- Люк, он не умрет, я ему не позволю. Он обещал, что не оставит меня. Он мне обещал!!! - бесцветный голосом бормотала я.

- Я знаю, девочка, я знаю. Но такое никто не мог предвидеть, - его голос дрожал от слез и горя. - Никто не может планировать свою смерть.

Я рванулась, скинула с себя руки Люка и повернулась к нему лицом.

- Что ты такое несешь, Люк?! Неужели вы тут все настолько не верите в Стива и его силы?! - Закричала я на него. - Он не умрет, не надо так говорить! Я хочу к нему.

- Тебя не пустят, - покачал головой Люк.

- Я хочу поговорить с врачом.

- Мег, пожалуйста, они ничего не скажут нам, только его семье.

Мимо нас проплыла высокая стройная красивая блондинка (кажется, я видела ее в какой-то рекламе, кода-то она была популярной моделью) и вошла в палату.

- Кто это? - уточнила я.

- Марта, бывшая жена Стива.

Она прошла и стала рядом с младшим сыном, положив ему руку на плечо. Она была невозмутима и спокойна, она даже слегка улыбалась медсестре, ей было совершенно наплевать на жизнь бывшего мужа. Даже не так, ей было выгодно, если он сейчас умрет, а она и сыновья получат его деньги!

- Она уже не его семья. Она не имеет права ничего решать, - вдруг заявила я спокойно и жестко.

- Но его родители и сыновья имеют. Мег, он два дня в коме. Врачи говорят, что шансов у него нет, мозг его умер, - мрачно констатировал Люк.

- То есть они хотят отключить его?! - Я посмотрела на него как на сумасшедшего.

Он опустил голову и ничего не ответил мне.

- Я пойду к нему, - я повернулась к окну, а Люк мертвой хваткой схватил меня за руку.

Блондинка что-то объясняла семье совершенно ровно и без эмоций. Читать по губам я не умела, а лицо ее не принимало никакого другого выражения, кроме равнодушия. Мать Стива теснее прижалась к отцу и заплакала, подросток подскочил, Кристиан лишь сцепил руки на груди, спина его напряглась. Нет, нельзя же так! Он же все слышит и понимает, пусть и не реагирует! Они будто прочитали мои мысли, собрались и вышли из палаты, прошли мимо нас с Люком, будто нас не существовало, будто мы с ним были призраками, ожидавшими душу Стива на выходе. А мне это было даже на руку. Не успела еще дверь захлопнуться, как я проскользнула внутрь.

Я чувствовала, что Люк следовал за мной. Медленно и с опаской я подошла к Стивену. Он лежал на спине, лицо его было расслабленно, если бы не трубки и датчики, которые окутывали его голову, выходившие из его рта, обеспечивая ему подачу кислорода, можно было бы подумать, что он спит. Но он не спал. Я взяла его руку двумя ладонями. Она была ледяная. Я попыталось согреть ее. Я наклонилась и поцеловала его лоб, прижалась щекой к его щеке и зашептала ему на ухо:

- Черт тебя побери, Стивен Мейсен, ты обещал мне, что никогда не оставишь меня. Не смей уходить! Слышишь? Ты принадлежишь мне, я приказываю тебе остаться со мной.

Конечно же, реакции на мои слова никакой не последовало. Я положила одну ладошку ему на грудь и прижала ее теснее, чтобы ощутить биение его сердца. Меня накрыло новой волной рыданий. Люк подошел и положил мне на плечо руку, я с яростью сбросила ее и сорвалась:

- Какого черта?! Я ненавижу этот проклятый мотоцикл и всегда ненавидела! Почему ты, как его лучший друг, ничего не сказал ему?! Почему позволял ему разъезжать на это чертовом Сузуки?! Меня-то он не слушал, считал трусихой! Но ты! Ты же всю жизнь провел рядом с ним, почему ты, черт тебя возьми, ничего не сделал и не сказал?!!

Я готова была броситься на Люка, ударить его, сделать его виноватым во всем, козлом отпущения. Я готова была возненавидеть его, просто, чтобы найти выход своему гневу и отчаянию. Люк был настолько опустошен и подавлен. На моих глазах этот добрейший человек превращался в несчастного старца, раздавленного под тяжестью горя и вины. Мой гнев начал угасать. Боже, Люк сейчас страдает намного сильнее, чем я. Кто я такая? Я знала Стива меньше года, а строю из себя непонятно что, а этот человек был рядом с ним всю его сознательную жизнь, он видел все взлеты и падения Стива, видел его в горе и радости. Руки мои тряслись, все тело дрожало.

