— Чувства? — взвизгнула она. — Ты серьезно собираешься ради его чувств провалить задание Темного Лорда и сесть в тюрьму?!

— Ну, может, Мерсер не так уж опасна?

Белла второй раз подавила желание совершить над другом какое-нибудь физическое насилие в просветительских целях. Неужели она одна понимает, кто такая Миллисента?

— Да она же себе на уме! Если она что-то узнает, то сразу, может, и не сдаст, но будет вечно висеть дамокловым мечом у нас над головой. И вот тогда уже наверняка придется ее убить!

Перспектива двойного убийства Рудольфусу явно не понравилась.

— Хорошо, — решительно проговорил он, поднимаясь на ноги и одергивая мантию. — Где, ты говоришь, видела Рабастана в последний раз?

Через несколько минут они обнаружили его все в той же Выручай-комнате. Кажется, он даже позы не изменил с тех пор, как Белла ушла. Вот так и простоял на одном месте, флегматично созерцая голые стены.

— Ты должен расстаться с Мерсер, — выпалила Белла с ходу без вступлений.

Рабастан в ставшей для него уже обычной манере, округлил глаза и уставился на брата и подругу так, точно их не узнавал. Затем, немного осмыслив услышанное, выдавил из себя:

— Ч-что?

— Мы все знаем, — безжалостно продолжала Белла. — И другого выхода не видим. Либо ты с ней расстаешься, либо нам всем конец.

— Как ты мог скрывать это от нас столько времени! — горько прибавил Рудольфус. — А что, если она о чем-то догадалась?

Рабастан не изменил выражения глаз, и трудно было понять, как он воспринял услышанное.

«Отвесить бы ему пощечину!» — подумала Белла, и вполне бы могла это сделать, если бы друг и дальше продолжал так тормозить.

— Рабас, мы все знаем, — терпеливо повторил Рудольфус ему, как маленькому. — Скажи хоть что-нибудь.

Рабастан, тем не менее, ничего не ответил, лишь выдвинул стул и сел, продолжая пялиться в какую-то потустороннюю реальность, но, на сей раз, его лицо перекосилось от каких-то внутренних мучений.

Белла и Рудольфус тоже взяли стулья и сели напротив, приняв выжидающие позы.

— Миллисента просила узнать, не собираешься ли ты с ней расстаться. Я думала, ты сам захочешь с ней объясниться, но, на худой конец, могу и я, — не смягчая интонации, заявила Белла.

— Она такое сказала? — очнулся, наконец, Рабастан, и обратил на собеседников испуганный и измученный взгляд.

— Я вот только одного понять не могу, — начал Рудольфус терять терпение. — За каким чертом ты скрывал от нас свои отношения? Ведь все началось еще до того, как мы получили задание.

— Из-за родителей, — опустив голову, виновато признался тот.

— Чего? — раздраженно переспросила Белла, которой уже надоело слушать малосодержательные речи.

— Ну Мила ведь полукровка, — пояснил Рабастан еще тише, и еще сильнее склонив голову.

— Твою ж налево!

— Чтоб тебя!

Оба возгласа раздались одновременно.

— И весь сыр-бор из-за этой вот фигни?! — сокрушенно воскликнул Рудольфус.

— Чистота крови важный вопрос, но не до такой же степени! — поддержала его Белла.

— Ты настолько нам не доверяешь? — недоумевал старший брат.

— Ну вы ведь ярые борцы за чистоту крови. Вы бы живьем меня съели! — в отчаянии запротестовал Рабастан.

— Мы бы тебя, конечно, съели, — согласилась Белла. — Но теперь ты подверг опасности всех нас. Вдруг Миллисента тебя в чем-то подозревает?

— Да нет… — неуверенно возразил Рабастан, хотя, он, вообще, редко заявлял что-либо с уверенностью.

— По крайней мере, ты не можешь продолжать с ней общаться, пока мы не закончим дело, — безапелляционно заявила Беллатриса, и Рудольфус всем своим видом демонстрировал согласие с этим требованием.

Рабастан обхватил голову руками и согнулся пополам.

— Что я ей скажу? — сдавленно пробормотал он, обращаясь к своим коленям.

— Я могу сама поговорить с ней, — героически вызвалась Белла.

