Очевидно, ребятам было нелегко справиться с рвотными позывами, которые были бы очень некстати с надетыми противогазами, и мы задержались минут на десять, прежде чем решились углубиться в этот лабиринт смерти. А как иначе назвать узкие промежутки между телами, в которые приходилось протискивать тележку, то и дело сворачивая, чтобы найти путь в обход очередной группы покойников. Мужчины, женщины, дети, старики и старухи – все они были давно мертвы. Даже пол погибших определялся с большим трудом, в основном по одежде, настолько раздуты и обезображены разложением были их тела. Местами плоть была изъедена кишащими в ней личинками насекомых.

Иногда попадались мертвые птицы, а вот погибших собак и кошек я не увидел ни одной. Либо они успели спрятаться, либо убежали дальше в город, преследуемые надвигающимся отравляющим облаком, и умерли уже там. Мы миновали заправку, на которую я решил потом вернуться с добровольцами, когда найдем емкости для горючего. Возможно, некоторое его количество придётся потратить, чтобы сжечь хотя бы часть окружающего нас кошмара, устроив большой погребальный костер.

На дороге в потоке машин затерло машину инкассации, и мы все, словно по команде, двинулись к ней. Видимо, у каждого перед глазами всплыл образ бравого человека в форме с кобурой на поясе. А где кобура, там и пистолет. И вот у нас первое огнестрельное оружие – два ПМ и один ПММ, к каждому по дополнительному магазину. В бардачке мы наши коробку патронов под калибр 9 миллиметров, что нас очень порадовало. Тела трогать не стали, просто срезали ремни. Деньги нам тоже были ни к чему, они давно обесценились, но, осмотрев машинально салон, я никаких мешков не увидел. Кто-то прибрал государственную валюту, хотя неясно, кому она могла понадобиться, когда гораздо ценнее противогаз или хотя бы респиратор, хорошо упакованная пища и вода в баклажках. Поняв, что есть выжившие, я взял в левую руку пистолет, оставив щит свободно висеть на ремнях.

Еще четыреста метров, и мы подошли к двухэтажному зданию, в котором и был продуктовый магазин, на первом этаже, рядом с пивной, при виде которой парни оживились и начали пихать друг друга в бока. Я ткнул латной рукавицей в дверь супермаркета и бойцы, кажется, вспомнили, за чем мы пришли. Впрочем, я не собирался оставлять горячительные напитки и пиво, нам пригодится всё. Впрочем, так думали и те, кто через несколько секунд заступили нам дорогу. Из «наливайки» вышли восемь весьма болезненного вида мужчин, с топорами, монтировками, ножами. У одного была пневматическая винтовка, способная как средство поражения противника вызвать разве что гомерический хохот. А вот явный лидер этой группы тыкал в нашу сторону стареньким пистолетом ТТ, что мне совершенно не нравилось, поскольку наши доспехи пуля с такого расстояния пробьет наверняка. Даже не смотря на противогаз и подбивку шлема я услышал истошный вопль:

– Моё! Это всё моё, уроды! Вы чего припёрлись, укурки?! Спёрли в каком-то театре железки и думаете, что самые крутые? Да я…

И вот тут его вырвало. А потом согнулся пополам ещё один «боевик». Не переставая извергать из себя почти прозрачную жидкость, главарь направил пистолет в нашу сторону и нажал на курок. К счастью, мы все внимательно следили за противником и просто отшатнулись в стороны, так что пуля просвистела между нами. Я не стал ждать продолжения и от пояса выпустил стрелу из арбалета в живот блюющего стрелка, пулю на него тратить было откровенно жалко. На таком расстоянии промахнуться было невозможно: отшатнувшись назад от толчка вонзившегося в грудь болта, болезный "князёк" мешком повалился под ноги подельникам. Из уголка искривленного и испачканного в рвотных массах рта стекла струйка крови, ею же быстро набухала предельно грязная рубашка.

Оставшиеся без предводителя, противники замерли на секунду, но тут же с ревом кинулись к нам. Впрочем, выучка не подвела. Луки были уже бесполезны, поэтому Костя и Матвей бросили их под ноги, обнажили мечи, и встали рядом со мной, образовав стену щитов. Когда по ним забарабанили монтировки и топоры, из-за наших спин на головы противников опустились алебарды, потом еще раз. Осталось только несколько раз махнуть мечами и секирой, которую я выдернул из-за пояса, повесив арбалет на специальный крюк за спиной. Те, кого поражали остро отточенные клинки, с криками или молча валились навзничь. За считанные секунды всё было кончено.

