Они тронулись в путь, гостиница Хайтауэров осталась за спиной, и Элизабет почувствовала облегчение. Это был короткий визит, скоро они уже будут далеко, в Колорадо, и им не придется возвращаться сюда.

Она подумала: им больше не будет угрожать Беттина Хайтауэр. А потом она сама удивилась своим мыслям.

Не желая ни с кем сталкиваться, ни с тетей, ни с кем-нибудь из персонала, Моргана осторожно проскользнула в главное здание и быстро побежала наверх, в свою комнату. Она не могла видеть, как уезжает доктор Делафилд. У Морганы накопилось столько вопросов об отце! Духовный поиск! Почему тетя сказала, что он отправился искать золото? А его рисунки такие потрясающие! Куда они все подевались?

Она села на кровать, положила книгу на колени и внимательно посмотрела на лицо мужчины, которого едва помнила. Высокий и худой, загорелый, с бородкой, он был привлекательным мужчиной. Он стоял рядом с доктором Делафилд, и они выглядели красивой парой.

Теперь, медленно переворачивая каждую страницу, пожирая глазами каждую фотографию и каждое слово, она впервые прочитала заголовки, остановившись над датой «Июль, 1916 год».

Менее чем шестнадцать лет назад.

Моргана почувствовала, как в глубине ее сознания что-то зашевелилось. Маленький мучительный призрак, который теперь не оставит ее в покое.

Рассматривая фотографии и рисунки, Моргана пришла к выводу, что доктор Делафилд показала ей книгу неохотно, только когда поняла, что Моргана мало что помнит о своем отце. Почему она не показала ей книгу раньше? Оценивая ситуацию, Моргана подумала, что Элизабет собиралась уехать, не желая показывать книгу ни ей, ни Беттине. Почему?

Моргана снова посмотрела на фотографию, датированную 16 июля, и вспомнила — Гидеон говорил, что скоро ему исполнится пятнадцать. Это означало… она посчитала на пальцах… он был зачат примерно в этих числах.

Кроме групповой фотографии с ее отцом в центре, была еще одна фотография, где были только Фарадей и Элизабет. Они стояли у стены, покрытой наскальными символами. Когда она в первый раз смотрела на эту фотографию, она не заметила того, что было так очевидно сейчас: они не смотрели на рисунки на скале — смотрели друг на друга.

На шее у Морганы на золотой цепочке висел золотой талисман. Скрывая его под блузкой, она носила его с детства, задумавшись, она всегда искала на груди утешительный талисман, машинально трогала его пальцами. Сейчас она тоже нащупала его, и пока ее пальцы ласково поглаживали талисман — ее единственную связь с детством, — ей в голову пришла одна идея.

Подскочив с кровати, она кинулась к своему шкафу, где на верхней полке лежала коробка. Уже долгие годы она не прикасалась к ней, там были старые фотографии людей, которых она не знала, — умершие дедушки и безымянные кузины. Эти фотографии Моргана вытащила из кучи макулатуры, куда их выбросила Беттина двенадцать лет назад. Моргана вдруг вспомнила, что среди фотографий есть одна, на которой снят ее отец в детстве. Она нашла ее, поднесла к свету и ахнула. Это могла бы быть и фотография Гидеона!

Пролетев по ступенькам, Моргана пулей вылетела из гостиницы, вскочила в старый грузовик, который Беттина купила несколько лет назад, и на полной скорости помчалась по дороге, вглядываясь в пыльное лобовое стекло в поисках автомобиля с кузовом.

Она обнаружила его напротив магазина Кэндлуэллов. Элизабет и Гидеон только что сели в машину, захлопнув дверцы. Моргана нажала на гудок.

Она выпрыгнула из грузовика, оставив двигатель включенным, и побежала к их автомобилю, крича и размахивая руками.

— Я знаю правду! — едва дыша, сказала она, когда добежала до них. — Гидеон! Это самая потрясающая новость! Ты мой брат!

— Ну, что ж, юная мисс, — пробормотала Беттина, — кошка вылезла из мешка, да?

Размышляя над тем, что могло заставить Моргану так стремительно выбежать из гостиницы и, вскочив в грузовик, на полной скорости умчаться в неизвестном направлении, Беттина поднялась в комнату своей племянницы и нашла там…

Книгу. И фотографию мальчика.

