На какое-то мгновение все оцепенели и разом посмотрели на автора заклятия. У Беллы подкосились ноги, а потрясенный Рудольфус еле успел ее подхватить.

— Затмись! — вдруг раздался крик Крауча.

Вся комната погрузилась в темноту. Послышались шум, толкотня, крики натыкающихся в темноте друг на друга и на мебель людей.

— Трансгрессируйте! — заорал Крауч.

Уже в следующее мгновение Пожиратели оказались на лужайке перед домом Лестрейнджей.

— Что с ней? Что с ней? — истерически кричала Нарцисса, пытаясь протиснуться сквозь плотное кольцо людей, окруживших Рудольфуса.

— Какое-то непонятное заклинание… — шепотом проговорил Регулус, испуганно разглядывая кузину.

Она лежала на траве неподвижно, ужасно бледная и с остекленевшими глазами. Рудольфус аккуратно поддерживал ей голову, пытаясь нащупать пульс.

— Жива! — наконец объявил он, удовлетворив всеобщее любопытство. — Барти, что это было? Ты успел понять?

— Я… я не разглядел… серебряный луч… очень странно, — бессвязно бормотал до смерти перепуганный Крауч.

— Рабастан! — вдруг резко рявкнул Рудольфус, оглядываясь в поисках брата. — Немедленно найди эту тварь и выясни, что за заклинание она применила!

— Кто же знал, что она так поступит… — почти шепотом пролепетал Рабастан.

— Ты еще здесь?!!

Рабастан тут же трансгрессировал.

— Надо отнести ее в дом, — деловито проговорил Малфой, и хотел было взмахнуть палочкой, чтобы произнести заклинание левитации.

— Без тебя разберусь, — огрызнулся Рудольфус, обретая вертикальное положение и аккуратно поднимая жену на руки. — Вместо того чтобы стоять тут и глазеть, идите лучше, сообщите всем, что случилось. Пусть срочно найдут целителя!

Беллу уложили в постель. Она по-прежнему была без сознания и не подавала никаких признаков жизни, а инфернальная бледность вкупе с неподвижным взглядом производили пугающее впечатление.

Рабастан вернулся лишь под вечер и сообщил, что ему удалось увидеться с Миллисентой, но она наотрез отказалась сообщить заклинание и даже разговаривать с ним, выразив твердую надежду на то, что Беллатриса умрет.

Приглашенный Лестрейнджами целитель долго разглядывал больную, разводил руками, что-то колдовал и в итоге добился лишь того, что сумел закрыть ей глазаьи заключил, что пациентка находится в коме, из которой, может, выйдет, а, может, и нет, поскольку насланное Миллисентой проклятье уже успело распространиться по всему организму. В больницу святого Мунго Беллу отправить не могли, потому что там бы сразу выяснилась ее принадлежность к Пожирателям смерти. Оставалось лишь надеяться на приходящего целителя и ждать. Тем временем, девушка выглядела все хуже и хуже, стремительно худея и приобретая все более жуткий внешний вид.

Так прошло шесть дней. Когда она пришла в себя, то не сразу поняла, где находится, и что произошло. Казалось, еще секунду назад она сражалась с Сириусом, а теперь лежала в абсолютной темноте и чувствовала себя весьма странно.

Вскоре до ее слуха стали доноситься звуки голосов, которые сначала казались совсем далекими, а затем становились все четче и четче, так что можно было различить слова и понять, кому они принадлежат.

— Я думал, наши фотографии на следующий же день появятся в газетах, — проговорил Крауч. — Но все молчат… даже об убитом мракоборце ни слова. А Ежедневный пророк любит смаковать убийство каждого мракоборца. Что-то тут не чисто…

— Потому что я его не убила, — разрешила Белла дилемму и поразилась тому, как сильно изменился ее голос.

Крауч осекся. Беллатриса тут же ощутила, как к ней подходят несколько человек.

— Вы ведь тоже это слышали? — с надеждой спросил Рудольфус.

— Слышали, — подтвердил Рабастан.

У Рудольфуса вырвался вздох облегчения.

— Я уж думал, мне показалось.

— Может, это она во сне разговаривает? — предположил Крауч.

— Я никогда не разговариваю во сне! — гневно отозвалась Белла и тут же закашлялась.

