Куна закивала и хотела еще что-то сказать, но горизонт стремительно светлел, вытаскивая с востока утро. Они и так задержались, а нужно еще на работу успеть.

- Я позвоню, мама, - пообещала она, - обязательно.

Облегчение остужало осенним ветром после летней жары. Больше ничего не давило на грудь, не жгло изнутри, а жизнь казалась простой и легкой. Куна засыпала на плече у генерала, пока за окном внедорожника вспыхивали и гасли проносящиеся мимо фонари. Равэнна давно осталась позади, и теперь только узкое полотно трассы несло автомобиль к особняку, как ручей щепку. Скоро расступится голый до черноты лес, мелькнет заснеженная апельсиновая роща и вдалеке неясным росчерком покажется ограда. Климат-система нагоняла в салон тепло, и пахло лимонным ароматизатором, качающимся под зеркалом заднего вида.

- Ты веришь, что она одумалась? - тихо спросил Наилий и Куна проснулась. Вспомнился его ледяной тон и обещание разрешить встречи с матерью только под охраной.

- А ты нет?

- Я давно живу и много видел, но чтобы безразличие превращалось в любовь - нет. Ненависть, страх, злость - может быть, а равнодушие - никогда.

Заявил по-генеральски категорично, будто огласил приговор. Куна села ровно, откинувшись на спинку сидения. Сама еще не разобралась, что чувствует и не могла объяснить Наилию. Не хотелось раскладывать порыв души на составляющие, искать мотив и думать о последствиях. Пусть этим занимаются мужчины, ей достаточно верить.

- А если правда? Ведь она же моя мать, ты против наших встреч?

- Я не хочу, чтобы ты разочаровалась, - едва слышно ответил генерал. - Во второй раз будет намного больнее.

Куна прикусила губу и нервно сплела пальцы. Своя, еще не забытая до конца обида, мешалась с его воспоминаниями о женщине, застывшей на пороге богатого дома. «Я не обязана всех помнить». Найденная и снова потерянная мать - как вечное доказательство, что вера - всего лишь иллюзия. Самообман маленького, никому не нужного мальчика. Из равнодушия не вырастает любовь.

- Хуже уже не будет, - грустно улыбнулась Куна и запнулась, не договорив. Куда сильнее матери беспокоила Аврелия. Сейчас сестра узнает, что ребенок действительно от генерала и детская мечта разобьется. А там уже точно будет не до безразличия. В категоричности хрупкая Аврелия легко превзойдет Наилия и щедро выдаст самые страшные обвинения. Один был смысл в жизни - и тот Куна отобрала.

Жаль сестру до слез, конечно, но ребенок - не платье. Нельзя отнять у себя и отдать ей вместе с генералом, особняком, охраной у дверей и бесконечными командировками Его Превосходства. Аврелия грезила осенним балом и выходами в свет, не понимая как тяжело вместе даже просто сходить в магазин. Сестра не включала выпуски новостей со страхом, что там будет портрет во весь экран и несколько глифов соболезнований сектору по случаю кончины полководца. Ей казалось, что генерал будет жить вечно, чтобы до конца времен Аврелия забыла о нехватке денег. Такая простая и незамысловатая мечта о волшебнике, исполняющем желания.

Не важно, как его зовут, сколько новых шрамов у него скоро появится, что спит он мало, и чистить апельсины любит больше, чем есть их. Всегда закрывает в комнатах двери, а если без спроса что-то переложить на рабочем столе - страшно разозлится.

Волшебник Аврелии всегда весел, счастлив и живет только её мыслями и желаниями. А она так уж и быть в благодарность позволяет наслаждаться своей красотой и редкими знаками внимания. «У тебя новая шляпа, волшебник? Фи, прежняя куда лучше. Поменяй, ты же не хочешь, чтобы я расстроилась». Нет, своего Дариона она такой приемной матери ни за что не отдаст.

Нурий свернул с трасы на боковое ответвление, будто въехал в иную реальность. Вчера шел не то дождь, не то мокрый снег и кусты покрылись серебристыми гроздьями сосулек, восхитительно синих в рассветных сумерках. Светило поднималось над горизонтом, пролив на макушки сугробов золото, а льдинки в снегу сверкали драгоценными камнями. Сказка под стать волшебнику с холодными голубыми глазами.

