Дальше – с еще одним пустым стулом между ними – сидел наследник трона, старший брат Айвара Донал, и огонь свечей отражался от его бороды и ряда золотых браслетов красноватыми лучами, а от зубов, когда он улыбался на слова своей матери – белыми вспышками. Донал мне тоже не нравится. Он выглядит как варвар, но на самом деле он очень уравновешенный и умный человек.

За Доналом и еще одним пустым стулом расположился Наставник, который обучал нас. Его брови хмуро нависали, словно утесы…

Полагаю, я должна бы озадачиться всеми этими пустыми стульями, но прежде чем я начала по-настоящему думать о них, с ужасающей внезапной громкостью снова заиграли волынки, и, к моему крайнему изумлению, король Кениг встал. Все, естественно, встали вместе с ним. Мы все посмотрели на дверь позади стола, через которую в сопровождении волынщиков неспешно шагала процессия.

В первый момент я заметила только кучу роскошных одеяний. Затем я увидела, что впереди идет не кто иной, как Жрец Килканнона – высокий, худой и угрюмый. Его брови соперничали с бровями Наставника. При виде него мое сердце, как всегда, упало. Каждый раз возникал ужасный момент, когда я думала, что этот человек мог стать моим отчимом, если бы моя мать не умерла. Он принадлежит к тому типу людей, которые всё обесцвечивают добродетелью. Однако я никогда прежде не видела, чтобы король приветствовал его вставанием. На мгновение я задумалась, не взялся ли король Кениг за религию – в рамках своих усилий вернуть старинные традиции. Пока не увидела среди прочих одеяний одно красно-золотое и одетого в него пожилого усталого человека – благожелательного, но величественного. Он был единственным, кто носил корону.

- Верховный король Фарлейн, - прошептала тетя Бекк рядом со мной. – Ого мог бы и предупредить нас.

Но Ого не мог, подумала я. Он считал, что мы знаем. На Логре существует только один король, и никто никогда не мог вбить в голову Ого, что малые короли – такие как Кениг – тоже являются королями. Когда Ого сказал: «Король», - он естественно имел в виду Верховного короля всей Чалдеи, а мы не поняли его. Даже я не поняла, а ведь я часто спорила с Ого на эту тему.

К тому времени, когда игра волынок и скрип стульев и скамеек прекратились, король Фарлейн стоял позади специального высокого резного кресла, оставленного пустым для него.

- Мы призваны сюда, чтобы совершить правосудие, - объявил он. – Это должно быть улажено, прежде чем мы сможем двигаться дальше. Мы призываем покровительство всех верховных богов и меньших духов и тем самым открываем слушание. Киннокк, Жрец Килканнона, изложите, пожалуйста, свое дело.

- Конечно, - угрюмо ответил Жрец. – Я обвиняю Донала, принца Конроя и Килканнона, в грабеже, разбое и убийстве.

- Отрицаю, - спокойно сказал Донал и повернул руку, чтобы полюбоваться браслетами на ней, словно ему было слегка скучно.

- Отрицаете? – прорычал Жрец и сверкнул черными глазами из-под громадных пучков черных бровей. – Стоя здесь, вы имеете наглость отрицать, что два дня назад со своей бандой головорезов приехали в Килканнон и подожгли мой дом?

Немало людей, включая Айвара, задохнулись от этих слов. Сияя удивлением и восторгом, он повернулся к Доналу. Айвар проявляет прискорбную склонность восхищаться старшим братом. Причем, ребяческую склонность. А потом сияние на лице Айвара сменилось мрачностью и раздражением. Я слышала, как он пробормотал:

- Почему ты не взял меня с собой?

- Отвечайте мне! – прогремел Жрец. – Пока я не призвал на вас проклятие богов!

Донал продолжал крутить браслеты на руке.

- О, это я не отрицаю, - небрежно произнес он. – Я исключаю только обвинение в грабеже и убийстве. Кто умер?

- Вы отрицаете, что смылись вместе со всеми моими овцами? Где мои козы и коровы, разбойник? – бушевал Жрец – его так трясло от гнева, что по его изысканному одеянию пробегала рябь.

- Животные? – Донал пожал плечами, что еще больше взбесило Жреца. – Мы просто отогнали их. Вы найдете их бродящими где-нибудь по холмам, если дадите себе труд пойти и посмотреть.

