- Значит, в любом случае вы со Стивеном будете связаны ребенком навечно. Он-то будет крестным, как и Люк у обоих его сыновей.

Мне было так сложно представить Дженну в роли матери. Но я была уверена, что это будет самая необычная и красивая мамочка на планете. А если у них родится девочка, то она станет самой милой и самой обаятельной мисс во Вселенной.

Вечером я лежала в объятиях Стивена и пыталась представить, как изменится наши будни с рождением малыша Люка и Дженны. Все же наши жизни слишком тесно связаны.

- Что такое? - вдруг спросил меня Стив. - Завидуешь?

- Нет, ни капли, просто пытаюсь представить Дженну в роли матери. Я очень рада за них обоих.

- Стать отцом в пятьдесят лет, тем более в первый раз, это что-то из разряда фантастики, - засмеялся он.

- А ты уже думал, что он умрет бездетным? - я легонько ткнула его под ребра.

- Не то чтобы думал, но в таком возрасте уже сложно поверить в подобные чудеса, - Стив перехватил мою руку и прижал ее к своему животу. - Он очень любит детей. Даже моим сыновьям он был больше отцом, чем я сам.

- Я очень надеюсь, что у них будет девочка, - мечтательно проговорила я. - Это будет самая милая и избалованная принцесса.

Стивен засмеялся и прижал меня к себе. И все же, наверное, я немного завидовала своей подруге. Я постоянно работала с детьми в последние месяцы, и поняла, что очень люблю их и хотела бы и сама когда-нибудь родить. Но со Стивеном это невозможно. Можно было бы предложить ему усыновить ребенка, но мы не женаты и не планировали. Да и мне так хотелось почувствовать все прелести материнства от первых шевелений в животе, до взросления. Меня не пугали ни возможный токсикоз, ни обмороки, ни тяжесть или растяжки, ни даже сами роды. Мне хотелось узнать, каково это, когда в тебе растет и развивается новая жизнь. Но теперь я смогу пройти через это только глядя на Дженну и ее живот.

В октябре у нас уже был готов сценарий рекламного ролика, и мы начали подбирать актеров. И тут-то я и поняла, что трудности будут. У нас было диаметрально противоположное видение картинки. Стивен был непреклонен и жестко стоял на своей позиции. Сначала я поддалась ему, так как знала, что его работы всегда достигают цели и добиваются успехов, удостаиваются наград. Я втихаря заново пересмотрела все его предыдущие ролики, чтобы проанализировать их и попытаться понять, что же меня ждет. Вот только нигде не возможно было посмотреть на сам процесс съемки, каков он в работе.

Нам повезло, что все переговоры проходили через видео звонки, так как, как только отключался компьютер, и мы были уверены, что никто нас не слышит, мы спорили как ненормальные. Наши мнения не сходились ни в одном из аспектов работы. Если бы мы встретились с ним именно на съемочной площадке во время работы или на этапе обсуждения рекламной кампании, а не тогда в баре, мы бы возненавидели друг друга. Я бы давно перевела режиссера Мейсен в разряд личных врагов и персон нон грата. Он контролировал все сферы, не оставляя мне и лазейки для моего мнения или предложений.

Я знала, что он любит командовать, что привык получать в жизни все, чего хочет, терпела его срывы и угрозы после аварии, но это было уже слишком. Иногда мне хотелось стукнуть его или закрыться в комнате и не говорить с ним несколько дней. Но, как только мы выходили из кабинета, его настроение моментально менялось. Он превращался в того самого Стивена, которого я знала и любила. Вот только мне было тяжело так быстро переключаться и перестать обижаться на него. Это было похоже на раздвоение личности, а он лишь подтрунивал надо мной. Его это веселило!

- Хочешь блистать своими идеями, сама берись режиссировать, - как-то заявил он мне. - А пока ты работаешь со мной, ты будешь исполнять мои указания и четко следовать инструкции. Четко! Тебе понятно?

- Ты понимаешь, что ты не один работаешь? - возмутилась я. - Я не твой секретарь. Мы все тоже люди, мы не твоя собственность, у нас есть чувства и мысли.