Она бы ни за что не взялась вмешиваться в чужую личную жизнь, не только из деликатности, но еще и потому, что терпеть не могла романтические разборки, но в сложившейся ситуации готова была сделать все возможное и невозможное, чтобы уладить проблему.

— Какой я идиот, — чуть не плакал Рабастан, не давая конкретного ответа.

— Послушай, — пришел на помощь Рудольфус и снова обратился к младшему брату, как к ребенку, — пусть Белла поговорит с Мерсер. Она постарается ей как-нибудь все это объяснить.

— Но ведь я же люблю ее! — Рабастан поднял-таки голову и обратил на друзей свое измученное лицо.

Белла еле сдержалась от того, чтобы не выругаться. Может, в другой ситуации, она бы прониклась к беде друга, но ведь не тогда, когда на кону стоят их жизнь и свобода! У Рудольфуса в лице какая-то тень сочувствия все же промелькнула, но и он остался непреклонным.

— Когда все закончится, можешь заново начать с ней встречаться, — сквозь зубы процедила Белла, недовольная тем, что этого полупредателя приходится еще и уговаривать. — Я уверена, она в ближайшее время не успеет никого себе завести. Мне показалось, она тоже тебя любит.

Тут Белла соврала. Она не имела ни малейшего представления о том, какие чувства Мерсер испытывает к Рабастану. Но, в конце концов, стала бы такая как она тратить на него свое время, не будучи заинтересованной?

У Рабастана, судя по выражению лица, внутри что-то екнуло от этих слов, но произвели ли они нужный эффект или обратный, было не ясно. И тут на помощь снова пришел Рудольфус.

— О чем ты думаешь? Ты хочешь подставить своего брата, отца, Темного Лорда, своих лучших друзей из-за какой-то девчонки? — жестоко пристыдил он его. — У тебя никогда не будет с ней серьезных отношений, и ты это прекрасно понимаешь. Можешь гулять с ней, сколько влезет, но, раз она полукровка, родители никогда не позволят тебе на ней жениться, и, если мы все хоть что-то для тебя значим, ты никогда нас не предашь!

На Рабастана было жалко смотреть. Вероятно, он был из тех людей, которых жестокое обращение деморализует еще больше, но Рудольфус и Беллатриса были не в том положении, чтобы действовать мягко и планомерно.

В итоге решение было принято за него. Рабастан только еле-еле кивнул и продолжал бормотать что-то вроде: «как же так…», «что она теперь обо мне подумает…».

Желая покончить с делом поскорее, Белла в тот же вечер разыскала Миллисенту и отозвала ее в сторонку. Та, с ходу сообразив, в чем дело, понимающе кивнула и подошла.

— Я поговорила с Рабасом, — мрачным тоном начала Белла, как бы сразу давая понять, что новости плохие.

Миллисента и бровью не повела, лишь со вниманием взирала на однокурсницу.

— У него сейчас много проблем из-за учебы, родители им очень недовольны, — начала Белла, делая особенный акцент на недовольстве родителей, надеясь, что тему происхождения Миллисенты впрямую затрагивать не придется, и что она и так поймет, в чем проблема.

Белла полагала, что если сделает причиной их расставания невозможность отношений между чистокровными и нечистокровными волшебниками и однозначное мнение родителей на этот счет, то у Миллисенты не возникнет никаких подозрений, тем более, что Лестрейнджи славились своей незапятнанной родословной и верностью вековым традициям. Девушка изначально должна была понимать, чем это все закончится.

— Значит, он принял решение? — мрачно уточнила Миллисента, без сомнения все угадав.

— Я думаю, ему это далось очень нелегко, — попыталась Белла смягчить удар. — Но он не может так поступить с родителями, а они не уступят. Рабастану нужно время, чтобы разобраться со всем этим.

— Спасибо, что помогла, — вежливо поблагодарила Миллисента, и взгляд у нее заметно потух.

Белле даже стало ее жалко, но, что поделать, из двух зол выбирают меньшее.

Распрощавшись с Мерсер, она сразу же отправилась к Рудольфусу, который специально ожидал ее в гостиной.

Белла присела на подлокотник его кресла и пересказала на ухо весь разговор. Благо, благодаря легенде о том, что они пара, перешептываться можно было, сколько влезет, и со стороны это выглядело абсолютно неподозрительно.