Вот только назвать особняк хижиной язык не поворачивался. Куна ждала роскоши и монументальности, как в  колонном зале генерального штаба, а увидела геометрической буйство фантазии архитектора. Неуместно строгое и современное в окружении заснеженного парка и кованой ограды. Один из многочисленных концепт-дизайнов, что должен был остаться в ящике стола навечно, но его по недоразумению воплотили в жизнь. Фасад отчаянно притворялся объемным чертежом, и умело прятал окна в нишах, складках и кривых контурах. На молочно-белых стенах вспухали ромбы, квадраты и прямоугольники темных оттенков дерева. Плоская крыша тонула среди зубцов и выступов, а все вместе казалось жестким панцирем или шелухой.

- Интересный дизайн, - восхищенно выдохнула Куна, а генерал нахмурился.

- Это я попросил спрятать особняк под новым фасадом так, чтобы я приехал и не узнал прежний дом. Иногда мои приказы исполняются слишком буквально.

- А внутри так же необычно?

- Нет, мебель я не трогал, мне хватило перестановки.

Куна помнила, что особняк больше казарма, чем дом Его Превосходства, но все еще стеснялась спросить, где она будет жить? Дом крепко спал, укрывшись шапкой снега, горело несколько окон на первом и третьем этажах.

Из будки у ворот выскочил рядовой и вытянулся струной, пока внедорожник въезжал на территорию. Широкие дорожки в парке тщательно подметали от снега, обнажая бледно-терракотовую плитку, а у самого крыльца под колесами автомобиля захрустел мелкий гравий. Массивные двери распахнулись, выпуская бойцов. Не дожидаясь приказа, они рванули к багажнику и за одно мгновение выдернули из него все чемоданы Куны.

- Жаль, времени нет на экскурсию, - сказал Наилий, открыв дверь и впустив в салон стылый зимний воздух, - пойдем, я покажу спальню и поедем обратно в Равэнну. Вдруг заблудишься, когда вернешься вечером без меня.

Куна улыбнулась, представив, как стоит посреди особняка со спутниковым навигатором и вежливая дарисса подсказывает: «Через две комнаты поверните налево». Почти угадала. По главной лестнице поднялись сразу на третий этаж, а спальня оказалась четвертой по счету. Куна зашла внутрь и ахнула. Среди монохромного интерьера особняка только здесь расцветали живые и теплые краски. Спокойная зелень штор и покрывала на кровати, пушистый оранжевый ковер и удивительно нежный персиковый оттенок паланкина на детской кроватке. Куна замерла, водя пальцем по бахроме паланкина и не сразу услышала, как генерал подошел сзади.

- Я запомнил твою нелюбовь к большим комнатам, - обнял Наилий, осторожно поглаживая по животу, - выбрал самую маленькую и уютную. Дополнительный радиатор отопления сделать успели, так что не замерзнем. И тебе не придется ночью бегать в соседнюю комнату, чтобы укачать Дариона.

Слезы и крики сестры Куна уже хорошо помнила. Самой приходилось вставать к колыбели, пока мать отсыпалась на кухне. Разводить детское питание, менять мокрый подгузник. Сейчас за это стоило сказать спасибо. Вряд ли в особняке будет хоть одна женщина, чтобы помочь с ребенком.

- Мы точно не будем мешать, Наилий?

- Нет, - вздохнул генерал, - я буду стараться проводить с вами больше времени, но обещать не могу. Куна, легарцы все-таки затеяли крупную военную компанию и если мы подпишем договор, меня не будет три месяца.

Бездна, как же долго! Куна чуть не застонала, представив три месяца напряженного ожидания - вернется ли живым и здоровым?

- И когда лететь?

- Не знаю пока, с оплатой никак не сойдемся. Слишком долго у легарцев идет междоусобица, раньше вместо них воевали гнароши, но хитрые синекожие умудрились встать по обе стороны и в итоге свели столкновения к позиционной войне. Время идет, деньги тратятся, а результата нет. Зато с нами теперь нечем рассчитываться. Геологи сейчас смотрят карту месторождений полезных ископаемых и подсчитывают целесообразность добычи.