— П-прости… — испуганно пролепетал Рабастан, — я з-забыл.

Белле ужасно хотелось наслать на друга какое-нибудь болезненное проклятье, чтобы вывести его, наконец, из того состояния прострации, в котором он перманентно пребывал с того самого дня, как узнал о задании. Рассеянность — рассеянностью, но бросаться под убивающее заклинание — это уже слишком!

— Если ты решил покончить с собой, выбери, пожалуйста, другой способ, — злобно посоветовала она, едва оправившись от испуга и первой вспышки гнева. — Я вовсе не собираюсь тебе в этом помогать.

— Из-звини, — пробормотал тот, не отводя от Беллы изумленного взгляда.

«Надеюсь, я не сделала его заикой, — с беспокойством подумала она. — Только этого сейчас не хватало!»

— Зачем ты пришел? — грозно поинтересовалась девушка.

— Я хотел сказать тебе, что уроки трансгрессии теперь будут по вторникам в четыре часа, а экзамен перенесли на начало мая, — пояснил Рабастан, к счастью, уже не заикаясь.

Белла, у которой все мысли и чувства были заняты непростительными заклятиями и готовящимся преступлением, мягко говоря, не очень беспокоилась о трансгрессии, и, тем более, отказывалась понимать, зачем Рабастан отвлекает ее таким незначительным вопросом. Неужели не мог сообщить за ужином?

Учась с Рабастаном в одном классе и даже сидя за одной партой, она в полной мере ощутила на себе странности его поведения в последнее время, и даже стала опасаться, как бы он и вовсе не сошел с ума. Друг стал до того рассеянным, что путал заклинания, не мог сварить ни одного зелья без того, чтобы не забыть какой-нибудь ингредиент, а на курсах трансгрессии его расщепило уже дважды! И оба раза он необоснованно долго отлеживался в больничном крыле. Поначалу Белла пыталась его всячески подбодрить и успокоить, тайком от преподавателей исправляла его ошибки, но все без толку. Рабастан, казалось, совершенно не собирался брать себя в руки.

И вот теперь он заявился в самый неподходящий момент с самой заурядной новостью и растерянно стоял прямо посреди испытательного полигона, глядя на подругу своими большими карими глазами, и точно сам не понимал, что ему от нее нужно.

Белла недовольно смотрела в ответ, желая продолжить свои магические упражнения, как только посторонний покинет комнату.

— Ну и? — спустя минуту поинтересовалась она, теряя терпение.

— Что и? — испуганно переспросил Рабастан, точно до этой секунды полагал, что невидим.

— Ты пришел затем, чтобы рассказать мне о трансгрессии?

— А-а… — Рабастан, по всей видимости, уже забыл, о чем говорил с ней только что, и теперь с глупым видом таращился на подругу.

— Ну и думай дальше! — разозлилась Белла, схватила со стула свой шарф, на ходу намотала его на шею и стремительно покинула Выручай-комнату, чудом успев выскочить в коридор незамеченной.

Она направилась прямиком в свою спальню, очень злясь на то, что из-за этого новоиспеченного невротика ей пришлось прервать свои занятия. По дороге она запустила оглушающим заклятием в первокурсника, который подрался с девочкой, даже не заметив, что у последней к воротнику мантии приколот значок сторонников Маландры, вероятно, и ставший причиной драки. Спасенная первокурсница провожала старосту взглядом полным ужаса, наверное, опасаясь, что та вот-вот обернется и поразит ее тоже. Но Белла вихрем пронеслась мимо, даже не замедлив шаг.

Войдя в комнату, она с размаху плюхнулась на кровать, даже не удосужившись снять сапоги, и, подложив руки под голову, гневно уставилась в потолок.

— Белла? — негромко позвал кто-то из другого конца комнаты.

Девушка вздрогнула, поскольку до сих пор была уверена, что находится в спальне одна. Впрочем, учитывая ее настроение, не было ничего удивительного в том, что она не заметила Миллисенту Мерсер, которая стояла возле своей кровати в дальнем углу комнаты и аккуратно складывала вещи, выписывая в воздухе какие-то изощренные фигуры своей волшебной палочкой.

Белла тут же села. Миллисента была одним из немногих людей, которые могли рассчитывать на ее внимание в любое время дня и ночи.

