– Просто я думал, что… – Он нахмурился и покачал головой. – Боги, что бы я там ни думал, это выставит меня в ужасном свете. Ты права, я скучаю по цирку. Хотя, когда бежал из Малагории, был уверен, что быстро забуду о нем.

Аэлин осторожно приблизилась к нему, чувствуя, что он готов на откровенный разговор.

– Теодор говорил, что поначалу ты не хотел там работать. Или я путаю?

Мальстен смотрел в неопределенную точку пространства, его мысли уже погрузились в далекие воспоминания, то и дело заставлявшие его хмуриться.

– Не путаешь, – ответил он. – Поначалу затея Бэса с цирком показалась мне не менее безумной, чем то, как он обставил наш побег из дэ'Вера… – Назвав родную землю Аэлин, Мальстен осекся, но, не услышав никаких изменений в реакциях спутницы, продолжил: – Я никогда прежде не задумывался о том, чтобы управлять цирковыми артистами. Но Бэстифар был уверен, что именно этим я занимался во время сражений.

Аэлин кивнула и решила придерживаться прежней стратегии.

– Теодор говорил, Бэстифар видел в тебе художника.

– Да, он часто меня так называл. – На лице Мальстена появилась ностальгическая усмешка. – Когда мы сбежали из дэ'Вера, я не предполагал отправляться в Грат, не хотел быть на иждивении у наследного принца Малагории. Но, сказать по правде, мне некуда было больше идти. На всем материке царила неразбериха, шла война, и лучшего убежища для беглого монстра, чем Малагория, где не действует даже Вальсбургская Конвенция, мне было не найти. К тому же Бэстифар убедил меня, что в Грате меня ждет работа с постоянным жалованием. Что я не буду там прихлебателем, и я решил попытаться.

Его речь смахивала на оправдание, и Аэлин решила подтолкнуть его к рассказу, пока он сам этого не заметил:

– И ты решил приступить к работе в цирке сразу, как прибыл?

– Не сразу, – повел плечами Мальстен. – На самом деле, Бэс меня с этим не торопил. Он ждал момента, когда я сам захочу проявить свои способности на арене.

– Удивительная деликатность для аркала, – буркнула себе под нос Аэлин, чем заставила Мальстена поморщиться.

– Возможно, он был бы более нетерпелив, если бы не визит Колера в Грат. Мы тогда, кажется, около месяца пробыли в Малагории. Может, чуть меньше… дорога из дэ'Вера отняла много времени.

Аэлин изумленно приподняла брови.

– Бенедикт приходил за тобой в Грат? – воскликнула она.

– Представь себе.

– Но ведь в Малагории Культ не имеет никакой власти. На что он рассчитывал?

– На мою ненависть, я полагаю, – нарочито небрежно ответил Мальстен. – Он хотел спровоцировать меня на агрессию, которая бы развязала ему руки. Должен признать, если бы не Бэс, у него бы это получилось.

Аэлин покачала головой и сочувственно вздохнула. Мальстен скептически прищурился.

– Колер в Олсаде предпочел не рассказывать тебе о своем провале? – спросил он, и задать этот вопрос без яда не получилось.

Аэлин скопировала его выражение лица.

– Прекрати. Ты говоришь так, будто за тот день в Олсаде я стала его союзницей.

– Какое-никакое уважение ты к нему испытываешь, разве нет?

Аэлин закатила глаза.

– Это не значит, что я разделяю его взгляды и одобряю его методы. Я на твоей стороне, не забыл? – Она предупреждающе ожгла его взглядом, но быстро смягчилась, не желая упускать возможность услышать о Малагории. – Послушай, я знаю, что ты ненавидишь Бенедикта. Более того, я знаю, что ты имеешь на это полное право. Но, прошу тебя, не вымещай эту ненависть на мне за одно то, что я провела день в его компании. Прикрывая твою спину, между прочим!

Мальстен сжал губы в тонкую линию.

– Прости, – не без труда произнес он. – Ты права…

– Давай просто забудем о нем, хорошо? – мягко предложила Аэлин. – Мы ведь говорили о цирке. Я так понимаю, после этого неприятного визита прошло некоторое время, прежде чем ты приступил к работе?

