— Если бы я был в бегах, я бы спрятался именно там, — тут же заверил его Рудольфус. — Согласись, скрываться в Скандинавии, ужасно тоскливо и холодно.

— Вы издеваетесь, да? — скривился Долохов. — Вы, что, туда загорать едете?

— Ну что ты несешь, Антонин? — возмутилась Беллатриса, запихивая каталог пляжной одежды для волшебников поглубже в карман. — У нас есть сведения, что там проживает кое-кто из его дальних родственников.

Долохов подозрительно прищурился.

— Да? И кто же? Двоюродная бабушка?

— Троюродный дедушка! — нашлась Беллатриса.

— Совести у вас нет! — горько проговорил Долохов. — А если Темный Лорд узнает?

— Хватит тебе уже совать нос не в свои дела! — разозлилась Беллатриса. — Я принесу ему голову Каркарова, и это единственное, что будет его волновать, а не то, какими методами я веду поиски. Тем более, что твои обвинения абсолютно бездоказательны. Каркаров может быть на Сицилии точно также, как и в любом другом месте!

— К слову о других местах, — Рудольфус подошел к жене с атласом в руках, деликатно оттеснив Долохова. — Я бы еще поискал на Сардинии и в Ницце.

— Да-да, определенно он может быть в Ницце, — охотно согласилась волшебница, с энтузиазмом вглядываясь в карту побережья. — Но начать все же предлагаю с Теармины. Что скажешь?

— И это образцовые Пожиратели смерти! Победа за нами! — желчно проговорил Долохов, плюнул и вышел, громко хлопнув дверью.

***

Фантазия Каркарова и представления о личном комфорте оказались менее взыскательными, чем надеялся Рудольфус, поэтому беглый Пожиратель скрывался ни в Италии, ни во Франции и даже ни в Бразилии, а в банальной Дании.

На него вышли в итоге Рабастан и Эйвери, причем, не прошло и десяти дней. Не понятно, на что вообще мог рассчитывать отступник с такой поразительной неспособностью к конспирации.

— Мы обнаружили его в Копенгагене, — сообщил Рабастан. — Эйвери остался там. Следит за ним, чтобы не смылся.

— Почему так быстро? — удивилась Беллатриса, с трудом скрывая свою досаду.

Рабастан перехватил ее прямо по пути на пляж.

Изначально супруги хотели отдохнуть на побережье денек-другой, а затем заняться добросовестными поисками. Но каждый, кто знаком с сицилийским солнцем, знает, как невыносимо трудно бывает с ним расстаться. Что уж говорить о людях, которые в последний раз видели море более пятнадцати лет назад.

— Хорошо выглядишь, — отметил Рабастан, с интересом рассматривая невестку.

В коротком белом платье, больших темных очках и пляжных шлепанцах Беллатриса и правда смотрелась несколько экзотично.

— Ладно, пошли! — буркнула она, безжалостно сминая свою широкополую шляпу и запихивая ее в маленькую плетеную сумочку. — Надо сообщить Руди и отчаливать.

Они проследовали вдоль берега по узкой тропинке меж зарослями гигантского алоэ, и вскоре перед ними возник небольшой уютный коттедж с гладкими белыми стенами и красной черепичной крышей, построенный прямо на выступе скалы.

Беллатриса отворила заклинанием дверь, и они вошли внутрь.

— Хорошо у вас тут, — с завистью проговорил Рабастан, глядя как легкий бриз раздувает невесомые, почти прозрачные занавески.

— И не говори… — вздохнула Беллатриса и взмахнула палочкой.

Ее легкое платье и шлепанцы тут же превратились в длинную черную мантию и закрытые туфли.

— Тьфу, напугала! — воскликнул Рудольфус, когда они вышли на веранду. — Зачем ты так подкралась?! Я уж думал, смерть за мной пришла.

Он лежал на деревянном шезлонге с закрытыми глазами, и, кажется, даже дремал, когда прямо перед ним внезапно выросла черная фигура.

— Каркаров нашелся, — с тоской сообщила Беллатриса. — Ждет нас в Копенгагене. Эйвери его стережет.

— Что за бездарь! — возмутился Рудольфус, нехотя поднимаясь. — Ну кто так прячется!

В следующую секунду, вместо яркой рубашки и шорт, на нем тоже появилась мантия, а еще через пять минут Лестрейнджи были готовы отправиться в путь.

