— Α чего хочется? — соблазнительно мурлыкнул этот чёрный лис.

На языке вертелось провокационное «тебя», но в животе вновь немелодично забурчало, выдавая с головой.

Лири рассмеялся:

— Понял, зову Маса.

— Нет, стой!

Я аж подскочила на кровати и затравленно заозиралась.

— Что случилось, тсани?

Незнакомое слово резануло слух, но не отложилось в памяти, совсем иное волновало:

— Мне нужно одеться, укрыться, да хоть что-нибудь! — отчаянно воскликнула, надеясь на понимание.

Лин недоуменно посмотрел:

— Ты стесняешься? Кого? Нас?

А потом догадка озарила его:

— Серебряный. Ты боишься предстать перед ним в этом виде. Почему?

— Я…

Ну вот как объяснить, если я сама толком не понимаю своих страхов? Но мой мудрый танасаах избавил меня от потребности копаться в себе, да и от ненужных вопросов — дверь отворилась, и он просто зашёл внутрь, даже не потрудившись постучаться. А ведь я была уверена, что защита на комнате совершенна. Впрочем, о чём это я? Сама же вписала слепок его ауры во все контуры.

— Тана’ле, — поздоровался Мас.

Я с непонятным чувством наблюдала, как он прошёл с подносом к небольшому столику у дивана, разложил тарелки, бокалы, а потом повернулся к нам, словно ничего особого не произошло, словно он ничего не заметил:

— Я принес вам еды и вина, вам стоит подкрепить силы.

Лин, сидевший рядом, настороженно замер, словно кот готовый к бою, но Мас совсем не обратил на него внимания. Он смотрел только на меня с таким нечитаемым выражением лица, что я невольно потянулась к нему по связи и… Лучше бы я этого не делала. Если раньше мне казалось, что его обожанию нет предела, то теперь я поняла, что всё это были цветочки — теперь от него шли волны слепого преклонения, как перед божеством. Впрочем, разве не был я Богом для него и до этого? Был. Но теперь всё страшнее, теперь я Богиня — непогрешимая, совершенная, единственная. Крэшшш…

Мас смотрел всё так же безмятежно, но этот спектакль в стиле «британский потомственный дворецкий» был рассчитан не на меня, он явно предназначался двум моим якорям. И они клюнули, встали с постели и даже соизволили что-то надеть, вот только Лин двигался подчеркнуто вальяжно, демонстрируя свое якобы безразличие к ещё одному зрителю, и вот его театр одного актера не выдерживал проверку на правдивость — эмоции читались легко, и нельзя сказать, чтобы он был спокоен или чувствовал себя комфортно. Так забавно.

Пока я была погружена в чужие чувства и переживания, Мас успел достать мой халат и уже стоял возле кровати, готовый помочь мне облачиться. Поймав мой взгляд, он слабо улыбнулся, то ли подбадривая, то ли подтверждая, что он всё так же мой тана’саах, но в этом я и не сомневалась.

Мягкий шёлк скользнул холодом по телу и тут мне стали понятны намеки Лири и Лина. Я и в образе парня не отличался серьёзными габаритами, но в этом теле я тонула в собственном халате! Бездна, я должно быть совсем ребенком выгляжу… Обернувшись к столику и расположившимся за ним дроу и инкубу, я вдруг нестерпимо захотела обратно в мужскую ипостась — они так смотрели на меня, что казалось еще немного и протянут конфетку. Заманивая в свои сети. Извращенцы!

— Тсани, не смотри так возмущённо, не хмурь свой хорошенький лобик, лучше иди сюда, — проворковал этот нагло ухмыляющийся дроу.

Опасливо покосившись на брата, но не увидев там поддержки, я всё же рискнула возразить:

— Мне бы помыться сперва…

— Потом. Успеешь. Тем более, что одну в ванную мы тебя не отпустим, — взгляд в сторону Лири, легкий подтверждающий кивок и лукавое — Вдруг ты в этом теле плавать не умеешь, ещё утонешь…

Понятно. Дорвался дроу до… Ладно, не стоит так грубо выражаться, я же девочка. Крэшшш, кажется поменялось не только тело…

Уже подойдя к столу я поняла, что эти два гада решили меня окончательно сбить с толку и вывести из равновесия — они уселись на разные диванчики и теперь мне нужно было выбрать одного из них и пристроиться рядом. А вот фиг вам!

