— Вот именно это и не смей произносить вслух. Это, как бы, не самое распространённое знание.

— Поэтому и снизилась продолжительности жизни…

— Это, с одной стороны. А с другой — появился запрет на слово «низшие». Было полностью искоренено рабство…

— Рабство?! До этого оно было?!

Мар досадливо поморщился:

— Крэшшш… Ладно. Да, было.

— И в качестве рабов…

— Люди, орки. Реже гномы.

— Ничего себе…

— Сейчас об этом говорят, как о «Диких Временах», но лишь шёпотом и только среди своих.

— Почему такая таинственность?

Эльф отвёл взгляд и тихо сказал:

— Думаю, что это от стыда.

Я не стал мучать Мара дальнейшими расспросами на явно неприятную ему тему. Главное я для себя понял — эльфы действительно спасали свою шкуру, а в результате, получилось, что разбавили свою кровь теми, кого на определённом этапе истории и за разумных не очень-то принимали. Ирония судьбы, не иначе.

Сдача реферата прошла на ура, йелли Эйлира пропустила мимо ушей тонкий намёк на некоторые обстоятельства, лишь краешек губ дёрнулся, то ли в гримасе, то ли в одобрительной улыбке. Кто их поймёт, этих Пресветлых?

Но на Древнейшей истории мои посиделки в Библиотеке, конечно же, не закончились. Приближалась жаркая пора, нет, не лета, но экзаменов, которые требовалось сдать до конца последнего месяца весны. И пусть первый курс был совсем не сложным, а для меня и вовсе, скорее закреплением пройденного материала, нежели изучением чего-то по-настоящему нового, всё же расслабляться не следовало. На вступительных мне устроили небольшую такую подставу, где гарантия, что трюк не попытаются повторить и на этот раз?

Никаких гарантий, поэтому все свободные от Сифа вечера я проводил в Библиотеке, изучая всё, что только было по наиболее каверзным вопросам из экзаменационных билетов. Однажды поиск нужных мне ответов завёл меня в отдалённую часть хранилища, ещё не Закрытую, но уже требующую специальный допуск, который у меня по счастью был — всё та же йелли Эйлира дала добро на написание курсовой именно по её предмету.

Меня, в первую очередь, интересовали наименее изученные темы, те, что относились к до-имперской истории, а значит книги мне требовались специфические, и именно их я надеялся найти в этой части Библиотеки, когда наткнулся на необычный фолиант, чем-то смутно напоминающий «Путь». Иероглиф на чёрной, кожаной обложке выглядел знакомо, так что любопытство тут же пролезло наружу, отодвигая всякие мысли о подготовке к экзаменам на задний план. Первая же страница дала понять, что я не ошибся — это была одна из редчайших книг, из запрещённых, о Хаосе, на хаоском. Поэтому-то символы мне показались знакомыми, похожими на те, что были в рукописи, хранящейся в библиотеки Цитадели. К сожалению, после запрета Владыки я так и не удосужился заняться изучением хаоского, несмотря на то, что под боком постоянно был Мас — лучший из возможных источников знания. Но, к моему удивлению, и на полях этой книги нашлись пометки на всеобщем.

Первая из них расшифровывала название — «Осознанное имя». А по-хаоски звучало это как «а’ле’ас». Алеас! Вот так новость, оказывается это слово пришло к нам из Первозданного. Прямой перевод был еще более чудным — «есть разум в имени», и рядом вопрос неизвестного автора «разум? сознание?». Тот, кто изучал этот фолиант до меня, видимо неплохо знал хаоский, так как страницы тут и там пестрели вопросами, разными вариантами перевода и заметками, которые он делал явно по ходу чтения.

Я не знаю, что именно искал этот учёный, преподаватель или кто он там был, но один абзац он перевёл полностью.

«В любом имени скрыта сила, возможность и предостережение. Носящий осознанное имя обречён пройти свой Путь. Но Хаос любит парадоксы. Имя, что может быть названо, то не Вечное Имя. Путь, что может быть пройден, то не Истинный Путь».

Перечитывая эти фразы снова и снова, я всё пытался понять, почему они вызывают дрожь, почти ужас? Совершенно нерациональный, необоснованный ужас. В каких именно словах скрыто то, что холодит затылок, словно кто-то очень могущественный и совершенно чужой этому Миру смотрит в спину, взвешивая, оценивая твоё право на жизнь?

