— Мы заняты, — отвечает Гаррет.

— Чем? — ржет Блейк. — Потрахушками?

— Блейк! Да что за хрень с тобой происходит? — Декер смотрит на него, потом поворачивается к нам с Гарретом. — Извините. Сейчас мы уйдем.

Декер выходит наружу.

— Блейк, я пошел. Шевели задницей, если не хочешь топать пешком.

Блейк идет за ним следом, но на полпути оборачивается и в упор глядит на меня.

— Эй, Огайо. Ты никогда не станешь Кенсингтон, можешь не стараться.

Гаррет захлопывает дверь.

— Не слушай его. Он идиот.

Я молчу, потому что он сказал чистую правду. Я никогда не стану Кенсингтон. Отец Гаррета разрешил нам встречаться, но он скорее продаст душу дьяволу, чем разрешит что-то большее. От Гаррета отрекутся, если он женится на мне. Вспомнив свое недавнее обещание позволять себе быть счастливой, я стараюсь не думать об этом. Да и не стоит заглядывать так далеко.

Мы проводим весь вечер за картами с Чарльзом. Завтра нам уезжать, и мне кажется, Чарльз будет скучать по нам. Я тоже буду скучать по нему, особенно по его кулинарным талантам.

Я снова ночую у Гаррета, наслаждаясь еще одной ночью в нормальной взрослой кровати, прежде чем мы вернемся к нашим полуторкам в общежитии. И, конечно, мы снова занимаемся сексом — сначала в постели, а потом в душе. Когда мы вернемся к учебе, возможностей будет поменьше. Гаррет будет занят плаванием, плюс нас обоих ждет подготовка к экзаменам.

В воскресенье мы не едем в «Блинный дом», а завтракаем с Чарльзом. Затем собираемся и возвращаемся в Мурхерст.

И вот мы на месте, и я вижу, что другие студенты тоже приезжают назад. Мне очень грустно. Я привыкла проводить сутки напролет с Гарретом, а теперь, если повезет, буду видеться с ним только раз или два в день.

Гаррет заносит мои вещи в комнату.

— Так не хочется возвращаться. — Он поднимает меня на руки и укладывает на кровать, а сам ложится рядом. — Знаешь, я привык к нашему распорядку дня.

— У нас был распорядок?

— Сон, завтрак, кино, ужин с Чарльзом и покер.

— Ты забыл про секс.

— Я не упомянул секс. Но не забыл. — Гаррет нежно целует меня в шею, и мой пульс учащается.

— Ладно. Не начинай.

— Почему нет? — Он шепчет это прямо мне в ухо, и мое сердце пускается вскачь. — У тебя есть другие планы?

— Нет, но... — Он снимает рубашку, зная, что я не смогу устоять перед его безумно возбуждающим торсом и прессом. — Я не могу заниматься этим в общежитии. Здесь же люди.

Гаррет смеется.

— Джейд, мы здесь живем. Тут всегда будут люди.

— Я знаю, но мне стыдно. Вдруг нас услышат?

— Мы постараемся тихо, — шепчет он, расстегивая мои джинсы. Есть что-то сексуальное в его словах, и вот я уже оказываюсь в его объятьях.

Нам слышно, как по коридору проходят девушки, и, конечно, они останавливаются прямо напротив моей двери, чтобы поболтать.

— Видишь, Гаррет? Это слишком...

Он целует меня, не давая закончить фразу, скользит рукой в мои джинсы и под трусики. Поцелуй становится более глубоким, и я уже не слышу голосов в коридоре, полностью отвлеченая ласкающими движениями его руки между ног и его языка в моем рту.

А затем он останавливается. Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня с дьявольской улыбкой на лице.

— Значит, ты не хочешь меня?

— Нет. — Полнейшая ложь. Я хочу его каждой клеточкой тела. Он сводит меня с ума!

— Окей. — Гаррет убирает руку, вскакивает с кровати и надевает рубашку. — Пойду распаковывать вещи. Встретимся на обеде?

— Подожди! Что? Ты куда? — Я сажусь. — Ты даже не попытаешься?

Он улыбается и чмокает меня в щеку.

— Я буду наверху. Увидимся позже.

И он, забрав свою сумку, уходит.

А он молодец. Точно знает, что делать. Сначала заводит меня, потом бросает на полпути. Умирающую от желания! Бред! Не могу поверить в то, что он со мной делает.

