- Спасибо, что убила мою мечту.

Аврелии стало хуже. Две недели без таблеток и она слегла в постель, поднимаясь только ради того, чтобы дойти до туалета. Болезнь разрушала мышечную ткань, а без хорошего питания организму просто негде было взять силы на восстановление. Девочка худела, бледнела, а икры ног распухали все больше и больше. Мышцы болели и напрягались, согнуть колени Аврелия не всегда могла, поэтому часто ходила на цыпочках, вытягиваясь вверх. Говорила, что так ей легче.

Мать от переживаний превратилась в бледную тень, весь день молчала или срывалась на Куне. В кухне теперь все время пахло травами. Отвары и настои не наполняли желудок, а только выжимали из тела его последние резервы. Куна сама пристрастилась к зверобою, добавляя к нему листья смородины, только пила не утром, а на ночь перед сменой.

- Кажется, уснула, - пробормотала мать, устало опускаясь на кухонный табурет, - болит все, я припарками обложила, но толку от них мало.

Лекарства нужны, компенсирующие Аврелии отсутствие важного гормона. Из-за него терялся вес и атрофировались мышцы. Цзы’дариец с генетической болезнью все равно что дрон без важной запчасти. Функционировать если будет, то недолго и с перебоями. Куна завалила письмами все фонды поддержки пациентов, отправила запросы на лечение в других городах и отовсюду возвращались или вежливые отказы или не менее вежливые сообщения о включении в очередь на бесплатное обеспечение лекарствами. У Аврелии не было времени сидеть в очереди. Если болезнь зайдет слишком далеко, то изменения в мышцах станут необратимыми. Сначала экзопротезы, потом инвалидное кресло, паралич, смерть.

- Ты говорила, что на работе кто-то может дать в долг, - спросила Куна у матери, согревая ладони о стакан с горячим отваром.

- Грация обещала помочь, но у неё машина сломалась. Что-то с коробкой передач и ремонт очень дорогой.

Мать бездумно переставляла на столе баночки с солью и специями. Шоркала днищем по гладкой поверхности и звук выводил из себя сильнее, чем нищета и отчаяние.

- Прекрати, - попросила Куна, не заметив насколько резко и грубо это вышло.

- Не нравится, да? - взвилась мать, - может быть вообще уйдешь и бросишь нас? А что, работа есть, мужчину встретишь и не вспомнишь, что мать есть, больная сестра. Давай, собирай вещи и проваливай! Без тебя обойдемся!

Как же хотелось встать и уйти. Плюнуть на все и выскочить в домашнем платье на улицу. Бежать через весь квартал на пустыри, пока ноги не откажут от усталости. Несуществующие боги, за что? Чем она так провинилась в прошлой жизни, кого обидела? Мать кричала, выливая на голову Куны все своё раздражение, в запале не выбирая слов. Упреки сыпались камнепадом, с каждым ударом все больнее. Истерика закончилась слезами. Мать закрыла лицо руками и стонала, что больше так не может и сама хочет умереть. Рыдала в голос, проклиная дочерей, испортивших ей жизнь.

Куна склонилась над столом, будто невыносимо тяжелый камень лег на плечи. Не осталось больше любви и поддержки. Её и не было никогда. С рождения Куна виновата во всем. Потерялись ножницы, рассыпалась крупа, не вовремя пошел дождь. Чтобы не сделала - мало или неправильно. Помыла пол, а в углах грязно, пошла в магазин и забыла купить молоко, готовила долго и невкусно. Куна просила прощения и обещала стараться. Клялась, что будет помогать матери, раз ей так тяжело одной. Мать замолкала, а через неделю все начиналось сначала. Как сейчас. И конца у этой пытки не было.

- Тише, мама, все наладится.

- Ничего не наладится, - всхлипнула мать, стирая ладонью капли слез, - ты не понимаешь? Ничего!

Куна едва держалась. Если она сломается, вот тогда действительно не будет ничего.

- Нет, мы еще не все перепробовали, - упрямо пробормотала старшая. - Можно съехать в жилье поменьше с компенсацией, продать мебель.

Говорила и чувствовала, как рушится все, за что держалась. Нужда злым чудовищем пожирала дом, семью, уважение, гордость, стыд.