«Имя, что может быть названо, то не Вечное Имя. Путь, что может быть пройден, то не Истинный Путь»… Агностицизм? Сам язык, на котором написаны эти строки допускает такое количество трактовок, что невозможно с точностью сказать, в чём именно заключалась первоначальная идея. Мистификация? Попытка приукрасить реальность или же наоборот, потуги эту самую реальность описать хоть сколько ни будь доступным языком? Может быть поэтому хаоский так сложен, что существа говорящие, пишущие, а главное думающие на нём, пытались объять необъятное?

Я долго ещё листал странную книгу о странном, пока взгляд не зацепился за несколько символов — кажется, что-то похожие рисовал Мас на песке в день ритуала Клятвы Жизни… Точно, Аэль. Переводится как «призрак, дух, воплощение». Чего? Но сколько я не искал значение слова «Ρа», так и не смог его обнаружить в пометках на полях, хоть я и уверен, что оно там было.

Впрочем, мне хватило и слова «Аэль». Призрак. Забавно. А ведь действительно призрак… Дух. И дух тоже. Воплощение? А вот с этим пока неясно. Получается, что это не просто намёк на тот Путь, что меня ожидает, это своего рода этикетка, рассказывающая любому знающему о содержании моей жизни? Прошлой, нынешней и грядущей? Как-то слишком сильно это отдаёт фатализмом и беспросветной тоской, ведь означает, что я никак не могу повлиять на свою судьбу, что всё уже давно записано в некой «небесной книге» и отступление от сюжета невозможно?

Тогда кто нам даёт эти имена? И почему я уверен, что имя Лири ничего не значит на хаоском? Вопросы, вопросы, и некоторые из них стоит задать братцу, чую, ох, чую, что у и него есть секреты от меня…

На экзаменах я отстрелялся без особы проблем, получил заслуженное «отлично» за курсовую, и с совершенно спокойной душой и радостным сердцем, лишь немного огорчённый очередным проигрышем Келлину и глупейшей подставой, на время покинул Академию, чтобы вернуться на Север. В Цитадель.

А в Цитадели меня ждал сюрприз — свадьба. Слава всем Богам и Хаосу, не моя. Но это совсем не отменяло суеты, возни и всеобщего оживления. Тем более, что событие обещало быть грандиозным — как никак Бьерны вновь роднятся с Вауу. Да-да, Ритир таки уговорил Ламишу выйти за него замуж, а суккуба выбрала моего, уже бывшего, оруженосца в качестве якоря. Среди прочих гостей в Цитадель, конечно же, прибыл и Старый Медведь, и я не мог не пригласить его на стакан хорошего виски в кабинет, раз уж нам предстояло породниться и по этой линии.

— Йелла Дайгрим, давно не виделись, как дела в Тамагриме?

— Стоит.

Скупой на слова северянин глотнул виски, довольно причмокнул, а потом продолжил:

— Сиятельный, если хотите что-то спросить, спрашивайте без лишних прелюдий, я не девка, чтобы меня обхаживать.

— Не девка, это точно. Йелла Дайгрим, ваши мысли по поводу этой свадьбы? Начистоту, раз уж и вы требуете прямоты.

— Начистоту говорите? Окрутила Ритира ваша кузина, племянница или кто она вам там. Окрутила, как есть, свела с ума и привязала к своей юбке самым надёжным из возможных способов. Собой. Своим телом, душой и разумом. И только по этой причине я её прощаю и не противлюсь свадьбе — вижу, что и она влюблена как кошка. Но это совсем не означает, что я рад происходящему. На Ритира у меня были другие планы.

— Даже после принесённой лично мне клятве крови?

— А чем она хуже или страшнее той, что я принёс вашему брату? Служение и верность сюзерену под такой клятвой даже в чём-то удобнее. Нет сомнений, нет соблазнов и лишних мыслей. Цели ясны, просты и достижимы. Само по себе родство с вашим Домом это благо, со всех сторон, но меня беспокоит ваша изменчивая натура и то, как легко вы меняете партнёров.

— Вы же знаете, что Ламиша не такая. Она верна Ритиру.

— Это сейчас, пока еще всё это ей в новинку, пока страсть моего племянника горяча и достаточна, но пройдёт время и этот ваш Путь может её позвать и тогда она уйдёт. О, не надо мне рассказывать о том, что она избрала Ритира якорем, я прекрасно понял значение этого слова. Знаю, что она обязательно к нему возвратится. Но уйдёт же. Α он будет вынужден ждать, гадать и страдать, надеяться, что она вернётся поскорее и без чужого ребёнка под сердцем. Хотели бы вы такой участи своему сыну? А ведь Ритир мне как сын… Особенно после смерти Ингольды.