Значит, Моргана узнала правду и, в силу своего характера, решила всему миру поведать о своем новоприобретенном брате.

Беттина вышла из ее спальни и решительно защелкнула дверь, но осталась стоять там же, услышав внизу голоса людей.

Такого поворота событий не должно было произойти. Скандал слишком близко подкрался к порогу Беттины. Она просила Элизабет уехать, но это не помогло. Всегда будет существовать угроза, что эта потаскушка и ее ублюдок снова появятся здесь. Беттина должна придумать более действенное решение проблемы с мальчишкой Делафилд. И уже в следующий момент точно знала, что ей следует делать.

— Мне было так тяжело скрывать от тебя правду, Гидеон, — начала Элизабет, — но мы живем в обществе, в котором столько предрассудков!

Они все еще были у Кэндлуэллов, сидя за столиком на внутреннем дворе, под деревом с фиолетовыми бугенвиллиями. Элизабет принесла корзину с едой, которую Моргана дала им в дорогу, но никто так и не прикоснулся к бутербродам и фруктам. Этель Кэндлуэлл принесла им холодную кока-колу, чтобы насладиться прохладным напитком в тени, но она тоже стояла нетронутая.

— Знаешь, мы ведь с твоим отцом не стояли перед алтарем и не произносили клятвенных слов следом за священником, — почти шепотом произнесла Элизабет, хотя они здесь были одни. — Но мы очень сильно любили друг друга, и в результате этого глубокого чувства и сильной привязанности на свет появился ты. Я всегда рассказывала тебе об этом. К сожалению, я не могла назвать имя твоего отца.

Она положила руку на плечо сына:

— Гидеон, все эти годы я утаивала от тебя его имя, просто ждала подходящего момента. И вот однажды я поняла, что такого момента никогда не будет. Я не знала, что Фарадей пропал. Ты простишь меня?

— Все в порядке, мама. Я понимаю, — сказал он тоном, который иногда удивлял ее, так как это был голос спокойного, зрелого человека, но исходил он от мальчика, который был слишком юн, чтобы вообще что-нибудь понимать. — Зато теперь у меня есть прекрасная сестра.

— Более того, — вступила в разговор Моргана и слегка прикоснулась к его повязке на лбу, — у тебя останется небольшой шрам. Теперь мы будем членами одного племени. — Она сказала это, потому что, хотя он держался бодро, она видела в его глазах страх и растерянность. Кроме того, он был еще ребенком и теперь мог стать центром насмешек хулиганов, ведь они станут обзывать его ублюдком.

Но у Морганы появились еще и другие мысли: Элизабет Делафилд и ее отец были любовниками! Это было удивительное, романтическое знакомство! Воображение Морганы рисовало томные закаты и страстные ночи, заверения в вечной любви. Любовь между ее отцом и Элизабет заставила ее подумать о любви, которую она могла бы испытать с Сэнди Кэндлуэллом, если только, конечно, у нее хватит мужества признаться ему в своих чувствах.

Воображение Морганы тысячи раз проигрывало эту сцену. Всякий раз объяснение происходило в разных местах, в любое время суток, по-разному начиналось. Она была одета каждый раз по-новому, а Сэнди всегда был с непокрытой головой, ей нравилось, как его русые волосы падали ему на лоб, он всегда подворачивал рукава рубашки, у него были мускулистые и загорелые руки. В своих фантазиях Моргана по-разному признавалась Сэнди в своих чувствах, но конец был всегда одним и тем же: он объяснялся ей в любви, добавляя, что рад, что она отважилась начать этот разговор, потому что сам он стеснялся это сделать.

К сожалению, из-за Беттины ее мечте не суждено сбыться. Тетя с теплотой относилась к Кэндлуэллам, но считала, что они по своему положению находятся ниже ее и Морганы, и часто напоминала своей племяннице об этом, словно читала ее мысли и догадывалась о ее романтических чувствах. «Никаких местных парней!» — нередко говорила она Моргане, когда та иногда заводила разговор о том, как однажды она выйдет замуж, мечтая, как большинство девушек, о сказочной свадьбе и медовом месяце в экзотической стране.