Отрядив Костю вместе с медиком залить ёмкость бензином, мы двинулись с канистрами дальше. Вскоре костры полыхали уже далеко за переездом, а мы стояли перед стоматологической клиникой. Мародёрство не заняло много времени. Мы прошли по всем кабинетам, выискивая плотно закрытые металлические контейнеры, которые каждый хоть раз да видел в подобных учреждениях. Также искали новые, нераспечатанные упаковки с инструментами, лекарствами и компонентами для пломб. Всё это укладывали в большой прорезиненный мешок, взятый со склада в убежище. Что в нём было раньше, можно лишь гадать, но длинная лямка оказалась достаточно удобной для переноски баула. Выйдя на улицу, мы увидели, что ослик уже шагает назад, а роман сидит в арбе, положив костыли рядом. Помахали ему на прощание, и отправились за переезд, на котором нас и догнал Костя с очередной канистрой.

Дальше – снова мародёрство. Выгребли в двух аптеках часть трав в целлофановых упаковках, лекарства в пузырьках, ампулах и пластиковых блистерах, их можно было обрабатывать, вынимая из картонных коробок. Оставили только те таблетки, что были запечатаны в бумажные конвалюты, которые непременно размокли бы в процессе дезинфекции. Не тронули и травы в бумажных пакетах. Следующим пунктом был дальний продуктовый магазин, к которому мы медленно приближались, продолжая устраивать погребальные костры. Трупов меньше не становилось, наоборот, вдоль жилых домов их количество резко возросло, а наше продвижение замедлилось. Но уже ближе к вечеру мы стояли перед минимаркетом, куда устремились мои товарищи. Я же замер перед входом, глядя совершенно в другую сторону. Дальше, через проулок, уходящий вглубь жилого района, стоял мой дом, который я покинул двадцать дней назад. В горле застыл тугой комок, который я никак не мог проглотить. Я шагнул на дорогу. Ноги несли меня туда, где мы с Алесей так счастливо жили многие годы.

Возле подъезда всё было почти так, как обычно. Только не пели птицы, не кувыркалась на асфальте дворовая кошка, не мелькали в палисадниках соседи (впрочем, о некоторых из них совершенно не убиваюсь). Дверь в парадное, как любят говорить в Питере, открыта нараспашку, что меня всегда раздражало. Но на этот раз хоть понятно, почему. Что интересно, ни во дворе, ни в подъезде нет погибших. Отсюда убежать явно успели. Поднимаюсь на второй этаж, медленно, словно на меня давит, по меньшей мере, две атмосферы.

Дверь в соседскую квартиру слегка приоткрыта и в прихожей видно множество мух. Видимо, что-то там есть, привлекающее этих вездесущих насекомых. Возможно, убежать успели не все. Но заходить я не стал. Просто прикрыл дверь, дождавшись щелчка замка. Потом снял латную рукавицу, достал из поясного подсумка ключи и открыл свою квартиру. Спешно шагнул через порог, чтобы не увлечь за собой мух, что кружили в подъезде, и тут же захлопнул створку.

Щёлкнул включателем света. Как и ожидал, электричества нет. Заглянул в спальню. Обидно, что нельзя забрать компьютер, дезинфекция его убьёт почти наверняка, поэтому незачем зря таскать эту груду электроники. Постараемся обойтись одним ноутбуком и теми гаджетами, что захватила Алеся. Подумал, аккуратно нацепил на руку пакет, сгрёб с полок любимых кукол жены из её коллекции, сунул в целлофановый мешок и тщательно завязал. Увидел на столе экшн-камеру в водонепроницаемом корпусе и положил её в подсумок. Если оставлю – задавит жаба.

Прошёл через квартиру, привыкая к мысли, что никогда сюда не вернусь. На кухне прихватил забытую банку кофе, выгреб из шкафа конвалюты лекарств. Вынул из комода оставленные супругой сумки с фильмотекой, для дезинфекции вроде растворители не используются, и диски вполне могут её пройти без ущерба для себя. Подумал ещё, выгреб в очередной пакет некоторые вещи из шифоньера, поскольку, если удаётся обработать стегло⁶, можно ту же процедуру провернуть и с одеждой. Покидал туда же проволоку, некоторые забытые инструменты. Сунул в подсумок ламинированную икону Божьей Матери и вышел, аккуратно прикрыв и заперев дверь.