Она сразу же почувствовала, как чьи-то руки осторожно поднимают ее голову и подкладывают под нее подушку.

— Белла, ты можешь открыть глаза? — спросил Рудольфус.

Девушка сделала соответствующее усилие и с ужасом обнаружила, что они не открываются, как будто бы веки срослись. Тот, кто когда-либо испытывал это ощущение, представляет себе, в какой панический страх оно может ввергнуть.

От испуга она попробовала резко встать, впрочем, на самом деле, только дернулась на месте, зато глаза все же открылись.

Очертания комнаты и лица склонившихся над ней людей двоились и расплывались. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы сфокусировать взгляд.

— Надо сообщить сестре и родителям, что она очнулась, — тихо проговорил Рабастан.

— Так иди! — раздраженно бросил Рудольфус, даже не взглянув на брата.

Рабастан послушно вышел.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Крауч.

— Не знаю, — пробормотала Белла, вдруг ощутив ужасную слабость.

Голос ее был все таким же странным и чужим.

— Попробуй пошевелить ногами и руками, — предложил Рудольфус.

— Кажется, движутся, — ответила она после некоторых усилий.

— А что ты имела в виду, когда сказала, что не убила его? — с любопытством поинтересовался Крауч.

— Барти! — возмутился Рудольфус. — Ты не видишь, что ей тяжело разговаривать?

— Я его оглушила. Не стала бы я так рисковать.

— У оглушающего заклятия красная вспышка, — тут же возразил Крауч.

— Это другое заклятие. Его суть в том, что все думают, что человек умер, а, на самом деле, он просто без сознания, — пояснила она.

— Правда? — изумился Крауч. — Это Темный Лорд тебя научил?

— Ну, конечно, кто же еще… полагаю, он сам его изобрел.

— А мне он такого не показывал… — заносчиво продолжал Крауч. — А что еще ты знаешь? Давай сверимся…

— Да ты совсем охренел! — в конец разозлился Рудольфус. — Иди лучше, позови целителя!

Крауч нехотя покинул комнату.

— Вы все так странно на меня смотрите… — слабым голосом протянула Беллатриса. — Дай мне, пожалуйста, зеркало…

— О нет, даже не проси, — наотрез отказался Рудольфус и впервые улыбнулся. — А то ты испугаешься и опять впадешь в кому.

Выздоровление оказалось небыстрым. Большую часть суток Белла спала. Стоило ей попытаться подняться, как голова начинала кружиться, а спина болеть вдоль всего позвоночника. Чтобы набраться сил, ей надо было есть, но даже внешний вид и запах еды почему-то вызывали отвращение, поэтому всему семейству каждодневно приходилось воевать с больной, чтобы заставить ее принять лекарство и немного пищи.

Прошла еще неделя, прежде чем она начала нормально есть и обрела способность сидеть в постели. Как раз в этот момент к ней и пожаловал неожиданный посетитель.

— Я смотрю, ты очень гордишься собой, — заметил Волан-де-Морт, с презрением оглядывая больную.

Белла, которую никто не предупредил о его визите, поспешно попыталась принять более официальную позу и изобразить что-то наподобие поклона, вызвав этим лишь ироничную улыбку на лице собеседника.

— Я н-ни чем не горжусь, — попыталась она робко возразить.

— Ну как же… — усмехнулся он, — тебя одолела какая-то девчонка. А я ведь считал тебя одной из лучших моих людей.

— Дело в том, что она была моей подругой. Никто не ожидал, что она нападет, — попыталась Белла оправдаться, но Волан-де-Морт грубо ее оборвал.

— Довольно. Я уже семь раз слышал эту историю и совершенно не собираюсь выслушивать в восьмой. Ты совершила ошибку, и меня не волнует, что ты думала и кого считала своим другом. Я не для того потратил на тебя столько времени и сил, чтобы ты сдохла от руки первой попавшейся полукровки!

— Этого больше не повторится, Мой Лорд! — отчаянно воскликнула она. — Скажите, как мне исправить эту ошибку! Я сделаю все, что угодно!

— Ты слишком легко даешь слово, даже не понимая, ЧТО ты обещаешь, — в его глазах угрожающе мелькнул красноватый отблеск, и он подошел ближе.