Он подошел совсем близко и не обнял, а погладил по плечам. Такой далекий, что не стал родным. От него всегда тянуло холодом горных ледников, а она не смогла согреть. Пыталась. Видят несуществующие боги, старалась изо всех сил. Мало. Не так. Недостаточно. Права Аттия, все без толку, когда сердце не тянется ввысь и Тарс не шумит в ушах весенними переливами. Но два цикла рядом с генералом Куна будет вспоминать всю жизнь.

Её первый и единственный мужчина. Отец Дариона.

- Я отпускаю тебя, - прошептал генерал и коснулся прохладным поцелуем её лба, - будь свободна и счастлива.

Ледяным ветром по дрожащей спине, белым снегом на губах. Это все-таки больно, сколько не глотай вздохов и не прячь слез. Куна молча кивнула и пошла в гостиную. Теперь она действительно каждую ночь будет засыпать одна в постели.

За стенами особняка Амадей чувствовал себя неуютно. Тем более в гражданской одежде посреди шумного аэровокзала Равэнны. Здание перестраивали, наряжая простую коробку из бетона в стеклянный фасад и добавляя административных помещений. Над старым вокзалом коконом гигантского насекомого вырастали леса в рваных полотнах защитных сеток, а внутри не прекращалась посадка на регулярные рейсы. Ремонт отгородился от пассажиров прозрачными ширмами, уменьшив и без того крошечный зал ожидания до одной комнаты с жуткой толчеей.

Так много женщин в одном месте Амадей давно не видел и с трудом понимал, от чего теряли голову другие бойцы, вырвавшись в увольнительную. Разглядеть красоту, свежесть и томную нежность в уставших дариссах было невозможно. Зато они прожигали рядового изучающими взглядами насквозь. Рост, возраст, звание, перспективы. Через одну оценка колебалась от «ничего выдающегося» до «так себе» даже без погон и нашивок. Чувствовали они, наверное, по чуть сутулой осанке и неуверенной походке, что далеко пока Амадею до офицера.

Не страшно, он наверстает, а пока стоит пропускать лишнее внимание мимо себя. Какое ему дело до десятков чужих женщин, когда нужна одна-единственная? Та, что спряталась от него в долине гор под облаком тумана. Сидела на втором этаже маленького дома и воспитывала чужого ребенка. Берег её генерал, как сокровище, а рядовой мечтал если не украсть, то хотя бы посмотреть еще раз издалека.

Посадку на рейс объявили и Амадей, закинув на плечо лямку вещмешка, пошел к стойке регистрации. Очередь терялась в общем потоке и вилась едва заметной лентой среди взбудораженых пассажиров. Рядовой одурел от запаха разогретых в духоте женских тел и оглох от бесконечных разговоров. Рефлекс охранника заставлял вслушиваться в каждое слово, но голова быстро отключилась от потока чужих бытовых проблем. Чайки над Тарсом кричали приятнее, но и это приходилось терпеть.

Очередь подошла быстро. Уставшая, но все еще вежливая дарисса попросила предъявить документы. Пока Амадей доставал пластиковую карту с личными данными из кармана тесных брюк, успел разглядеть на регистраторе безупречно отглаженную блузку, слегка неподходящую по размеру, и ярко-желтый шарф с эмблемой аэровокзала. Забавно, но гражданские, будто подражая военным, тоже старались одевать свой личный состав работников в форму. Зачем? Если есть свобода хотя бы в одежде, не стоит ею пренебрегать.

- Цель поездки? - певуче пропела дарисса.

- Лечение. Вот направление от медицинской службы.

Амадей протянул через круглое окно стойки вторую пластиковую карту. Там на чипе хранилась закрытая для всех история болезни и единственный незашифрованный файл с направлением.

Краст помог оформить увольнительную через штатного медика особняка. Тот в обмен на копченую рыбу из запасов кухни разглядел на снимках старую травму плеча и рекомендовал процедуру иглоукалывания, которую делали только в горах. Проще, конечно, через отпуск по болезни, но тогда лечиться нужно было в пятом секторе. А если в другом, то исключительно за счет увольнительной. Иногда бюрократические дебри инструкций изрядно выручали.