Покидал двор, не оглядываясь назад, ни о чём не сожалея. В другие квартиры заходить не стал. Огибая здание, глянул во двор соседнего дома и увидел стайку собак. Они стояли и смотрели на меня с интересом, но, как я понял, не с гастрономическим. Видимо, сейчас, когда не стало людей, им удавалось находить пищу без труда. Махнув им рукой, я двинулся дальше. Проходя мимо милицейского участка, обустроенного в квартире первого этажа, потянул за ручку, и дверь неожиданно легко поддалась. Здесь я бывал несколько раз, к счастью, не как обвиняемый в чём-то, а лишь потому, что хорошо знал участкового. Его самого не было, а вот помощник обнаружился на кухне.

Первая мысль, которая меня посетила «Сжечь тело!», поскольку разложение его не пощадило, особенно с учётом летней жары. Но багра с собой не было, как и бензина, поэтому просто разрезал ремень и высвободил кобуру. За цепочку вытянул из кармана ключи и вскрыл сейф. Ещё один пистолет в верхнем отделении, всё тот же ПМ, такой же был и на поясе покойного. Пять коробок с патронами за нижней дверцей, выгреб их из упаковок и переложил в свой подсумок. Забрал с кухни ножи и вилки с ложками, в отдельный пакет, обнаруженный тут же, и покинул участок. Вся небольшая экскурсия по дому, где прожил около шести лет, заняла минут сорок, поэтому парни только начали беспокоиться, когда я появился в зоне видимости.

Возле магазина стояла незнакомая тележка, не с четырьмя колёсами, а с тремя, но тоже платформа, правда, с решётчатыми бортами. Её, как выяснилось, обнаружил Арсен на складе магазина. Рейдеры постарались на славу и заполнили короб доверху. Причём, как сообщил Бахром, из минимаркета не вынесли и десятую часть того, что там хранится. Довольные, двинулись в обратный путь по улице, вдоль которой всё ещё чадили костры. Теперь, когда не приходилось поминутно огибать тела, дошли за десять минут, сгрузили всё возле спуска в убежище, и отправились навестить Матвея.

Боец сидел в кузнице, где обнаружилось около десятка кошек, некоторые из которых возлежали на коленях у потерпевшего и просто рядом, на расстоянии руки, которая их периодически поглаживала. Увидев нас, животные неторопливо поднялись и начали по очереди запрыгивать на шкаф, откуда проскальзывали в отверстие в большой трубе вытяжки. По которой, видимо, и попали в подвал, спасаясь от отравляющих веществ. Чтобы занять Матвея и отвлечь от тягостных дум, я отправил его наверх, сторожить добычу. Ещё четыре ходки, во время которых трое бойцов несли приличный груз на себе. Возвращаемся к стоматологии, где оставили все сумки с лекарствами и инструментами, в том числе медикаменты из аптек, и уже в хорошем темпе обратно к убежищу. Солнце пошло к закату, а нам надо ещё провести разведку пустоши позади цехов.

Последний рейд – на заправку, откуда откатили к убежищу тележку с бочками, погрузив в другую, из магазина, весь ламинат, обнаруженный в фургоне. Остальные находки из автомобилей пришлось тащить на себе. Оставили груду добычи возле Матвея, вышли из ворот и свернули к соседним, сбив навесной замок. Этот проход, всегда закрытый двумя тяжёлыми створками из металлопрофиля, вел на пустыри, среди которых пролегали железнодорожные пути, соединяющие производственные предприятия и склады. Шли осторожно, выслав вперёд дозорного, в качестве которого вызвался Арсен, вооружившийся переданным ему Перначом. Глупо беречь патроны, если рискуешь, по меньшей мере, здоровьем, а то и жизнью на незнакомой и, возможно, враждебной территории.

Десятки метров сложились в одну сотню, потом во вторую. Тянувшийся по правую сторону забор кончился, и мы замерли перед углом, к которому медленно, крадучись, подбирался наш авангард. Латник с алебардой и пистолетом двигался под конец почти гусиным шагом, осторожно, насколько позволял шлем, глянул за угол и… замер. Надолго. Мы уже начали проявлять нетерпение, когда он отложил алебарду и шевельнул рукой, что, видимо, означало знак приблизиться. Про голосовую связь Арсен, кажется, совершенно забыл. Приблизившись, каждый постарался посмотреть, не слишком высовываясь, но сразу стало понятно, что это ни к чему.