Никто из нас не был готов убивать в первом же рейде, и потому все мы ошалело смотрели на дело рук своих. Однако, так или иначе, до продуктов осталось всего несколько шагов, а до темноты не больше полутора часов. Не глядя друг на друга, мы вытерли клинки и лезвия топоров об одежду поверженных врагов, не раз и не два роняя оружие на землю. Подрагивающими руками начали грузить коробки и упаковки с водой на тележку, стараясь пореже смотреть на лежащие у пивной тела. В неё в эту ходку так никто и не вошел, что, впрочем, не помешало опустошить полки в следующий раз, прибавив заодно к трофеям изрядно потёртый ТТ с запасным магазином.

Из подсобки продуктового магазина мы в итоге вытащили около сорока упаковок минеральной воды, макароны и муку в герметичных пакетах, растительное масло. Нашли даже яйца, запечатанные в специальные контейнеры с ячейками, В пивной добыли с десяток ящиков водки, столько же вин и шампанского, и втрое больше упаковок пива. Нашлись и нераспечатанные бочонки разливного. Пустых бутылок повсюду валялось вдвое больше, склад торговой точки был изрядно разграблен местной ватагой. Всё, что сочли пригодным для употребления, перевезли в фойе предприятия за четыре ходки, каждый раз вынужденно минуя жуткий участок дороги. Затем, попеременно открывая и закрывая внешнюю и внутреннюю двери тамбура, заносили добытое в камеру дезинфекции.

Сначала прошли через помывочную, где на доспехи обрушились струи воды, там же обработали все пакеты и бутылки с баклажками. Дальше на нас поочередно лились хлоргексидин и гипохлорид натрия, мы прошли под воздушно-паровым душем, перетаскивая тем же маршрутом и обрабатывая будущие запасы. Пройдя все санитарные процедуры, мы сняли доспехи, еще раз прошли под струями дезинфицирующих веществ, освобождаясь от стёганок, затем сняли ОЗК, оставив только защитные перчатки. В них мы и перенесли всё тканное в прачечную, загрузили в мощные промышленные стиральные машины и запустили максимальный режим обработки. Чтобы оттащить продукты на склад, собрались почти все жители убежища, поэтому управились минут за десять.

Мы рассказали обо всём увиденном, ужаснув тех, кто ждал нас с новостями. Решили, не откладывая надолго, сделать ещё один или два выхода: за продуктами в другой магазин, и последний – за горючим, с бочками, о наличии которых в одном из цехов вспомнил Рустам-ака. И, попутно, за кузнечным оборудованием. После этого герметичная дверь должна была закрыться надолго, нам нужно было тщательнее готовиться к следующим поискам на поверхности, готовить бойцов. Теперь мы знали, что почти наверняка многие выжившие отнесутся к нам враждебно. С принесенными продуктами и при условии, что оранжерея даст урожай через три-четыре месяца, мы могли продержаться целый год, хотя кто-то пессимистично пророчил, что загнёмся уже через месяц, от занесенных снаружи болезней или из-за того, что испортится вентиляция. В любом случае, у нас появилась надежда выжить.

Я вышел из моечной, куда с удовольствием завернул после первого рейда, который сопровождался стекающим по телу потом в сочетании со страшным зудом и отсутствием возможности почесаться. Посетив уборную, направился к выделенным нашей маленькой семье нарам на первом ярусе. Уголок брезентового полога был завернут и подвязан, чтобы дать в спальную ячейку приток свежего воздуха. И этот небольшой треугольник входа БЫЛ ЯРКО ОСВЕЩЁН.

Заглянув внутрь, я аж присвистнул. На потолке был закреплен светодиодный фонарик, от которого тянулся провод, скрывающийся где-то под нарами. На стене висела изготовленная мной когда-то и подаренная жене двухъярусная полочка со швейными принадлежностями и прочими мелочами. Алеся как-то умудрилась упихать её в чемодан, видимо, не желая бросать мой подарок. В углу примостился складной бамбуковый столик для ноутбука (и его в сумку засунула), само собой, с портативным компьютером. Вдоль стены стояли сумки с вещами, на которых лежала наша Булка – собачка дворянской породы со смутными признаками чихуахуа, погулявшего ещё с прабабкой.