— Ты не видела Рабастана? — вежливо поинтересовалась соседка, отправляя стопку белья в прикроватную тумбочку при помощи заклинания левитации.

— Рабастана? — удивилась Белла, не понимая, с чего вдруг он ей сдался, но потом, вспомнив, что они состоят в одной команде по квиддичу, ответила первое, что пришло в голову.

— Я видела его в восточной части замка.

— А что он там делает? — удивилась Мерсер.

«Какая ей разница?» — недовольно подумала Белла. Не могла же она, и в самом деле, сказать, что Рабастан в Выручай-комнате. Хотя, возможно, он уже давно оттуда ушел. Хоть бы дверь не забыл закрыть. Эх, не стоило оставлять его одного в таком состоянии!

— Не знаю, — ответила Белла, чувствуя себя довольно глупо.

Но, в конце концов, не обязана же она за ним следить!

Миллисента, тем временем, пересекла комнату и, подойдя к Белле, легким кивком испросила разрешения присесть на кровать.

— Конечно, — отозвалась Белла и подвинулась, стараясь скрыть свое удивление.

— С Рабастаном все в порядке, не знаешь? — негромко поинтересовалась Миллисента, бросив беспокойный взгляд на входную дверь, видимо, опасаясь, что кто-то может подслушать их разговор.

— Не знаю, — сболтнула Белла и тут же сообразила, что следовало, на всякий случай, соврать, что у него все отлично.

— Мне показалось, он очень взволнован в последнее время, — продолжала Миллисента. — Может, у него что-то случилось, о чем он не говорит? — она вопрошающе приподняла брови. — Ты ведь его лучший друг. Не подумай, что я любопытствую… просто, если он в беде, я должна знать.

Таким изящным дипломатическим вывертом соседка пыталась у Беллы что-то выведать, а та была в полнейшей растерянности. То, что Рабастан и Миллисента одноклассники и оба числятся в факультетской команде, не оправдывало такого живого интереса к его персоне, тем более, Мерсер никогда не отличалась любопытством. Неужели она что-то подозревает?! Хотя, учитывая то, как Рабастан вел себя в последнее время, тут и слепой бы начал о чем-то догадываться.

От этих мыслей у Беллы по спине пробежал холодок. Уж кого-кого, а Миллисенту Мерсер меньше всего хотелось бы видеть в числе потенциальных врагов.

— Да все с ним в порядке! — бодро заявила Белла, стараясь не выдавать своего волнения. — Это его Макгонагалл загрузила, вот он и не высыпается толком. С чего ты вообще взяла, что с ним что-то не так?

— Мне кажется, что он меня избегает… — вздохнула Миллисента, потупив взгляд. — Может, полагает, что все развивается слишком быстро?

«Что развивается? Мерлин! Она, что, все знает?!! — на сей раз Беллу захлестнуло волной настоящего ужаса. — Но откуда? Неужели Рабастан до того сбрендил, что все ей рассказал? Но почему ей? Может, она напоила его сывороткой правды или еще какой гадостью? С ее способностями к зельеварению, такое вполне ей под силу. И это бы объяснило заодно, почему он такой странный. А что если он, вообще, находится под заклятием «Империус»?!»

Возможно, часть этих жутких мыслей как-то отразилась у Беллы на лице, потому что проницательная Миллисента сочла нужным продолжить разговор еще более деликатным тоном.

— Может быть, он хочет все закончить? — аккуратно поинтересовалась она.

— Что? — выпалила Белла, теряя остатки самообладания и контроля над ситуацией.

— Я пойму, — стоически продолжала Миллисента. — Он тебе ничего такого не говорил?

Белла лишь медленно помотала головой в ответ, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Может, ты тогда сама у него спросишь?

— Спрошу что?

Беллу попеременно бросало то в жар, то в холод, и она судорожно пыталась понять, о чем толкует Миллисента. Вроде бы одноклассница не выглядела угрожающе. Может, не собирается их выдавать, а, наоборот, хочет помочь? Но каким образом она, черт возьми, все узнала? И какие отношения ее могут связывать с Рабастаном? И тут Белле пришла в голову совершенно неправдоподобная мысль, которую она тут же отбросила.