Регистратор забрала карты и уставилась в монитор. Данные из базы выводились на экран с тихими щелчками и тревожным попискиванием. Пауза затягивалась, очередь за спиной роптала вслух, но Дарисса кусала губы и отправляла с сенсорной панели новые запросы.

- Проблемы? - коротко спросил Амадей, когда недовольный гул и выкрики над ухом: «да сколько можно?», начали раздражать.

- Вам отказано в вылете, - хмуро ответила регистратор, отдав документы, - направление действительно, но стоит общий запрет покидать сектор. Сожалею, но я не могу пропустить вас на рейс. В таких случаях мы возвращаем деньги за билет. Вам нужно обратиться к старшей смены.

Амадей не сразу поверил в то, что услышал. Несколько мгновений стоял с приоткрытым ртом и крутил в пальцах пластиковые карты. Какой еще запрет на вылет? Когда он успел появиться? Им награждают за серьезные провинности накануне военного трибунала, а у Амадея даже устных предупреждений не было. Чист и безупречен, как положено личному охраннику генерала.

- Окно старшей смены справа через одно, - вежливо напомнила регистратор. - Следующий, пожалуйста.

- Подождите, - дернулся Амадей, не давая женщине в зеленом платье протиснуться мимо него к окну, - там должна быть дата начала запрета и срок действия. А так же ссылка на приказ. Скажите хоть что-нибудь, пожалуйста.

- Мы не даем такой информации, - холодно ответила регистратор.

- Пожалуйста, дарисса, у меня родственники в другом секторе, неужели я не смогу улететь к ним никогда. Хотя бы срок действия.

Амадей припал к окну, впечатавшись лбом в стекло. Очередь грубо требовала убраться с дороги и не задерживать, но сил оттащить здорового мужика от стойки слабым женщинам не хватало, хотя держали его за рубашку крепко. Регистратор нервно поглядывала на кнопку вызова охраны, даже отодвинулась назад от смутьяна, но Амадей снова и снова беззвучно повторял: «Пожалуйста».

- Нет там срока действия, - сдавшись, прошептала дарисса в гражданской форме, - и приказа тоже. Запрет поставили больше цикла назад. Извините, я и правда больше ничем не могу помочь.

Очередь победила, скрутив по рукам и вытолкав прочь от стойки. В ушах Амадея звенели проклятия, а на ботинках красовались пыльные следы женских туфлей. Документы так и остались в кулаке, врезавшись в ладонь жестким краем куска пластика.

Запрет покидать сектор - почти приговор. Особенно, если его поставили по ошибке. Уйдут месяцы, чтобы доказать свою невиновность и Куна успеет забыть его окончательно. Дурак, зачем так долго ждал? Как теперь добраться до заброшенного аэродрома в горах? А главное - на какие деньги? Билеты стоили как все его денежное довольствие за три месяца. Амадей дотошно читал правила перед покупкой. Возврат денег только по уважительной причине и две недели на рассмотрение заявки. Увольнительная успеет закончится. Бездна не так изобретательна на пакости. Что теперь делать?

Чтобы вернуться обратно в особняк генерала Амадею пришлось ждать до вечера и караулить  на парковке генерального штаба служебный автобус. Не ходил городской транспорт Равэнны к воротам самой охраняемой территории сектора. Дежурный встретил его молча, лишь недоуменно посмотрел на монитор, где напротив имени Амадея моргал статус «увольнительная». Да, вернулся раньше времени, но как любил говорить инструктор училища: «то не отступление, а передислокация и перегруппировка сил для нового удара». В дороге решимость добраться до горного материка только окрепла. Служба безопасности явно что-то перепутала, и запрет снимут, нужно только обратиться с запросом. В ночь дежурил Краст, и в комнате охраны уже пахло любимым ореховым печеньем напарника. Он встретил Амадея недоуменно вытянутым лицом и едким комментарием.

- Что? Насмешил наш медик демонов в бездне фальшивым направлением? Тебя развернули?