— Мальчишка выпил яд и пропал, ты не можешь! — побледнел Сейл. — Даже когда мы его найдем… ничего не изменилось! У него нет хариба, он остался убийцей! Отведи нас к повелителю!
— Я и мои люди сами найдем Армана, — начал Мервин, направляясь к двери, но Вирес его остановил:
— Я не знаю, кто из вас это заварил. Не знаю, кого должен благодарить за это представление. И пока не узнаю… никто из вас не покинет этого зала. А Армана будут искать мои люди.
— Но… — пытался возразить Мервин и осекся, столкнувшись со взглядом Виреса:
— Ты мне перечишь?
И ответил ожидаемо:
— Нет… мой архан.
Дождь за окном лил и лил, шуршал по стенам, барабанил по крыше. Непогода рвалась ветром в окна, била о стены ставнями и гоняла по небу темные тучи. Лис слышал перебранку высокородных и ушам своим не верил. Как могут быть столь слепы? Боги дали им все, о чем мечтал Лис — власть, возможность открыто использовать свой дар, а они все равно остались гораздо более низкими и гораздо более слепыми, чем те глупые разбойники.
Все, кроме архарчонка лет десяти, гибкого и хрупкого на вид, что стоял среди толпы и с видимым восхищением смотрел… на все так же висевшего над Лисом Сеена.
— Ты его видишь? — спросил с удивлением Лис.
— Конечно вижу, ведь это сделал мой… — сказал и осекся, одарив Лиса странной улыбкой. — Я так рад, так рад увидеть, что он жив, что я все себе не придумал, и он не ждет меня за гранью. Когда ты его видел, скажи! Пожалуйста, скажи!
Он опустился рядом с Лисом на корточки и посмотрел так, что душу проняло. И взгляд этот, открытый чистый взгляд ребенка, напомнил вдруг почему-то другой, тоже мальчишеский, сощуренный и презрительный. Тот, который не хотелось вспоминать.
— Ранней весной, — с неохотой ответил Лис.
— Какой он? Скажи, какой сейчас мой архан?
— Беспощадный, — ответил Лис первое, что пришло в голову и, увидев искреннее непонимание в глазах мальчика, быстро добавил: — А ты думаешь, мне с этим легко? Они всегда рядом, понимаешь! Это невыносимо…
— Почему ты просто не…
— …покаешься? — оборвал его Лис. Надоели эти советы, все надоело! — Я много раз каялся, понимаешь, и не помогло. Сколько еще мне платить, скажи? Я заплачу, просто скажи, скажи, что однажды это закончится!
Спрашивал, хотя и понимал, что глупо. Кого он спрашивает? Какого-то арханчонка?
— Это закончится, когда ты сам этого захочешь, — удивленно пожал плечами мальчик. — Ты жалеешь, я вижу, но этого мало…
— А чего много? Моей смерти хочет твой архан?
— Нет, — ответил с той же мягкой улыбкой мальчик. — Чтобы ты исправил.
— Я не верну им жизни!
— Но ты можешь сделать что-то другое… обязательно можешь, я знаю…
И Лис вдруг посмотрел в улыбающиеся глаза мальчика, перевел взгляд на призрака и понял, что да… может! Может же. И задохнувшись от вновь вспыхнувшей в душе надежды, он медленно поднялся и, едва удерживаясь на ногах, шатаясь как пьяный, направился к двери.
Исправить, значит? Ветер бил и бил на улице в стены, а, может, это кровь била в висках? И разум шептал, что глупо это доверять какому-то арханчонку, но надежда уже расцветала в душе огненным пламенем. А если это правда? А если поможет? Все Лис исправить не в силах, но кое что…
— Ты куда? — спросил стоявший у дверей дозорный, схватив рожанина за шиворот.
И на миг показалось, что его опять толкнут в эту залу, заставят остаться с этими арханами, со следующим за Лисом призраком, а если и отпустят… то будет поздно. И ничего уже не исправишь…
— Пусти его, пожалуйста, — сказал арханчонок, который, оказывается, перся следом.
Как привязанный щеночек.
— Лиин, мальчик мой, — спокойно ответил дозорный. — Знаю, как относится к тебе Арман, но понимаешь ли ты, что делаешь?
— Мы хотим лишь помочь, Эдлай, — мальчик накрыл ладонью ладонь мужчины и заставил его отпустить Лиса. Простой. Мальчишка. Заставил. Дозорного? — Пожалуйста, выпусти нас. Ты же знаешь… я никогда бы не навредил брату моего архана. Никогда бы его не предал. Если я прошу, значит, так надо.
