Он смог создать оружье ада,

Лечить поверженных людей…

Одна была ему награда —

Он не познал любви сетей.

Когда любовью окропилась,

Как ядом, щедрая душа,

Героя сердце не разбилось —

Взорвалось в клочья, в небеса.

Есть в душах призванье

Любить и страдать,

И жаждать признаний,

Как редких наград.

Есть в душах короста

К ответной любви

И тяга к погостам —

Хозяйкам тоски.

Есть в душах отдача

К заблудшим душам —

Стеная и плача,

Выслушивать срам.

Есть в душах отвага

Выдерживать гнет

Упреков напрасных

Житейских невзгод.

И сколько их, сколько —

Загубленных душ!..

Не ведаю только,

К каким отношусь.

Мне в гуле леса чудится прибой

Седых морей далеких, недоступных.

Я отдаюсь напевам сосен в зной

Дня летнего и, мысленно, глаза потупив,

Я отхожу на корабле мечты

В далекий рейс своих воспоминаний.

Мне рокот волн напоминаешь ты,

Когда твой голос звонкий напевает

Мелодию нехитрую пластов

Заезженных, испорченных иглою.

Я уношусь до дальних островов

Моей любви, окутанных порою

Туманом призрачным холодноты

Твоих объятий и нежарких поцелуев…

В мечтах, быть может, много простоты,

Но не всегда воспоминание балует

Своим приходом нас, бежавших вскачь,

Мы не кричим: «Остановись, мгновенье!»

Нам некогда услышать детский плач,

И время не одарит нас прозреньем.

Прошли года сплошною чередой.

Когда-то нас манило честолюбье,

Мы изнывали в толпище людской,

Без цели напролом шли на распутье.

Вину отцов сводили в пустоту

И за корысть считали достиженья.

Задумавшись, идущих на войну

Мы отвращали от грехопаденья.

Обидно, время не торопит нас,

Мы не спешим быть миру благодарны.

Уходят лучшие, уходят без прикрас,

Нас, нищих, оставляя на закланье.

Честолюбивых замыслов рабы,

Мы поклоняемся кумирам ложным,

И размножают баловней судьбы

Порывы ветра к переменам модным.

Ах, нам счастье дается, дается.

Белокрылые к выси летят купола.

А над морем несется, несется

Белых чаек крикливых тоска.

Мы затравленным взглядом озреем, озреем

Землю грешную с великолепной выси,

И крупинки добра мы засеем, засеем

В душах тех, не способных ко лжи…

И в очищенных душах проснется, проснется

Задремавшая совесть погасших сердец…

Ах, нам счастье дается, дается,

Как поэту терновый венец.

Промчитесь вы, промчитесь, облака!

Не растревожьте сонную печаль,

И зимних дум заснеженных тоска

К моим воспоминаньям не причаль.

Вы проплывите в гордой высоте,

Открещиваясь пухлыми перстами

От тягот, что с лихвой лежат на мне,

Как на могиле одинокий камень.

Вы отдавайтесь ветру, как любимым,

Его объятья – страсти завихрен!

…На этом свете многие гонимы

И безучастны, как немая тень.

Я соткан из печальных нитей,

Из грустной пряжи связана душа,

Но Бог тоски меня, как свитер,

Распустит, не спеша.

И, словно голый перед миром,

В извивах нервов, жил, крови

Предстану, ужасая видом

Всех, жаждущих любви.

Они проклятьям и глумленьям

Открытый взор мой предадут,

Насмешкой ранят и презреньем,

Как грязью обольют.

И я, оболганный, гонимый —

По жизни, как на волоске —

Я припаду к своей любимой,

Отверженный всуе.

Я в утешениях забудусь

И груз тоски сниму с плеча…

Мои потреснутые губы

Найдут овал лица.

То ли дождик льет —

Тучно в небесах,

То ли градом бьет

На семи ветрах.

То ли каркают

Черны вороны —

Не под арками —

Как на проводы.

Не трубит труба,

Не печалится.

Не звенит струна —

Обрывается.

Не молитвы стон —

Заклинание,

Не могилы вонь —

Завещание.

Гой ты, Русь моя —

Обездолена —

Вспомяни меня,

Непригожего!

Разойтись, как встарь,

Как буян в плясу,

Но молчит звонарь,

Теребя рясу.

Это проводы,

Но не жалости.

Что ж вы, вороны,

Распоясались?

Что ж без святости

Вы раскаркались?

Аль без радости

Жизнь под арками?..

На семи ветрах

Небо громом бьет,

Нагоняя страх

На честной народ.

Пролетал осенней ночью

В поднебесье черный грач,

И над грешною землею

Слышен был прощальный плач:

«Оставляю вас, родные

Помертвелые поля,

На далекую чужбину

Мне дорога пролегла!

Ждут меня кокосы, пальмы,

Теплый ветер, жар пустынь,

Но милее южной дали

Ваша утренняя стынь!»

И слова с прощальным воем

Ветер в поле уносил…

И далекий, рядом с морем,

Обманул ориентир.

А поля его тоскливо

Ожидали по весне,

Но кровавый след уныло

Отцветал на маяке.

Я за чистую монету

Принимал твою слезу.

И не верил я навету,

Как не верят в клевету.

Я растаскивал печали,

Затеплял свою мечту,

Как на ярком карнавале,

Сыпал шутками в толпу.

Отчуждением холодным,

И не раз, бывал я бит,

И в ларце моем походном

Связка писем не лежит.

Все ушло в слова и крики,

В нервы, дерганье плеча

И в картежные интриги,

В рюмку терпкого винца.

И прохладою навеет

От напрасно-серых дум,

А мечта давно хиреет,

Как забытый бог Перун.

То ли горе, то ли радость,