны были прочесать местность и допросить всех педофилов, всех, обвиненных в сексуальных преступлениях и всех остальных, чье криминальное прошлое могло подойти.

ФБР получало подсказки, сообщения о том, что ребенка видели в разных местах страны. Еще были бесчисленные звонки о подозрительном поведении незнакомцев, которые не делали никакого вреда и чьи акции были совершенно невинными.

Мэри Клэр Фицжу исчезла в черной дыре и не вернется никогда.

С того времени газеты публиковали те же статьи каждый год, в надежде, что появится что-то новое. Упоминались другие случаи похищений, в ожидании возможности, что кто-то сможет опознать деталь и добавить ее к ранее неизвестным фактам.Если Мэри Клэр потерялась, ее случай может спровоцировать признание в другом деле. Для самого ребенка перспективы были мрачные, и были такими после того, как первые двадцать четыре часа прошли в молчании.

По крайней мере, я поняла, почему Майкл Саттон так рвался выяснить значение того, что он видел. Что касается меня, одна мысль о судьбе девочки делала меня больной.

Дебора Унрих

Июль 1963

Следующие три месяца будущая мать ела так мало, что прибавила не больше пяти килограммов. Ее диета состояла преимущественно из бобов и риса — идеальный протеин, как она уверяла, полностью игнорируя нужду ее нерожденного ребенка в правильном питании. Он не верила в прием витаминов, заявляя, что женщины от начала времен могли зачать и выносить ребенка без вмешательства фармацевтических компаний.

Патрика ее поведение приводило в ярость, но спорить не было смысла. Шелли рассматривала любое несогласие как покушение на свою независимость. В конце концов он сдался и стал выходить из комнаты в ту минуту, когда она туда входила.

Большую часть времени Шелли сохраняла угрюмую дистанцию, но бывали моменты, когда она делала робкие попытки улучшить отношения. Это подпитывало надежду Деборы, что связь может наладиться, какой бы ограниченной она ни была. Ее оптимизм никогда не продолжался долго. Настроение Шелли омрачалось. Нестабильные элементы ее натуры складывались вместе, вызывая неизбежный взрыв.

После взрыва Грег выступал в роли посредника, путешествуя от автобуса к дому и обратно.

Он приносил извинения, утешая и успокаивая сначала Шелли, потом родителей.

Дебора почти предпочитала истерики Шелли жалким попыткам Грега наладить мир.

Патрик и Дебора обычно ужинали по пятницам в загородном клубе Хортон Рэвин.

Согласно сплетням, многие пары их социального круга испытывали такую же тревогу, когда их потомки, теперь взрослые молодые люди, были пойманы на «альтернативном стиле жизни», что включало наркотики, подержанную одежду, длинные лохматые волосы и пренебрежение личной гигиеной.

Эти вечера были для них единственным облегчением от напряжения дома и единственной возможностью выпустить пар.

Они были знакомы с Кипом и Аннабель Саттон с тех пор, как вступили в клуб, вскоре после переезда в Санта-Терезу из Болдера, Колорадо. Унрихам было за сорок, в то время как Кип и Аннабель были на десять лет моложе, с детьми школьного возраста, которые отнимали большую часть их времени и энергии. Для Саттонов сборы по пятницам были долгожданным перерывом в родительских обязанностях.

Кип был архитектором, который специализировался на проектировании офисных зданий, банков и магазинов. Аннабель, как и Дебора в свое время, сидела дома с детьми. Четверым детям Саттонов было два, шесть, восемь и десять, старшей была девочка, по имени Диана.

В течение первого раунда мартини всплыла тема Грега и Шелли и не уходила большую часть пятничных вечеров. Патрик сказал:

- Учитесь на наших ошибках. Эти дети — оппозиционеры и нарываются на скандал. Наши достижения для них ничего не значат. У вас будут такие же неприятности, только могу поспорить, еще хуже.

Аннабель ответила:

- И не говори. Я едва справляюсь с двумя ужасными мальчишками. Майкл был куколкой, пока ему не исполнилось два, и вот мы здесь, сидим и пьем.

Она вытащила оливку из своего мартини, положила в рот и опустошила стакан.

Кип сказал:

- Я не вижу в этом деле с Грегом и Шелли ничего нового. Дети всегда бунтуют в этом возрасте, разве не так?

Патрик помотал головой:

- Не до такой степени.

- Шелли — битник, - сказала Дебора. - Она рассказывала, что жила месяцами в клоповнике на Норт Бич, где тусовались все «крутые кошки».

- Битник? Это устарело, разве нет?

- Не слышала такого от нее. Она заявляет, что спала с Алленом Гинсбергом и Лоуренсом Ферлингетти за промежуток времени в шесть дней.

Аннабель посмотрела с недоверием.

- Она тебе так и сказала?

- О, конечно. Гордая собой. Я поняла, она надеялась, что я отшатнусь в ужасе, так что она сможет обвинить меня в зашоренности и тому подобном. Я просто сидела и моргала, а потом спросила, был ли у нее когда-нибудь триппер.

Аннабель фыркнула.

- И что она ответила?

- Она сказала, что дело не в этом.Она жила полной жизнью, чего я даже представить себе не могу.

Патрик сказал:

- Я такого не слышал. Где все это время был Шон?

- Они все были там — дети, мамы, незнакомцы, курильщики марихуаны и героиновые наркоманы. Они играли на гитарах и барабанах и зарабатывали писанием стихов, которые продавали туристам на улицах.

Патрик допил свой стакан и жестом попросил у официантки еще. Кип тоже поднял руку, как будто они боролись за один лот на аукционе.

Патрик раздраженно помотал головой.

- Что не так с этими детьми? Мы даем им все самое лучшее, а они, в конце концов, плюют нам в лицо. Эта девица все знает. Вы бы ее послушали. У нее нет ни капли мозгов, но хватает наглости критиковать президента Соединенных Штатов, как будто она знает, как надо. Она даже не может нормально жить собственной жизнью. Они вегетарианцы, черт возьми. Знаете, сколько времени и энергии это требует?