– Что ж, – примирительно сказал Колер, – пока что мне этого достаточно. Я ознакомлю тебя с планом по готовности. А пока, – он небрежно покосился на дорожную грязь под своими ногтями, – где ты нас разместил?

– На третьем этаже, – облегченно вздохнул Бриггер. – Дежурный проводит вас, распоряжение у него имеется.

– До скорой встречи, – сказал Бенедикт, направившись к двери и поманив за собой ученика. Киллиан поспешил за ним, попрощавшись с главой Культа лишь коротким кивком.

Киллиан, только вернувшийся из бани, чувствовал себя намного лучше: даже простуженная шея болела меньше, чем поутру. Вместо дорожного одеяния, которое отправили прачке, на нем была алая ряса, и он не без стыда признавался себе, что в таком облачении ему находиться привычнее и удобнее.

Зайдя в комнату на третьем этаже, Киллиан застал Бенедикта сидящим на койке у узкого решетчатого окна. По подоконнику в отсвете подступающих сумерек деловито расхаживала эревальна, часто взмахивая перепончатыми крыльями. Обыкновенно при виде этих существ Киллиан чувствовал умиление и улыбался, однако сейчас сделать этого не смог: хмурый и сосредоточенный вид Бенедикта не позволил ему.

Маскируя обеспокоенность за бодростью, Киллиан нарушил тягучее молчание:

– Никогда не думал, что от несвежей одежды могут так путаться мысли! А оказывается, могут. Да еще как! Теперь могу рассуждать абсолютно ясно, стоило лишь принять ванну и переодеться в чистое.

Бенедикт посмотрел на него без особого интереса, едва заметно дернул губами в подобии улыбки и тут же вновь ушел в себя.

Киллиан несколько мгновений постоял в дверях, размышляя, не скрыться ли ему с глаз наставника, однако за эту мысль разозлился на самого себя. В конце концов, это была и его комната. Он не хотел брошенной сироткой скитаться по головному отделению только потому, что Бенедикт не в духе, поэтому заставил себя сесть напротив наставника и найти его взгляд.

– А у вас как дела? – непринужденно спросил он.

Бенедикт качнул головой, все еще пребывая в мрачной задумчивости.

– Успел изучить материалы по семейству Дэвери и послушать сообщение от Ренарда и Иммара. У них есть некоторые дельные мысли по поводу того, как отсечь Мальстена Ормонта от его способностей, и, пожалуй, я с ними соглашусь, – отрапортовал он.

Киллиан поморщился. Ему показалось, что Бенедикт так же охотно отчитался бы безмолвной стене. Ей – быть может, даже охотнее, потому что от нее не последовало бы дальнейших расспросов.

– Ясно. И… каков план? – спросил Киллиан, тут же поджав губы. С каждым ударом сердца этот разговор становился для него все более натужным.

Бенедикт все еще смотрел мимо ученика.

– Ормонт – уникальный экземпляр, как бы гнусно это ни звучало. Поэтому убивать его сразу будет большой глупостью. Лучше взять его живым и разгадать, каким образом он делает то, что делает. Я не вижу другого способа предотвратить появление других таких же монстров.

Слушая Бенедикта, Киллиан вспоминал недавний разговор в кабинете главы Культа. Сейчас он всецело разделял опасения жреца Бриггера и даже понимал, что именно в Бенедикте разносило о нем славу обезумевшего фанатика. Отчего-то это разозлило Киллиана. Сжав руки в кулаки, он сурово посмотрел на наставника и спросил:

– Вы построили этот план до или после разговора со жрецом Бриггером? Если до, то я помогу вам всем, чем смогу. Если после – я в этом не участвую, так и знайте.

Бенедикт смерил его испытующим взглядом.

– Поясни, – холодно потребовал он.

– Сначала ответьте, когда этот план зародился в вашей голове, – спокойно выдержав его взгляд, сказал Киллиан.

Бенедикт вздохнул.

– Я размышлял об этом по дороге в Сельбрун. Не озвучивал, потому что не знал, подтвердит ли Карл мои догадки насчет некроманта. Именно его я думал подключить к изучению способностей Ормонта.

– А про его возможный отказ вы не думали? – прищурился Киллиан. – Вдруг ему будет просто неинтересно?

Бенедикт хмыкнул.

– Ему будет интересно. Об этом говорит сам род его занятий. Тот, кто занимается магией столько столетий, просто обязан быть любознательным. Мальстен Ормонт не сможет его не заинтересовать. – Он прищурился. – Кажется, я начал понимать, куда кренят твои сомнения. Ты решил, что я построил этот план после разговора с Карлом, чтобы просто пойти ему наперекор? Выразить протест? – Его лицо исказила кривая усмешка. – Это причуды юного возраста, из которого я давно вышел, жрец Харт.