19

Я поднимаюсь наверх и иду прямиком в его комнату. Дверь открыта, так что я захожу, захлопываю ее и запираю замок. А затем целую Гаррета так, словно мы не виделись несколько месяцев, и одновременно расстегиваю ремень его брюк. Он помогает мне, даже не потрудившись притвориться удивленным. Я стягиваю с него штаны и толкаю на кровать.

В коридоре кричат какие-то парни, но я стараюсь их игнорировать. С шумом придется смириться. Я не собираюсь упускать возможность побыть с Гарретом наедине и уж тем более не собираюсь терпеть до зимних каникул.

Когда мы возвращаемся в реальность, на лице Гаррета расцветает его знаменитая самоуверенная улыбка.

— Может, расскажешь?

— Что именно?

— Почему передумала.

— Ты знаешь ответ. И не смущай меня, иначе мы больше никогда этим не займемся.

Он смеется. Я тоже, потому что это вранье.

— Из-за твоего расписания по плаванию мы почти не будем видеться на этой неделе, — говорю я, кладя голову ему на грудь.

— Да. Каждый день тренировки плюс в четверг соревнования в городе. Но я подумываю на следующих выходных съездить в Нью-Йорк. Можем там переночевать. Город как раз украсят к Рождеству.

Я сажусь.

— Правда?

Он старается не улыбаться.

— Конечно, но я забыл, тебе же не нравится Рождество. Давай тогда отложим поездку до января, пока вся эта рождественская хрень не закончится.

— Нет! — восклицаю я слишком громко. — В смысле, я не имею ничего против рождественской суеты. Просто не буду обращать на нее много внимания. Давай все же поедем?

— Хорошо. — Он притягивает меня обратно. — Но мне страшно нравится Рождество, поэтому предупреждаю заранее, что я протащу тебя по всему городу ради огней.

— Если ты правда этого хочешь, то я согласна.

Я напускаю на себя невозмутимый вид, но, если честно, я с самого детства хотела попасть в Нью-Йорк на Рождество. Глядя по телевизору на гигантскую елку в Рокфеллер-центре, я мечтала увидеть ее вживую. И теперь эта мечта может сбыться.

***

В тот же день из Калифорнии возвращается Харпер, и, пока Гаррет занимается в бассейне, я сижу у нее. Она делится сплетнями о своих подружках из Лос-Анджелеса, одной из которых посчастливилось встречаться с актером из какого-то сериала. Я не смотрю телесериалы, поэтому понятия не имею, о ком она говорит, но Харпер утверждает, что он — самый горячий парень современных ситкомов.

Мы встречаемся с Гарретом только за ужином. Он говорит, что его семья вернулась домой, и отец даже поинтересовался, хорошо ли я провела День благодарения. Я до сих пор не понимаю, что происходит, но решаю не зацикливаться на этом. Как сказал Гаррет, будущее контролировать невозможно. Мне нужно просто жить настоящим.

Остаток недели проходит в сумасшедшем режиме. Профессора будто сговорились и задали целую кучу заданий и тестов, чтобы перед каникулами по максимуму нас загрузить. Я усердно занимаюсь, надеясь выполнить все домашние задания к сроку, чтобы иметь возможность отправиться на выходные в Нью-Йорк. Понятия не имею, как справляется Гаррет. Ему задают такой же объем, а у него еще и тренировки по плаванию. Я почти с ним не вижусь.

В четверг утром мы завтракаем вместе.

— Около полудня я уезжаю на соревнования и не вернусь до самого вечера, — говорит Гаррет. — Как приеду, заскочу к тебе.

— Хорошо, только если не слишком устанешь.

— Плевать на усталость. Я соскучился по тебе. Мы так редко виделись на неделе.

— Не реже, чем до Дня благодарения.

— Может быть. Но я провел с тобой целых пять дней и успел привыкнуть. — Он тянется через стол и берет меня за руку. — Похоже, у меня выработалась джейдозависимость, и теперь я страдаю от ломки.

Я смеюсь.

— Тогда тебе и правда лучше зайти.

— Я наверняка приеду очень поздно. Надвигается метель, и тренер сказал, что мы можем задержаться из-за нее.

— Ну здорово. Теперь я буду переживать за тебя. Спасибо огромное, Гаррет.

— Ничего не случится. — Его большой палец поглаживает мою кисть. — Но так мило, что ты беспокоишься обо мне.