— Мас, придвинь, пожалуйста, кресло от камина.

Мой тана’саах тут же выполнил просьбу, и я с видом королевы разместилась в огромном кресле. Вот так, знай наших!

Запахи еды отбили дальнейшее желание выделываться, настойчиво требуя воздать должное искусству повара. Тем более, что по крайней мере одному гаду отомстил Мас — просто расположившись рядом с Лином.

Некоторое время мы молча ели, лишь тана’саах предпочёл ухаживать за мной вместо того, чтобы есть самому. На мой вопросительный взгляд он с улыбкой ответил:

— Я уже обедал, тана’ле. Да и пока вы кушаете, я доложу о текущем состоянии дел.

Мас говорил неспешно, обстоятельно описывая всё произошедшее за время моего отсутствия в Цитадели, скорее заполняя паузу, чем действительно докладывая. Наконец с завтрако-обедом было покончено.

Жаль, что я не додумалась растянуть это действо. Жаль, что позволила усыпить бдительность. Первый же вопрос застал врасплох:

— Договор со Льдами выполнен?

Я пораженно уставилась на Маса:

— Откуда…?

Тёмный Целитель пожал плечами:

— Догадаться было нетрудно. История вашего рождения и первых дней жизни говорит за себя.

— Мы опять на «вы»?

Дроу мягко улыбнулся:

— Как пожелает тана’ле.

— Тана’ле не желает изменения наших отношений.

Мас глубоко склонил голову, принимая мои слова как приказ, а потом вновь спросил:

— Выполнен?

— Лишь одно из условий.

Серебряный поджал губы:

— Что ты еще должна?

От холодного тона моего тана’саах стало немного не по себе, но я знала, что его гнев и недовольство направлено не на меня, конечно же нет.

— Многое.

— В обмен на…?

— Жизнь.

— Хм, — дроу покачал головой — Плохая сделка.

Это как сказать, но разве сможет меня понять проживший тысячу лет?

— Кроме жизни мне обещали отдать всю мою сущность, — добавила я, то ли оправдываясь, то ли так своеобразно прося совета.

— Сущность? — вопросительно приподнял брови Иллири, а потом оглядел меня и напряженно поддался вперед — То есть ты вновь станешь собой, ну той, что до попадания в этот Мир?

Самое интересное, что Мас никак не отреагировал на весть о моей иномирности, даже по связи ничего не прилетело. Неужели он и об этом знал? Лири требовательно смотрел на меня, ожидая ответа и пришлось нехотя проговорить:

— Нет, речь не об этом. Прежней мне не стать никогда. Льды многое забрали. Я даже родителей своих не помню… Совсем.

Тепло, повеявшее от всех троих согрело меня намного лучше горячего чая, что я отпивала, цедя мелкие глоточки.

— Тебя это тревожит, — не спросил, но констатировал Лири.

— Нет, уже нет. В первые годы жизни всё было странно, будто бы я и не я вовсе, а наблюдаю за всем со стороны, словно зритель. Потом, постепенно, моё восприятие Мира изменилось — я стала привыкать к Цитадели, к разумным здесь живущим, к своему положению и месту в этом Мире.

— Ты вела себя как ребенок… Кстати, сколько лет тебе было, когда ты покинула свой мир?

— Не знаю, не помню, но я точно уже не была ребенком. Иногда мелькают разные картинки, бессвязные, обрывочные, я их едва понимаю, но это точно не детские воспоминания.

— Значит взрослый разумный попал в тело ребенка, — задумчиво проговорил братец, а потом вскинулся, будто усмотрев несоответствие и повторил — Но ты вела себя как ребенок!

— Я и была ребенком. Тело ребенка, его ощущения, его точка зрения на Мир. Душа может быть сколько угодно старой, но бытье определяет сознание.

— Мудрые слова, — кивнул Мас — И всё же, что ты помнишь о себе прежней?

— Совсем ничего. Я была женщиной, не очень юной, человеком. Кажется, я была одинока, но я не уверена. Последнее, что я помню — самолёт, паника, удушающее чувство конца, а потом Тьма… и Льды.

— Самолёт? — ухватился за незнакомое слово тана’саах.

— Эмм, это такой аппарат, по типу гномьих механизмов, но намного, намного более продвинутый. Он позволяет перемещаться по воздуху и перевозить пассажиров и грузы на большие расстояния.