— Ему повезло, — вдруг проговорил он.

— В смысле, повезло? — не понял Розье.

— Они умерли вместе.

— Что ты говоришь! Ведь это твой родной брат! — возмутился Розье.

Долохов больно двинул ему локтем по ребрам.

Однако Рабастан не разозлился.

Взглянув на Розье, он спокойно произнес.

— Просто ты не знаешь, что такое потерять любимую женщину.

Долохов болезненно нахмурился.

Рабастан опустился на колени возле брата и аккуратно положил Беллатрису рядом так, что супруги оказались плечом к плечу. Голова Рудольфуса была повернута на бок, точно он хотел что-то прошептать ей на ухо. Широко раскрытые глаза Беллатрисы смотрели в небо. Ее лицо, казалось, еще не утратило целеустремленного выражения. Рабастан аккуратно поправил женщине волосы.

— Закрой ей глаза, — почему-то шепотом попросил Розье.

— Не могу, — тоже шепотом ответил тот.

— Почему?

Рабастан вдруг посмотрел на товарищей с испугом.

— Я пытался, но они открываются снова!

— Мистика! — ахнул потрясенный Розье.

— Никакая не мистика! — вдруг возмутился Долохов. — Это бывает. Рабастан, скажи лучше, что там происходит. Что делает Темный Лорд?

— Ничего, — спокойно и даже с какой-то радостью ответил тот. — Он убит.

— Как?! — в один голос воскликнули Пожиратели. — Кем?!!

— Поттером.

Долохов и Розье переглянулись, однозначно решив, что их товарищ на почве двойной трагедии лишился рассудка.

Тут сзади послышался взрывной рев. Из замка вывалилась толпа волшебников. Они громко и весело кричали, скандируя: «Гарри Поттер! Гарри Поттер!»

Долохов и Розье застыли, вытаращив глаза.

— Как?.. — только и вымолвил Розье. — Мальчишка ведь мертв!

— Нет, — невозмутимо отозвался Рабастан, — ожил.

— Это черт знает что! — Розье с таким чувством схватился за голову, что у него съехали очки. — Надо бежать! Срочно! Рабастан, идем! Им ты уже все равно не поможешь!

— Я не пойду, — спокойно отозвался тот, гладя брата по руке. — Какой смысл? Бегать до конца своих дней? Я сдаюсь.

— Антонин?

— Я, пожалуй, уже староват для бегов, — махнул тот рукой, — будь, что будет.

С этими словами он опустился на землю возле Рабастана.

— Да ну вас!

Розье, было, метнулся прочь, но внезапно замер на полушаге, постоял так с полсекунды и вернулся назад.

— Ах, черт! — с чувством воскликнул он. — Я остаюсь.

Рабастан Лестрейндж сидел на полу своей камеры. Несколько факелов ярко освещали черную каменную стену, с которой на него глядели брат и невестка. Они держались за руки и о чем-то шептались, периодически оглашая тюремные стены веселым звонким смехом и привлекая внимание охранника-волшебника, который просовывал голову между прутьями, интересуясь, что еще нарисовал этот странный, но ужасно талантливый узник.

Рядом с Рудольфусом и Беллатрисой Рабастан изобразил самого себя, постоянно оглядывающегося на девушку, сидящую у него на закорках. Она обнимала его за шею, а ее волнистые волосы падали ему на лицо, заставляя парня просто светиться от радости.

— Раби, мне так хорошо! Я так люблю тебя! — говорила она, сияя.

— Я тоже очень люблю тебя, Мила, - отвечал нарисованный Рабастан, не веря своему счастью