Франсина. Говорите что хотите, все равно вы меня не настроите против Луиса Мриано.

Робер. Я не собираюсь вас настраивать. Я к нему равнодушен.

Франсина. Он так замечательно поет.

Робер. Нужны не слова, а действия. (Переходит к действиям.)

Франсина. Вы что! Перестаньте! Сюда кто угодно может войти!

Робер (отпускает ее). Конечно, но, может, кто угодно и не войдет... и в этом прелесть момента...

Франсина. Вы всегда говорите то, чего никто не понимает.

Робер. Так поэтому... именно потому, что я по-идиотски говорю, я предпочитаю переходить к действиям. (Целует ее, появляется генерал Коркилов, невероятно русского вида.)

Коркилов (смущенно кашляет). Простите великодушно! Товарищ Леон Плантен здесь находится?

Франсина. Он сейчас придет, если хотите, пройдите туда, он к вам вскоре присоединится... (Провожает его и закрывает за ним дверь. Коркилов скрывается.) Как я его испугалась...

Робер. Это генерал Коркилов.

Франсина. Все равно испугалась.

Робер (задумчиво). Форма у него красивая...

Франсина. Вам бы она больше пошла!

Робер (польщенный). Хе! Вероятно... (Снова целуются. Входит Джексон, говорит с американским акцентом.)

Джексон. Прошу прощенья! А Леона Плантена здесь нет? Он просил меня зайти сегодня утром.

Франсина. Да, месье... мм... мой генерал... please... сюда... (Провожает его.) Very well! Сюда...

Джексон. Спасибо... (Франсина возвращается к столу и погружается в работу — небольшая пауза — входит Ринг, все повторяется — занавес открывается, и виден стол для заседаний.)

Коркилов. Товарищ Свинг! Рад вас видеть.

Джексон. Так это Свинг! Какая неожиданность. Значит, вас можно встретить у Плантена.

Свинг (обоим). Меня зовут Свинг-Шланг-Гонг, если угодно...

Джексон. О! Извините!..

Коркилов. Тысяча извинений, товарищ...

Свинг. Ничего, ничего, прошу вас простить мне это маленькое чудачество. Но я удивлен не менее вас, генерал Коркилов! Прекрасно выглядите! Дорогой Джексон, вы, как всегда, в роскошной форме. (Жмут друг другу руки.) Вы знакомы? Коркилов, Джексон. (Коркилов и Джексон обмениваются рукопожатием.)

Коркилов. Мне кажется, мы уже виделись в посольстве Сан-Марино.

Джексон. Сан-Марино или Андорры?

Коркилов. Сейчас уже не помню: все посольства похожи друг на друга. А американцев везде полно.

Свинг. Я счастлив, что внес свой скромный вклад в соединительный союз двух героев.

Коркилов. По-моему, вы несколько преувеличиваете.

Джексон. Да, это уж слишком, Свинг... А потом, генерал Коркилов вовсе не герой.

Коркилов. Ха-ха! Экий вы хитрован, вы после плана Маршалла так шутить научились?

Джексон. Ну, не надо, отнеситесь с юмором к сказанному, товарищ.

Коркилов. С юмором! Начнем с того, что юмор придумал инженер Бубличкин в тысяча семьсот тринадцатом году в городе Москве. Научно доказано.

Свинг. Друзья мои, друзья мои, не позволяйте мыслям бежать позади языка.

Коркилов. Как будто у америкашек есть чему бежать.

Свинг. К несчастью, да. Но нам следует немного поговорить о том, что привело нас сюда: я предполагаю, что нас созвали здесь не просто так! Я лично получил особое уведомление из моего посольства, в котором мне предписывалось явиться в распоряжение Леона Плантена для срочной конференции.

Коркилов. И я тоже.

Джексон. И я тоже.

Свинг. Как вы думаете, о чем будет конференция?

Коркилов. Гм...

Джексон. О-о-о?

Свинг. Хм... Я вижу, мы пришли к одинаковым выводам. Отдаете ли вы себе отчет в трудностях, связанных с этим планом?

Коркилов. До малейших деталей.

Джексон. С полной ясностью.

Свинг. Тогда у вас есть передо мной некоторое преимущество, поскольку я абсолютно не понимаю, что от нас хочет Плантен.

Коркилов. Я как раз собирался об этом сказать.

Джексон. Свинг, вы перехватываете у нас инициативу... не даете слова вставить.

Свинг. Бесспорно, мне не дано знать, что происходит в загадочной западной душе Плантена...

Коркилов. Да, французы никогда не знают, что им надо. И вообще, автомобиль изобрели русские.

Джексон. А у вас ванн нет в гостиницах. (Франсина вводит Одюбона.)

Одюбон. Господа... (Все почтительно кланяются.) Леона Плантена еще нет?

Свинг. Ждем.

Одюбон. Эти штатские понятия не имеют о пунктуальности...

Коркилов. Что верно, то верно.

Джексон. Но ведь только что пробило...

Одюбон. Ни что такое дисциплина...

Джексон. Штатским она не очень-то нужна.

Одюбон. Вы, надеюсь, не собираетесь их защищать?

Коркилов. Когда американские генералы о гражданских рассуждают — то хоть святых вон выноси.

Одюбон. У них отсутствует та вековая традиция, которая делает кадровых военных в Европе предметом гордости...

Свинг. Позвольте... у нас тоже богатый опыт военных действий на территории Азии.

Одюбон. Конечно, конечно!.. В мои намерения отнюдь не входило... а потом, вы порох изобрели!

Коркилов. Неправда! Его придумал в средние века один поп по фамилии Шварценко... стахановец...

Джексон. Хорошо, неважно, штатский Плантен или нет, сегодня он опаздывает. Однако скажите нам все-таки, дорогой Одюбон, может быть, вы знаете, по какому поводу нас собрали?

Свинг (Коркилову). Что в них хорошо, это практичность.

Одюбон. Видите ли... военная тайна...

Коркилов. А вдруг по поводу войны? Обычно столько разных поводов, чтобы собраться... показы... антрепризы... трапезы...

Одюбон. В некоторой степени это касается войны... но самую важную роль играет не то, о чем идет речь, а то, о чем я уже много размышлял, то есть о следующем: не думаете ли вы, что, пока не поздно, стоит проголосовать за международный закон, предписывающий судить генералов, обвиняемых в совершении преступлений во время войны, таким же, как они, генералам?