- Вы… вы… вы!.. – заикался Жрец.

- Повторяю, - произнес Донал. – Кто умер?

- Справедливый вопрос, - вставил король Фарлейн. – Кто-нибудь был убит?

Жрец выглядел так, словно раскусил перчинку.

- Ну, нет, - признал он. – Я с моими послушниками находился снаружи, репетируя к полнолунию.

- Значит, обвинение в убийстве снимается, - заметил король Фарлейн. – И, похоже, грабежа тоже не было. Не отрицается только обвинение в поджоге. Принц Донал, по какой причине вы подожгли дом этого человека?

- Причина, сир? – вежливо произнес Донал. – Ну, я, конечно, думал, что Жрец находится внутри. Для меня было великим разочарованием увидеть, как негодяй важно заходит сюда – живой и ворчащий.

Я думала, Жрец после этого начнет скакать от ярости. Если бы Донал нравился мне немного больше, я бы зааплодировала.

- Сир, - произнес Жрец, - эта бесстыдная порочность…

- Возражаю, - произнес Донал, - против обвинения в порочности. Какое отношение имеет религия к правильному и неправильному?

- Ты, хныкающий грешник! – прогремел Жрец. – Религия имеет прямое отношение к правильному и неправильному! Позвольте заметить, принц, ваши безбожные пути поставят прекрасный остров Скарр на колени, если…

- А какое отношение моя мораль имеет к политике? – огрызнулся Донал. – То, что делает человек – только его дело, и никак не касается богов или королевства.

- Это, - крикнул Жрец, - речь того, кто по своей воле сделал зло своим добром. Я обличаю вас перед Верховным королем, вашим отцом и всеми этими свидетелями!

К этому времени король Кениг – не говоря уже о большинстве нас, стоящих у столов – выглядел крайне неловко и то и дело дергался, как если бы хотел вмешаться. Но здесь стоял Верховный король, переводя усталые добрые глаза с лица Жреца на лицо Донала, пока Жрец не поднял обе костлявые руки и, похоже, собрался призвать проклятие на весь замок.

- Довольно, - сказал король Фарлейн. – Принц Донал, вы просто дразните этого человека. Жрец, какой ущерб нанес огонь вашему дому?

Жрец с содроганием остановился и опустил руки.

- Не столь большой, как надеялся этот испорченный молодой человек, - медленно произнес он. – Он построен из цельного камня – включая крышу и всё остальное. Но дверь и оконные рамы, будучи деревянными, большей частью сгорели.

- А что насчет внутренней части? – важно спросил Верховный король.

- К счастью, в дождь крыша протекает, и большинство вещей внутри были мокрыми. Нечестивая скотина бросила головню внутрь, но она только обуглила пол.

- Так в какую сумму вы оцениваете ремонт? – продолжил Верховный король.

- Шесть унций золота, - быстро ответил Жрец; все задохнулись. – Включая протекающую крышу.

Король Фарлейн повернулся к Доналу.

- Заплатите ему эту сумму, принц.

- Протестую, сир, - сказал Донал. – Он достаточно получает от нас золота на храмовые сборы. Более алчный…

- Заплатите ему, - повторил король, - и таким образом дело будет окончательно улажено.

- Сир.

Донал подобострастно склонил голову, снял один из своих многочисленных браслетов и протянул его человеку, находившемуся рядом с ним за столом. Пока браслет, сверкая, перемещался к Жрецу, переходя из рук в руки, Донал, притворяясь озабоченным, произнес:

- Попросите взвесить его, Жрец. В нем, вероятно, почти семь унций.

- Нет нужды, - сказал Верховный король. – Дело завершено.

Сияющий Жрец получил браслет, и тогда мы все смогли сесть и приступить к еде. Но я сомневаюсь, чтобы Жрец сильно наслаждался обедом. Он выглядел таким кислым, что от его вида могло свернуться молоко.

- Хм, - произнесла тетя Бекк. – Хм, - она взяла маленькую ржаную булку из высокой корзины и подтолкнула корзину ко мне. – Всё это было чудесно инсценировано, не так ли?

- Что ты имеешь в виду? – прошептала я. – Донал и Жрец ненавидят друг друга, все это знают.