Переключиться на воспоминания о цирке было трудно: из головы никак не шел рассказ Колера о казни в Хоттмаре.

– Да, чуть меньше месяца, – рассеянно отозвался Мальстен. – Не могу сказать, что у меня возникло желание проявить себя на арене, я ведь понятия не имел, что от меня требуется. Это Бэстифар не видел разницы между управлением Кровавой Сотней и цирковым представлением, а для меня второе было чем-то неизведанным и даже пугающим. Но после визита Колера я понял, что должен отрабатывать свой приют в Грате, и пришлось приниматься за работу.

<6 лет назад>

Грат, Малагория

Шестой день Реуза, год 1483 с.д.п.

Прежде Мальстен был уверен, что Хоттмар – его родная земля – одно из самых прекрасных мест на Арреде. Он никогда не думал, что у него изменится впечатление, но бог-проказник Крипп рассудил иначе. Теперь Хоттмар, оставшийся бледным призраком в воспоминаниях, казался Мальстену серым, неприметным и почти угрюмым.

Впрочем, он был уверен, что ни один из уголков Арреды не может дышать такой роскошью, какой глумливо хвастался гратский дворец. Он изобиловал красными и золотыми красками, изысканные полотна именитых художников украшали стены, огромные витражные окна впускали в коридоры и комнаты разноцветные световые блики, играющие среди резных колонн. Убранство буквально ослепляло своим богатством. При этом у Мальстена не поворачивался язык упрекнуть дворец в излишнем бахвальстве: весь город настолько лучился благополучием, что в отделке резиденции малагорского принца даже мерещился призрак скромности.

В чем Мальстену и впрямь хотелось упрекнуть создателей этого архитектурного чуда, так это в чрезвычайной сложности планировки. С момента приезда в Грат он никак не мог запомнить логику расположения комнат и коридоров. И дело было вовсе не в обилии враждебных красных оттенков – к ним он привык еще во время войны, – просто помещений, разветвлений коридоров и лестничных хитросплетений было слишком много. Иногда Мальстену даже казалось, что дворец играет с ним: успевает измениться за одну ночь и подсунуть своему угрюмому гостю новые уголки для изучения. Когда он думал об этом, ему переставало хотеться покидать свою комнату. Однако прятаться там вечно не позволяли ни совесть, ни условия, на которых Бэстифар пригласил его сюда.

Сейчас, бродя в поисках принца по загадочным коридорам, Мальстен с трудом давил в себе раздражение: дворец был для него настоящим лабиринтом. Он посетил уже около десятка комнат, но так и не смог догадаться, кому они принадлежат и может ли Бэстифар хотя бы теоретически там оказаться.

Открыв очередную дверь наугад, Мальстен вздрогнул и сделал шаг назад, едва не налетев на хозяйку покоев.

– Ох… Кара! – прерывисто вздохнул он, искренне подивившись тому, насколько бесшумной оказалась походка этой женщины.

– Мальстен, – спокойно прозвучало в ответ.

Кара, как всегда, вела себя подчеркнуто холодно. Общение между ней и Мальстеном не заладилось со дня знакомства. Когда Бэстифар представил своего гостя, Кара выслушала его со смесью интереса, неприязни и подозрительности. Она даже не пыталась скрывать свои чувства. При этом ее поразительная искренность не облегчала Мальстену задачу: он не мог понять, как ему следует держать себя с этой женщиной. Представляя ее, Бэстифар назвал лишь имя и решил, что это исчерпывающая информация. Он даже не обозначил, какие у них отношения и как к ней принято обращаться. Мальстен прекрасно понимал, что Кара была не последней фигурой в гратском дворце, но больше он не знал ничего.

– На материке это нормально – без стука врываться в женские покои? – смерив его пронзительным взглядом, спросила Кара. – В Малагории без соответствующего положения это считается признаком дурного тона, если хочешь знать.

Мальстен сжал губы: его разрывали на части смущение и раздражение. Он видел, что Кара отчитывает его с наслаждением, и не мог понять, чем заслужил такое отношение.

– Прости, что побеспокоил. Я искал Бэса, – сдержанно сказал он.