– Ты когда в Переяславль-то едешь? – спросил он небрежно.
Это был уже прямой намек.
– Да хоть сегодня: для тебя же и сидел. – Иван встал. – Пойду княжне откланяюсь и – домой.
Он помедлил, но Юрий не ответил. Он сидел все так же, развалясь, уставясь в одну точку, и Иван почувствовал, что брат уже выкинул его из головы.
«Втемяшилось! И откуда в нем такое зло на Михайлу? Разъярит нового хана – и Москве не бывать. И Ольга пропадет тут с ними. Он-то бежит в Новгород, а ее бросит. И чего я с ним связался, с одержимым!»
Но Иван знал, что никогда с Юрием не развяжется. «Разве если Ольга захочет. Нет, она… Но сказать ей надо. Надо».
Только когда оседлали и запрягли, увязали в тюки одежу, сосчитали людей и проверили припасы и оружие, Иван Данилович в дорожном опашне поверх кольчуги и шлема, в высоких сапогах пошел через сад к Ольге.
Он решительно шагал по рыхлой земле между облетевшими яблонями. Вечерело, и земля пропиталась розовато-бурым свечением, далеко, пусто, было видно через серые кривые стволы, малиннику забора почернел, оголился прутьями. Что скажет Ольга? После случая со Святославом она не говорила с ним ни о чем. Хотя Святослава Юрий перевез в Коломну, а сказал ей, что выпустил, но она могла узнать правду. На скрипучих ступенях галерейки Иван замедлил шаги. От деревянных половиц пахло сыростью, на рогожный половик нанесли глины, в углу в коробах белели яблоки. Ему пришлось стучать два раза.
Он стоял перед ней близко и говорил убедительно, а она странно смотрела исподлобья и не слушала. Он замолчал, но она не ответила на вопрос.
– Езжай, княжна, в Ростов, – повторил Иван. – К отцу. Здесь худо будет скоро… Хочешь, я тебя до Переяславля провожу? А там охрану дам. Я вот еду… – закончил он как-то беспомощно: нет, видно, не простила она ему Святослава – молчит.
– Никуда ты, Иван, не поедешь, – сказала она и улыбнулась – словно вся горница на миг зазолотилась и погасла.
– Почему?
– Романец приехал.
– Ну и что? – Но он уже понял, что сегодня не уедет. – Ты-то поедешь со мной?
Она опустила глаза, сурово помолчала. «Может, она и не улыбалась?»
– Юрий Романца слушает, но и тебя тоже. – Она подняла глаза. – Ты, Иван, многое можешь…
«Про что она так сказала?» Он отвечал рассеянно – глаза ее отвлекали.
– Юрий себя слушает больше всех… Но ты поедешь через Переяславль? Я попробую его уговорить. Он на меня за это зол, да и я вполсилы отговаривал: Новгород хочет на Тверь двинуть.
Он испугался того, что сказал, – государевы тайны были безгласны для Ивана всегда. Безжалостное Дело подслушивало, подглядывало, могло мимоходом и раздавить. Но и она это знала. Порозовело маленькое ухо, шея, глаза потеплели благодарностью.
– Ты мне всегда говори, Иван, – тихо сказала она, помолчала, прислушалась к себе, повторила одними губами: – Иван… – И совсем смутилась.
У него перехватило горло:
– Ольга, о Господи!
Но она уже вышла.
Теперь он стал самим собой – расчетливым, твердым, скрытным, но уже только для нее. Теперь надо было найти предлог остаться без позору. „Пойду проститься, а там дело покажет…“
Но к Юрию не пускали: два могучих мерянина-телохранителя стояли у двери, опираясь на секиры. Иван сдвинул брови.
– И меня не велено? – громко спросил он.
Меряне не шевельнулись, тупо смотрели мимо. Иван усмехнулся, оттолкнул их, со всей силы ударил ногой в дверь: гул пошел по переходам. Один вцепился ему в плащ, другой замахнулся. Иван рванулся, отлетела на пол застежка, упал плащ.
– Руби! – сказал он в бычьи налившиеся глаза, продолжая улыбаться. – Руби – не узнал?!
Секира остановилась, все остановилось, кроме шумного трудного дыхания. Из дверей высунулась чернявая голова.
– Чего тут за шум?
– Романец! Это что ж у вас? А? – Иван показал на сорванный плащ. – Скажи Юрию – ноги моей в Москве не будет! – И, не дожидаясь ответа, круто вышел.
Он не спеша садился в седло перед главным крыльцом, ожидая рассчитанного. И действительно, когда подбирал поводья, со ступенек скатился ближний отрок Юрия, схватился за стремя, стал умолять:
– Погоди, Иван Данилович, постой, князь бьет челом, просит зайти к нему тотчас.
Иван подумал.
– С коня не сойду, пока не выдаст мне тех мерян головой. Ступай – подожду.
На крыльце толпились дети боярские, стража, челядь. Люди Ивана сидели в седлах прямо, напряженно сжимали копья, иные побледнели. Солнце зашло, но за шатром Архангела Михаила небо еще чисто и холодно догорало.
Мерян вывели со скрученными локтями, ткнули на колени перед копытами коня. Иван долго разглядывал их толстые затылки, молчал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
