Флавия нахмурилась. Ни что в этой комнате не было похоже на Питера, которого она знала. Так или иначе, в библиотеке присутствовала... некая женская чувствительность. Она могла почти уловить запах духов, висящий в воздухе.

Флавия пересекла прихожую и прошла в гостиную. Эта комната, хотя и была прекрасна, вызывала двоякие чувства. Хрустальная люстра, массивные кресла, роскошная обивка диванов и подушек — во всем присутствовала старомодная элегантность, а не современный, почти клинически простой стиль, который всегда любил Петру Люпей.

По крайней мере, насколько она знала.

В дальнем углу гостиной очередной дверной проем вел во мрак. Прислушавшись еще раз, чтобы убедиться, что не выдала своего присутствия, Флавия вытащила крошечный фонарик из своей поясной сумки, включила его и, прикрыв одной рукой — прошла за дверь. Та, в свою очередь, привела ее к другой библиотеке — на этот раз совмещенной с кабинетом. Эта комната была намного меньше первой. Флавия около минуты внимательно изучала книги, выстроившиеся вдоль стен, картины в рамах и колоду карт Таро на столе, которую она опознала, как явно подходящую Питеру колоду Альбано-Уэйта[175]. Полки в основном занимали книги по военной стратегии, методам пыток древнего мира и романы на итальянском языке. Все это уже больше напоминало Флавии того Питера, которого она знала. Нахмурившись, Флавия взяла одну из книг, и это оказался «Ренессанс» Уолтера Патера[176]. Книга распахнулась на форзаце. К своему удивлению, Флавия обнаружила написанное чернилами незнакомое имя: «ДИОГЕН ПЕНДЕРГАСТ».

Она пожала плечами, и закрыла книгу. Питер, должно быть, позаимствовал ее и забыл вернуть — случайно или намерено. Как на него это похоже! Флавия вернула книгу на место и взяла другую: «Жизнь двенадцати цезарей» Светония[177].

Там снова было оно — имя владельца, написанное все тем же почерком на внутреннем развороте обложки: «Диоген Пендергаст».

Почерк выглядел знакомым. И с внезапным потрясением, она вспомнила это имя. Пендергаст. Так же звали агента ФБР, за которым они следили в Эксмуте!

«Мой лучший друг — первоклассный агент ФБР, но он просто сущий младенец, когда дело касается женщин», — припомнила она слова Питера.

Едва не рассвирепев, Флавия вернула книгу на место, в последний момент задумавшись о том, чтобы не произвести лишнего шума. Неужели это была та самая тайная жизнь, о которой говорил Петру Люпей? Был ли этот «лучший друг» на самом деле чем-то большим? Возможно, это его родственник? Брат? А у самого Петру, вероятно, было совсем другое имя: Диоген Пендергаст…

Разумеется, она не раз видела, как Петру использовал поддельные имена, когда они работали вместе. Одно такое он использовал в Эксмуте, а другое в Нью-Йорке. Но до этого момента ей никогда не приходило в голову, что сам Петру Люпей являлся всего фиктивной личностью.

Флавия почувствовала смущение, а затем гнев и унижение. Впервые в своей жизни она позволила кому-то обвести себя вокруг пальца!

Теперь двигаясь гораздо быстрее, но все так же тихо, она поднялась на второй этаж. Он оказался разделен на два крыла, каждое из которых состояло из следующего ряда комнат: нескольких спален, малой гостиной и ванной комнаты. Оба крыла были заняты и выглядели жилыми. В одном из них находилось несколько предметов, которые она опознала, как принадлежащие Питеру — перочинный ножик, зажим для денег, галстук «Hermès»[178], небрежно брошенный на спинку стула…

Другое крыло занимала женщина.

После беглого и аккуратного осмотра всех комнат Флавия обнаружила, что все они пусты и вернулась в центральный холл второго этажа. В ее разуме царил вихрь замешательства. В чем был смысл всего этого?