— Я думаю, мы там сами справимся, — решила Беллатриса. — Рабас, тебе будет лучше разыскать остальных и сообщить им, что они могут возвращаться в Лондон.

— Хорошо, — с готовностью согласился Рабастан, которому, как всеми давно уже было подмечено, убийства не доставляли ни малейшего удовольствия.

Эйвери ждал их, спрятавшись в небольшом переулке исторического района Копенгагена.

— Он точно там? — недоверчиво спросила Беллатриса, когда тот указал окна квартиры, где предположительно находился беглец.

— Точно! Мы его уже несколько дней выслеживаем. Он почти не выходит.

— Красивый райончик, хоть и магловский, — заметил Рудольфус, оглядывая сросшиеся друг с другом разноцветные домики.

— Ладно, пойдемте уже разберемся с этим Каркаровым, и домой, — мрачно буркнула Беллатриса, все еще вспоминая белый песок и чарующую синеву Средиземного моря.

— Подожди, — остановил ее Рудольфус. — Он ведь не самый плохой маг, я подозреваю?

— Надо полагать, — фыркнула она. — Все же был директором Дурмстранга как-никак.

— Значит, он наверняка наложил на свою квартиру кучу защитных заклинаний.

Беллатриса, признаться, об этом не подумала.

— Черт… — расстроено закатила она глаза. — Только возни с заклинаниями нам сейчас не хватало.

У нее даже метнулась мысль заслать туда Эйвери для проверки, но она быстро сообразила, что операцию, сопровождающуюся потерями личного состава, уже нельзя считать успешной, а успех был ей необходим.

— А может, Адский огонь? — предложила Беллатриса. — Он уничтожит любые заклинания и Каркарова заодно.

— Ты что! — перепугался Эйвери. — Спалишь пол-Копенгагена!

— Ну, и? — фыркнула она недовольно.

— Он прав, — неожиданно поддержал его Рудольфус. — Темному Лорду может это не понравиться. Да и потом, мы даже не сможем с уверенностью определить, погиб Каркаров в огне или нет.

— Ладно! — нехотя согласилась Беллатриса. — Тогда пойдемте к этой чертовой квартире.

Они осторожно поднялись по широкой лестнице с коваными балясинами и замерли на лестничной клетке, не решаясь приблизиться к нужной двери.

Беллатриса взмахнула волшебной палочкой и беззвучно сотворила какое-то заклинание.

— Что ты сделала? — шепотом осведомился Рудольфус.

— Я наложила чары, препятствующие трансгрессии. Теперь никто не сможет переместиться из этого здания, даже мы. Главное не забыть об этом, — прошептала она в ответ.

— А что, если он воспользуется летучим порохом? — предположил Эйвери.

— Ах да…

Беллатриса вновь взмахнула палочкой.

— Все, камин теперь тоже не работает.

— А если он улетит из окна на метле?

Волшебница раздраженно на него посмотрела.

— Раз ты такой умный, иди вниз и карауль!

— Но…

— Брысь отсюда! — зашипела она, точно разгневанная кошка.

Эйвери пришлось подчиниться.

— Что теперь планируешь делать? — тихо и спокойно поинтересовался Рудольфус, когда тот ушел.

— Не знаю. Думаешь, Каркаров действительно напичкал тут все защитными заклинаниями?

— А ты представляешь, какая мания преследования должна развиться у человека, который уже больше года живет в постоянном ожидании смерти?

С этим трудно было не согласиться. Любой в таких условиях спятит.

— У тебя есть проявляющий порошок? — с надеждой поинтересовалась Беллатриса.

— Есть.

Рудольфус достал из кармана горсть чего-то напоминающего манную крупу и швырнул немного на дверь и на коврик.

Порошок моментально приобрел ярко-красный цвет.

— Мда… — вздохнула Беллатриса. — Все еще хуже, чем я думала. Даже к двери не подойти.

— Ты сможешь снять эти заклинания? — поинтересовался Рудольфус.

— Да, но учитывая, что я не представляю, чего он тут наколдовал, быстрее будет дождаться, пока он там сам помрет от голода.

— Может, как-то его выманить?

— Если у него и правда мания преследования, то он не выйдет, даже если мы обрушим дом. Что-то мне подсказывает, что он с чем угодно сейчас готов встретиться, лишь бы не с нами.