– Неужели? – ядовито бросил Киллиан. – Почему же вас тогда так сильно заботит, кем вас считает жрец Бриггер? Да вы едва сдержались, чтобы не спросить то же самое у меня! – Он наклонился вперед и придирчиво вперился взглядом в наставника. – Не надо притворяться, что вам наплевать: это не так. Вам важно, что и как о вас думают в Культе, а разговор со жрецом Бриггером стал для вас потрясением. Не отрицайте, я все прекрасно вижу. И будет гораздо лучше, если мы поговорим об этом, чем если вы начнете демонстрировать протест и поступать импульсивно. Согласны?

Бенедикт внимательно заглянул в желтовато-серые глаза ученика и невесело усмехнулся.

– В одном Карл был прав: в уважительном общении со старшими ты за время работы в Олсаде ни капли не преуспел, – сказал он.

– Я считаю, что он был прав далеко не только в этом, – покачал головой Киллиан. Поняв, что наставник не собирается ничего на это отвечать, он продолжил: – Еще в том, что ваше рвение к охоте на данталли не уменьшится. Возможно, даже возрастет. И сейчас, слыша, что вы говорите про опыты над Мальстеном Ормонтом, я в этом убеждаюсь. Насколько я успел выяснить, вы всегда были правдистом и самоотверженным бойцом…

– Я был идиотом, который полагал, что хорошо знает своего врага, – перебил Бенедикт, отведя взгляд, и в этих словах прозвучало слишком много обиды, которую не получалось скрыть.

– Вот! – воскликнул Киллиан, уцепившись за эту нить разговора. – Поэтому я и беспокоюсь. Вы начали сомневаться в собственной интуиции и в себе самом. Не смейте этого делать! Потому что, если вы сейчас поддадитесь этому порыву, сможете полноправно называть себя идиотом, и вас будет даже не за что поправить!

Бенедикт удивился такому выпаду. Другие жрецы не раз пытались проверить его на прочность, однако их замечаниям почти никогда не удавалось задеть его. Киллиан Харт же обладал большой проницательностью и видел, что наставника задел разговор с Карлом Бриггером, однако деликатничать и сворачивать с этой темы не стал. Напротив, он бил по больному с жаром юности и холодной расчетливостью дознавателя.

Несмотря на массу неприятных чувств, гулявших в душе Бенедикта, он улыбнулся, выразив свое одобрение. Он не ошибся с выбором ученика, в этом не приходилось сомневаться.

– Не многовато ли вольностей ты себе позволяешь? Я ведь могу отправить тебя обратно в Олсад, жрец Харт – вкрадчиво напомнил Бенедикт.

Киллиан небрежно махнул рукой, хотя глаза его на миг отразили испуг.

– Бросьте меня запугивать, жрец Колер, – с особой язвительностью надавив на звание своего наставника, отозвался он. – Если б мои манеры вас так нервировали, вы бы отправили меня назад еще на полпути в Крон. Не время сейчас напоминать мне о своем ранге, я ни на миг не забывал, кто вы. А вот вы, похоже, забыли.

Бенедикт сложил руки на груди, губы растянулись в неровной оценивающей улыбке.

– Вот как?

Киллиан не отступал.

– Да. Вас знают едва ли не во всех уголках Арреды. Вы мастер своего дела. И вы лучший среди того расходного материала, на который Культу в его высших слоях наплевать.

Бенедикт не удержался и рассмеялся, стараясь игнорировать мучительную колкость последних слов ученика.

– У тебя весьма интересный способ подбадривать.

– Я и не собирался вас подбадривать. Бенедикт Колер, которого я успел узнать, в этом не нуждается. Тот Колер, которого я знаю, понимает, что заработал себе славу самого жестокого палача Арреды, хотя никогда не желал ее. Одно ваше имя вызывает ужас и может заставить людей если не полностью поверить в идеи Красного Культа, то хотя бы соблюдать его правила. Люди слушают вас, потому что опасаются кары, которую вы можете принести в их дом. Вы – живая легенда, уже сослужившая свою службу Культу, и для власть имущих мало что изменится, если вы станете мертвой легендой. Для них ваше имя после Ста Костров Анкорды будет вечным знаменем, а на вас самого им наплевать так же, как на остальных жрецов. Не говорите, что не знали этого.