— Ох, мерзость, — заявила Бенни, которая вышла в гостиную, только чтобы убежать обратно в свою комнату.

Мы оба сделали глубокий вдох и выдохнули в унисон, учитывая, что мы были родителями, и время для обнажёнки обычно было поздним вечером, ранним утром в душе, или в редких случаях, если все дети куда-либо отправлялись на выходные.

Но всё в порядке.

Между нами до сих пор есть та страсть, что была всегда.

И иногда ожидание делает её даже лучше.

— Никогда не думал, что смогу любить тебя больше, чем тогда, когда я увидел, что тебя привозят из операционной обратно в палату, — сказал он мне, наклонившись вперёд и прижимаясь губами к моему лбу.— Но я люблю тебя всё больше с каждым грёбаным днём.

Ага, он так и не перестал сквернословить.

И дети выросли вполне нормально, хотя ему не всегда удавалось сдержать свои «бл*дь» и «дерьмо».

— Я тоже люблю тебя, — согласилась я, подавшись вперёд и быстро целуя.

И так и было.

Я никогда не понимала, насколько глубокой может быть любовь, пока не влюбилась в Сойера.

Пока он не помог мне пройти через худший этап в моей жизни.

Пока он не начал строить со мной семью без каких-либо возражений, замечаний.

Пока я не увидела, как он любит наших детей.

Пока я не осознала, что каждая отдельная мельчайшая деталь в моей жизни произошла только, чтобы привести меня прямо к нему.

Эти потерянные триста шестьдесят семь дней были ничем, ничем в сравнении с практически-пятью-тысячами-дней, которые я провела с ним.

И все те, что ждут нас в нашем будущем.

Конец