Одюбон. Да, мама. Я не хотел, меня фактически принудили.

Мать. Хорошенькое дело! А я-то позволяю вам приглашать друзей.

Одюбон. Мама, но это правительство...

Мать. Правительство, правительство! Ну погодите, сударь. В качестве наказания вы останетесь без пирога.

Одюбон. О! Мамочка, все-таки...

Мать. А потом, опять эта дурацкая война, на которой вы портите одежду?

Одюбон. Обещаю вам, что не буду часто отлучаться... воевать будут солдаты...

Мать. Вас одного на пять минут нельзя оставить: сразу безобразничать начинаете. Сегодня, Одюбон, вы доставили мне много неприятностей. Так и быть, пригласите ваших друзей, но если подобная выходка повторится, вы будете строго наказаны.

Одюбон. Хорошо, мама. Можно мне позвонить друзьям?

Мать. Вы вольны пользоваться телефоном как вам заблагорассудится, но в мое время приглашения рассылались с денщиком.

Одюбон. Робер не пойдет. Я лучше пошлю его за крекерами.

Мать. Вы преступно потакаете этому молодому человеку. (Выходит.)

Одюбон. Робер! Робер. Жалко, что мама не испечет пирог, придется купить крекеров на собственные деньги. (Пожимает плечами.) Что ж. У меня идея. (Входит Робер.) Робер!

Робер. Слушаюсь, мой генерал.

Одюбон. Выйди и купи полфунта крекеров. Подешевле. Знаешь, таких кругленьких с дырочкой посередине.

Робер. Слушаюсь, мой генерал. Прикажете получить деньги?

Одюбон. Купи на свои, я тебе потом отдам.

Робер. У меня нет, мой генерал.

Одюбон. То есть как! У тебя же сдача осталась!

Робер. У меня ее больше нет... У меня ее забрали. Оставил на кухонном столе, а мадам...

Одюбон. Это уж слишком... мог бы со мной поделиться.

Робер. Что правда, то правда, мой генерал. Свинство с моей стороны. Если мой генерал пожелает, я возьму из своих сбережений.

Одюбон. О, ты слишком великодушен...

Робер. Если мой генерал отклоняет предложение...

Одюбон. Нет, ты слишком великодушен, но я его принимаю. Ступай.

Робер. Слушаюсь, мой генерал. (Выходит.)

Одюбон (один). Вот как должны любить тебя подчиненные. (Идет к телефону.) Позвоню-ка друзьям... Пять... четыре... три... девять... Алло... Алло... Алло... Это вы, д’Извини? Это Вильсон... очень хорошо, дорогой, а вы... Я хотел вас спросить, не могли бы вы ко мне сейчас зайти... Все будет очень скромно, только друзья... Пополдничаем.

Одюбон. Робер! Ты откроешь?

Голос Робера. Иду, иду, мой генерал.

Дюпон. Мой дорогой Вильсон!

Одюбон. Мой дорогой д’Извини!

Дюпон. Дюпон д’Извини. Если вас не затруднит, называйте меня полным именем или вообще никак меня не называйте и больше ко мне не обращайтесь.

Одюбон. Поверьте, у меня и в мыслях не было...

Дюпон (холодно). Это не имеет никакого значения!.. (Осматривается.) Как у вас очаровательно! Прелестная обстановка. (В сторону.) Какая гадость.

Одюбон. Моя мама прекрасно со всем справляется. Она такая заботливая!..

Дюпон. Ах! Матери! Настоящие подруги воинов.

Одюбон. Как правильно то, что вы говорите. Это очень мудро, хотя таковым не кажется, знаете ли.

Дюпон (обиженно). А мне кажется...

Одюбон. Садитесь! Чуточку анисовки?

Дюпон. Мне кажется, лучше подождать остальных...

Одюбон. Они вот-вот должны прийти... (Прислушивается.) Нет... (Звонок в дверь.) Да... Все вместе. А вот и они... (Робер вводит генералов Оторви и Июля.)

Одюбон. Дорогие друзья!.. Какая точность!

Дюпон (обиженно). Получается, я раньше всех пришел!

Оторви. Нет, это мы опоздали!...

Одюбон. Послушайте, мой славный Дюпон, нельзя же быть таким ранимым!

Дюпон. Мое имя Дюпон д’Извини. (Нарочито произносит оба «д».)

Оторви. Оторви де Бросс! Очень приятно.

Июль. Июль! Весьма польщен. (Рукопожатие.)

Одюбон. Ну вот — все в сборе! Если хотите, можем пополдничать. Садитесь, пожалуйста!.. (Все садятся.) Каждый располагается где хочет. Без церемоний!..

Июль. Мммм! Как все аппетитно!

Одюбон. Мама все-таки сделала пирог. Но я с трудом ее уговорил. Представьте себе: она страшно рассердилась, когда увидела, что я пью пастис... (Смеется, гордый собой.) Ух... Как я несносен.

Оторви. Очень плохо! (Июлю, тихо.) Он что, придурок?

Июль (так же). У него есть, наверное, и свои положительные стороны. (Вслух.) Вы собрали нас, чтобы объявить важную новость. Не пора ли ее сообщить?

Одюбон. Давайте сначала пополдничаем.

Дюпон. Но мы сгораем от нетерпения.

Оторви. Надо же! Вы сказали «сгораем», а я бы сказал «вскипаем»!

Дюпон. Как это — вскипаем?

Оторви. Я говорю, что мы вскипаем от нетерпения.

Июль. Чудно́, но я бы сказал «засыхаем» от нетерпения.

Одюбон. Гореть — это когда что-то делают на сковородке, сохнуть — это на противне, а кипеть — в воде...

Дюпон (оторопевший, в сторону). Я перестаю что-либо понимать! Он полный идиот!

Июль. И все же, мой дорогой Одюбон, меня гложет нетерпение.

Оторви. Да вы сами себя гложете!

Июль. Черт, мне даже есть захотелось от ваших кулинарных споров.

Одюбон. Послушайте, перед тем, как приступить к делу, нам все же позволительно начать со светских разговоров! Мы так мало видимся! Воспользуемся встречей, чтобы получше узнать друг друга! В конце концов, это первое заседание Генерального штаба. Прежде всего, хорошо бы нам называть друг друга по именам, было бы гораздо симпатичней. (К Оторви.) Вас как зовут?

Оторви. Мишель.

Одюбон. Какая прелесть.

Оторви (скромно). Покровитель воинов.

Одюбон. Это его единственный недостаток, но все равно очень удачно. (Июлю.) А вы кто, дорогой?

Июль (мрачно). Филипп! (Все встают.)

Все вместе. Слава мужеству обреченных. (Снова садятся.)