- Чувствовать будешь потом, когда увидишь, что получится, поверь, тебе понравится, - заверил он меня.

- А ты настолько уверен в себе и своих способностях?!

- Да, уверен, пока еще не было ни одного промаха, - он прямо смотрел мне в глаза. - Тебе ли про это не знать? Ты же изучила все мои работы, не так ли?

- Конечно, изучила, я же должна знать, с кем подписалась сотрудничать, - я закипала. - Жаль, что там нигде нет информации, какой ты несносный! Почему никто нигде и ни разу не пожаловался на тебя?

- Наверное, потому, что в итоге все остаются довольны, - он самодовольно улыбался.

Я развернулась к нему, но он так близко подъехал ко мне, что я не удержалась и упала к нему на колени. Он засмеялся, а я попыталась вскочить. Я все еще злилась на него, но он крепко держал меня.

- Ты издеваешься надо мной?! - воскликнула я.

- Может быть, - проговорил он и поцеловал. Его руки начали раздевать меня. Я попыталась освободиться и вырваться. - В такие моменты я больше всего жалею, что не могу ходить. Если бы мы познакомились с тобой на работе, и ты бы позволяла себе такое же поведение, как сейчас, то я бы уже давно нашел свободный и уединенный кабинет и показал тебе, как это приятно повиноваться мне и выполнять все мои желания, - его голос охрип от возбуждения и стал еще ниже. - Но на данный момент ты итак прекрасно все знаешь. Просто доверься мне, глупая. Ты еще не настолько опытная, чтобы смотреть на меня лишь как на коллегу, а не только как на своего мужчину.

Я перестала сопротивляться и позволила ему раздеть и ласкать меня. Это так он пытается показать мне, как разделять работу и личную жизнь? После такого у меня эти две области жизни только теснее переплетутся. Я любила его, долгие годы восхищалась его работами, мечтала оказаться с ним в одном проекте. А что бы было, если бы мы не были знакомы раньше, и эта работа стала бы для нас первой встречей? Стояла бы я тогда, как громом пораженная, не способная и слова сказать ему? Тогда бы он точно попросил себе другого куратора. Я бы никогда не осмелилась спорить с ним, если бы не знала его лично.

- Я никогда не смогу работать с тобой как с совершенно чужим мне человеком, и это только к лучшему, поверь, - я приподнялась на локте и заглянула в его лицо.

Он лежал на спине и гладил меня по руке.

- Видимо, тогда это будет нашим единственным совместным проектом, - улыбнулся он мне. - Нам не обязательно работать вместе. Я знаю, как сильно ты любила свою работу, как гордилась ей. Я хотел дать и тебе возможность вернуться, ведь отказалась ты от всего этого ради меня.

- Теперь у меня есть фонд, - возразила я. - Я очень горжусь им и не хочу его бросать. Я не вернусь в рекламу.

- А жаль, - он погладил меня по щеке. - В этой голове роится очень много хороших и полезных идей, которые стоило бы осуществить. Твои предложения на самом деле стоящие.

- Это говорит мне человек, который зарезает все на корню и не дает мне и рот открыть! - возмутилась я.

- А это мой проект! Тут ты можешь лишь помочь мне раскрыть мой потенциал, - он улыбнулся мне, приподнялся и поцеловал в кончик носа. - Съемки начнутся восьмого ноября.

- Самовлюбленный, испорченный, самодовольный... - прошипела я.

Он только весело засмеялся и крепче обнял меня.

Вот и настал ноябрь. А с ним пришла настоящая осенняя погода и дожди. Хмурое тяжелое небо нависало над миром, придавливая нас к земле своим весом. Меня одолевала лень. По утрам не хотелось вылезать из кровати, не хотелось тащиться под дождь и выгуливать собаку. Мне вообще ничего не хотелось. Я никогда не думала, что на меня может так подействовать погода. Но нужно было вставать и ехать в больницу. У Стивена все еще продолжалась терапия, а меня ждали дети и их семьи. До отъезда на съемки оставалась неделя, нужно было подготовить все и привести дела в порядок.