- Прости меня, Люк, - простонала я. - Я не имела права так говорить. Ближе тебя у него никого нет. Прости меня, умоляю тебя, - я протянула ему руку, он подошел и обнял меня.

Так мы и стояли, рыдая в объятиях друг у друга. Одной рукой я прижималась к Люку, а другой так и сжимала холодную ладонь Стивена. Не знаю, сколько мы простояли так, но из оцепенения нас вывела Дженна. Она подбежала к нам, обняла нас и тоже заплакала. Что бы со мной было, если бы я сейчас оказалась совсем одна? Я люблю этих людей, они всегда будут в моей жизни. Они будут поддерживать меня в любых ситуациях, что бы я ни выбрала, они станут моей силой и опорой в жизни. Я сделаю все, чтобы никогда не разочаровать их.

- Простите, Вам нельзя тут находиться. Уже поздно, часы посещений закончились, - нещадно прервала нас вошедшая медсестра.

- Я останусь с ним. Я не могу уйти, - прошептала я.

- Мегги, ты ему ничем не поможешь, пойдем, родная, - потянула меня за руку Дженна.

- Прошу Вас, уходите, иначе я вызову охрану. Он Вас все равно не слышит. Придете попрощаться с ним завтра, - не унималась медсестра.

- В смысле попрощаться? - хором спросили мы.

- Семья решила его отключить от аппарата жизнеобеспечения. Вам не сказали? Прощание завтра в пятнадцать ноль-ноль. А сейчас уходите, пожалуйста.

- Нет-нет-нет! Я не позволю так просто забрать его жизнь! - я наклонилась к Стиву, поцеловала его и прошептала, - Я люблю тебя, Стивен Мейсен, дождись меня, умоляю.

Совместными усилиями Люк и Дженна вывели меня из палаты и увезли в дежурную квартиру Люка на случай задержки в столице. Я разместилась в гостевой комнате, Люк заставил меня поесть, от алкоголя я наотрез отказалась. Мне сейчас нужен совершенно холодный и четко соображающий разум. Я закрылась в комнате и забралась под одеяло. Меня знобило, мне нужно было что-то придумать. Заснуть у меня не получалось. Я долго ворочалась, пытаясь найти удобную позу, но без него это было невозможно. В итоге я встала, на часах было четыре утра. Я переоделась в джинсы, мягкие кроссовки, удобный свитер и накинула куртку. Нужно было возвращаться в больницу. Я не могла просто ждать вдали от него.

В госпитале никого не было, пустые коридоры с приглушенным светом, все спали, никто не обратил внимания на одинокую фигурку, крадущуюся в темноте. Я осторожно прошла в палату к Стивену. С нашего ухода совершенно ничего не изменилось. Он все также неподвижно лежал на спине, по трубкам медленно стекали растворы, аппарат искусственной вентиляции легких издавал мерное шипение, на кардиомониторе мерно прыгала линия, показывая, что сердце его все еще бьется. Второй монитор я видела впервые, он чем-то был похож на первый, но на нем высвечивались непонятные мне цифры и данные, и прыгал похожий на кривую кардиограммы график.

Я придвинула один из стульев ближе к кровати, села, взяла ладонь Стива в свои и прижалась к ней лбом. Я сидела так, плакала, молилась и говорила с ним вслух. Я умоляла его услышать меня, не покидать меня, открыть глаза, просила поверить в то, что я люблю его и никогда не оставлю. Не знаю, сколько времени я провела в таком положении. Но спина моя одеревенела и затекла. Мне стало очень больно. Я поднялась и легла рядом с ним, прижав голову к его плечу, как делала всегда, когда мы засыпали с ним рядом. Руку я прижала к его груди, ощущая биение его сердца под моей ладонью. Я шептала ему признания в любви, рассказывала, как я была счастлива рядом с ним, как мне было хорошо танцевать с ним, обещала, что буду танцевать с ним всегда, когда он только ни попросит, что научусь не наступать ему на ноги, буду послушной ученицей. Клялась выполнять все его пожелания и прихоти, быть рядом с ним, когда он только намекнет на это, не нарушать его планы и прочее, и прочее, и прочее. Усталость и нервы все же взяли свое, и я, видимо, заснула.