Брату? Моего архана? Лис с удивлением обернулся на мальчика, которого дозорный назвал Лиином, но додумать не успел, потому что Эдлай перекосился и вытолкнул обоих в темноту коридора.
Чуть было не упав, Лис оглянулся и вздрогнул — призрак стал гораздо более прозрачным, чем в зале, и почти уже не был виден в полумраке. И муть на душе вдруг улеглась, будто впервые за долгое время Лис делал что-то правильно. Да чего уж врать-то, впервые за всю жизнь. Он. Делал. Что-то. Правильно. И стало вдруг хорошо и спокойно. А буря, все более усилившаяся буря, уже бушевала снаружи, а не внутри.
— Идем, — поманил за собой мальчик.
Как же его звали-то? Лиин? Надо запомнить… Ли-и-и-и-и-ин. Странное имя для арханчонка.
— Ты знаешь, куда? — тихо, стараясь не спугнуть покой внутри, поинтересовался Лис.
— Ты знаешь, — не спросил, подтвердил мальчик и оглянулся на Лиса. — Ты ведь маг, ты знаешь… ты умеешь его находить. Правда?
Лис обмер. Откуда этот мальчишка… впрочем, так ли важно? Не в силах более стоять, ноги не держали, он оперся спиной о стену и беззвучно засмеялся. Боги! Как, оказывается, все просто! А он так мучился, так гадал, чего богам от него надобно? А теперь сила, которой недавно не было, вновь синими ручейками побежала по жилам, и темнота, недавно густая, вязкая, ожила, становясь родной и знакомой. И Лис услышал вдруг, как где-то вдалеке билось сердце человека, за которым он наблюдал так часто… может, слишком часто…
— Идем! — схватил Лис мальчика за руку и потянул по коридору, впервые за долгое время почувствовав себя не ничтожеством, взрослым мужчиной, который должен защитить одного… нет, троих мальчишек.
Боги, вот она ваша воля! Не в не на шутку разыгравшейся буре, не в горящем синим взгляде того мага, не во встрече с Виресом, не в воспоминаниях, которые пришлось передать телохранителю, а в этом бешенном беге по темным пустым коридорам, когда в голове бьется только одна мысль, одно желание — не опоздать.
И не опоздал. Влетев в проходную комнатку, Лис резко остановился, обнял Лиина, прижал к себе, не пуская дальше, и аккуратно толкнул его за спину, чтобы под ногами не мешался. Арман был еще жив. Бледен, дышал тяжело, с потухшим взглядом, но жив. С Наром, лежавшим у противоположной стены, было гораздо хуже, хотя, наверное, тоже неплохо.
Стараясь не привлечь внимания занявшегося Арманом заказчика, Лис жестом приказал Лиину молчать, и, взяв мальчика за руку, повел его вдоль увешенной гобеленами стены. Буря помогала. Буря ревела и глушила звуки, а с потолка, после очередного удара ветра, посыпалась каменная крошка.
Заказчик мягко опустил ладонь на грудь Армана, что-то прошептал, наверняка, с издевкой, и Арман выгнулся под его рукой, застонав от боли. Пальцы Лиина дрогнули, Лис сжал ладонь мальчика сильнее. Жестом приказал Лиину встать между стеной и Наром, склонился над раненым. Дышит. Это хорошо. И даже не столь и ранен, как кажется на первый взгляд, хотя крови потерял много. Но это потом… сейчас важен только Арман, а кто для этого гордого мальчишки сейчас дороже всего?
Ветер взвыл, будто издеваясь, Лиин задрожал, глядя в полумраке влажным взглядом, но, на счастье, повиновался и молчал, не вмешивался. Осторожно, все так же не сводя взгляда с Армана и его мучителя, Лис привел рожанина в чувство. Нар дернулся. Окинул все вокруг туманным взглядом и раньше, чем он пришел в себя, Лис поставил мальчишку на ноги, выхватил из-за пояса Лиина кинжал и прижал его к горлу Нара.
— Ну, ну, Арман, ты уже его похоронил, а он-то жив!
— Что ты делаешь… — прохрипел за спиной Лиин.
— Верь мне, — так же тихо ответил Лис.
Нар дернулся, но что такое раненый подросток в руках мужчины? Зато глаза Армана налились стальным гневом. Хорошо… хорошо, мальчик, злись… потому что Лису до заказчика не добраться, слишком силен. Удержать его некоторое время на расстоянии — это да, на щит у Лиса силенок хватит, а вот на большее… против выученного высшего мага — это вряд ли. Потому давай-ка, мальчик, сам. Вот твоя добыча, совсем рядом. А вот и тот, кто мешает… ну же! Помнишь, каким зверем ты был на тренировках? А в лесу?