- Бездна, да милостыню на улицах просить!

- Я звонила отцу Аврелии, - тихо сказала мать и Куна замерла, - просила денег. Только на лекарства и хотя бы на неделю. Руфий согласился. Обещал прислать на счет.

Надежда вспыхнула, но не разгорелась. Мать говорила с трагедией в голосе, глотая слезы

- Я пошла в кафе проверить. Там правда было и больше, чем нужно. Как я обрадовалась, доченька. Сразу же написала в медцентр и они выставили счет. Оформила платеж и сидела, ждала подтверждения. Долго ждала. Не выдержала и позвонила им. Деньги не поступили. Думала ошибка, проверила счет, а там пусто.

- Конечно, ошибка, - встрепенулась Куна, - так бывает иногда, ты звонила в банк?

- Нет, я снова позвонила Руфию. Ответила его новая женщина. Кричала, что это она вернула платеж и ей плевать на мои проблемы. Посоветовала найти другого дурака и доить из него деньги. А потом пригрозила написать в надзор за порядком заявление о вымогательстве и связь разорвала.

Мать заплакала, морщась и вздрагивая от беззвучных рыданий. Какой мужчина мог отказаться помочь своему больному ребенку? Руфий смог. Хотелось поверить, что его женщина заставила, но запас оправданий Куна давно исчерпала.

- Мама, только Аврелии не говори.

- Не скажу, что ты. Пойду, посмотрю, как она. Ты поела? На работу не опоздаешь?

- Нет, я уже скоро...

Мать взяла термос с настоем для припарок и ушла в комнату.

***

Домна отказалась помогать и слезы Аврелии на неё не действовали. Подруги третий день общались в чате исключительно картинками с обиженными мордами животных, потому что на вопросы и просьбы Домна не реагировала. Проклятая трусиха. Такой план был четкий и совершенно безопасный, а она заявку посылать не захотела. Все, чего добилась Аврелия - распечатки заявки с уникальными кодами. На это подруга кое-как согласилась и теперь младшая сестра заучивала сложные комбинации, не теряя надежды дожать Домну.

Все ведь можно сделать, если захотеть. Защита от копирования и распечатки? Ну и ладно. Есть фотоаппарат, и он без проблем делает снимок с экрана планшета, пусть там хоть десять заковыристых защит стоит. А потом снимки легко распечатываются в ближайшем кафе на общественном терминале доступа в сеть. Подруга принесла кипу листов и с порога швырнула их в лицо Аврелии. С тех пор они и не разговаривали.

Болезненная слабость одолевала с кончиков пальцев и распухших икр до бедер. Еще две недели и перестанут слушаться руки, а потом придет удушье. Лишь бы мать с Куной нашли денег ко дню встречи с генералом. Не жалости Аврелия от него хотела, а других чувств. Может не с первого взгляда, но Наилий полюбит. Разглядит в слабом теле красоту души и невинность. В испорченном и прогнившем мире, что еще ценить в женщинах кроме чистоты? Подружки шептались, что мужчинам очень важно быть первыми, видеть девственную кровь. Не брать любовницу после кого-то, а самому научить близости. Под себя и свои вкусы. Лишь бы генерал был нежным и не позволял себе лишнего. Аврелия должна сразу показать, что она не такая, как другие и всяких пошлых штучек ей не надо. От стыда краснели щеки, стоило вспомнить видео от Домны. Младшая так размечталась, что не услышала тихих шагов матери.

- Что читаешь, дочка?

Аврелия вздрогнула до ломоты в больных мышцах и попыталась спрятать бумаги.

- Ничего, я просто... на курсах задали.

Голос от волнения срывался, она неуклюже барахталась на кровати, пытаясь спрятать бумаги под спину. Зря. Если это обычное задание, то зачем?

- Тебе же репетитор все на планшет присылает, - нахмурилась мать и протянула руку, - дай-ка посмотреть.

- Там правда ничего, мама, - заегозила Аврелия еще сильнее будоража и без того взвинченную родительницу. Секретов между ними никогда не было и тут такое.

- Отдай, - потребовала мать, вцепившись в край листа, - я просто посмотрю.