Флавия спустилась по лестнице и вышла из дома через парадную дверь, снова прикрыв ее за собой. Она огляделась, а затем крадучись направилась мимо домика прислуги к пляжу, идя по тропе, которая изгибалась у мангровых зарослей, и уходила вглубь острова. По этой тропе она дошла до другого скалистого блефа, где остановилась. Впереди располагалось очень странное строение: круглое здание, напоминающее древний храм, которое она не заметила с залива. Между его мраморными колоннами ютились окна, в которых вместо стекол был вставлен камень необычного темного цвета, блестящий в лунном свете, словно ртуть.

Флавия несколько мгновений смотрела на это здание. Странное чувство поглотило ее — весьма нетипичное для нее мрачное предчувствие, словно это строение хранило слишком страшные секреты. Но, заметив между двумя колоннами стрельчатую дверь, она глубоко вздохнула и направилась к ней, в то же время, потянувшись к своей поясной сумке и вытащив один из клинков «Зомби Киллер», которые она всегда и всюду носила с собой. Мало того, что эти ножи были весьма удобны как орудия убийства, так она еще обнаружила, что они отлично подходит для взлома замков: в качестве рычага или отмычки.

Но когда Флавия подошла к двери, она вдруг остановилась. Ее охватило странное, болезненное смешение эмоций, когда она услышала звуки доносящиеся изнутри. Через пару секунд она опустилась на колени, чтобы заглянуть в замочную скважину. Внутри было темно, но сквозь затемненные стекла проникало достаточно рассеянного лунного света, чтобы она слишком ясно смогла рассмотреть, что именно происходит внутри. От увиденного она застыла, в ней вспыхнула ярость, ненависть и отвращение.

Итак все сказанное было ложью — абсолютно все. Его «лучший друг», «охотница за приданным», кража миллиона долларов и выкуп. Ни одно слово, что он ей сказал, не было правдой. И вот он занимается с этой женщиной со страстью, от которой у Флавии поневоле перехватило дыхание.

Она отшатнулась от двери и сползла по холодной стене храма. Она хотела поднять руки, и заткнуть уши, чтобы заглушить все звуки… но казалось, будто на это не хватало силы воли. Тело вдруг показалось чугунно тяжелым, будто энергия оставила все ее конечности. Все, кроме ее рук: они продолжали нервно перекатывать «Зомби Киллер» с ладони на ладонь, в то время как звуки любовной игры еще долго продолжали раздаваться у нее за спиной.

Офис судмедэксперта округа Майами-Дейд размещался в сером современном здании нейтральной архитектуры. Интерьер был настолько же холодным, насколько залитая солнцем Десятая авеню была жаркой. В подвале среди вместительных шкафов с отсеками для трупов, было еще холоднее. Как всегда, сильно восприимчивый к холоду, Пендергаст застегнул пиджак и сильнее затянул галстук.

Судмедэксперт, встретивший их у входа в морг, доктор Василивич, оказался жизнерадостным, грузным человеком со стрижкой, которая делала его похожим на средневекового монаха.

— Хорошо, что у вас тут есть связи, — сказал он Лонгстриту сразу после того, как они познакомились. — И то, что вы смогли так быстро добраться сюда. Оба тела уже собирались передавать их семьям.

— Мы не отнимем у вас много времени, — пояснил Лонгстрит, строго взглянув на Пендергаста. Агент знал, что это все начинает уже утомлять его бывшего командира.

— Что конкретно вы ищете? — спросил Василивич.

— Мы сами не знаем, — ответил Пендергаст, прежде чем Лонгстрит успел сказать хоть слово. Василивич кивнул и повел их за собой по комнате. Слева и справа от них стены от пола до высоты талии были заставлены дверцами из нержавеющей стали.

— Тогда вначале займемся Монтойей, — сказал он. — Старикам везде у нас дорога.

Он усмехнулся и, нагнувшись к шкафчику, расположенному на уровне пола, ухватился за его ручку и медленно потянул. На холодной стальной поверхности лежало задрапированное тело.

— Если у вас есть какие-то конкретные вопросы, спрашивайте, — сказал Василивич, натягивая пару латексных перчаток. — Боюсь, что я единственный, кто может касаться тел.