- Она летает? – спросил Ого.

- Не на самом деле, - ответил Риз. – У них не бывает настоящих крыльев – только кожа, которую она может немного растянуть и так парить. И, - гордо добавил он, - они бывают всех цветов, но красный встречается реже всего.

Мы снова сели и продолжили обед. Айвар и Райаннэн сидели рядом и разговаривали друг с другом короткими отрывистыми фразами. Насколько я могла судить, она расспрашивала о жизни Айвара на Скарре, а он пытался похвалить ее пение. В промежутках они, не отрываясь, смотрели друг на друга так, словно узрели самую дивную вещь в мире. И оба много краснели.

В общем, я была рада сосредоточиться на кормлении тети Бекк. Потом я была довольна, что Страшила плохо вел себя и пытался утащить крабов у людей. Не думаю, что ему в жизни прежде встречался хоть один краб, и он обнаружил, что безумно их любит. Мне пришлось кричать на него. Не то чтобы это что-то изменило. Потом я сосредоточила внимание на Блодред, которая ела крошечные кусочки краба, держа их тонкими красными пальцами. Я даже наблюдала за тем, как Зеленый Привет склевывает яблочный турновер.

Когда Риз объявил, что нам пора отправляться, я испытала облегчение.

- Эйлин, ты правишь, - заявил Айвар.

Так что я забралась в повозку и взяла поводья, а Риз пошел впереди с Ого и Финном, чтобы показывать дорогу. Мы двигались по возвышенностям неописуемой красоты, где реки музыкально лились над обвалами, покрытыми дикими цветами, а за ними возвышались голубые пики. А я могла думать только об Айваре и Райаннэн, идущих позади, разговаривающих шепотом и смеющихся. В горных вершинах, по которым мы проходили, встречались ущелья,  через которые я видела море – голубое, как глаза Райаннэн, – или озера в долинах, или (однажды) громадный золотой вид Галлиса, простирающегося на юг, покрытого полями и далекими садами. Мо это не нравилось. Она трясла ушами и ясно давала понять, что не привыкла к горам. Но я могла думать только об Айваре и Райаннэн, идущих позади.

Мы остановились на ночь на промежуточной станции. Она представляла собой что-то вроде сарая с деревянными койками и печкой внутри. Снаружи стояла еще одна печка, где можно было приготовить любую еду, которую вы принесли с собой, и скважина для воды. Мы сидели снаружи и снова ели крабов. Галлис настолько замечательно теплый, что, если бы захотели, мы могли бы спать снаружи.

На Галлисе нет постоялых дворов, как сказал нам Риз. Внизу на равнинах есть винные магазины и питейные места, тщательно контролируемые жрецами. Пить можно только в определенные часы.

- Но сейчас, когда Преподобный Верховный Жрец – Гронн, стало гораздо больше свободы, чем было раньше, - сообщил нам Риз. – Долгие беседы Гронна с Гаретом сильно повлияли на его воззрения.

Потом он рассказал нам о других обычаях Галлиса, которые я теперь забыла. Я пыталась не замечать Айвара, целиком сосредоточенного на Райаннэн. Тетя Бекк просто сидела. Финн зевал. Ого единственный действительно слушал Риза.

На следующее утро мы продолжили путь по еще более очаровательным горным пейзажам. Дорога постоянно шла наверх, и Мо была недовольна. Нам с Ого пришлось взяться за узду с двух сторон и практически тащить ее. Риз и Финн уходили всё дальше и дальше вперед. Айвар и Райаннэн, хотя и еле плелись, тоже оказались впереди.

- Ну, давай же! – сердито сказала я Мо.

- Я делаю всё, что могу, - ответила тетя Бекк с повозки.

- Я имела в виду не тебя! – огрызнулась я.

И обнаружила, что плачу. Крупные слезы катились по моему лицу, и я, задыхаясь, глотала их.

- Не расстраивайся, Эйлин, - сказал Ого.

- Как я могу не расстраиваться? – прорычала я. – Моя тетя впала в детство и бросила меня справляться со всем, и мы всё идем и идем, и я не имею ни малейшего представления, как мы доберемся до Логры, и я не верю, что найду отца! Хоть когда-нибудь!

- О, мы доберемся туда, - сказал Ого. – Как-нибудь. В конце концов, на нашей стороне Зверь Скарра и Великая Птица Берники. А теперь у нас даже есть Дракон Галлиса, хотя признаю, она слегка маловата.

Я уставилась на Страшилу, бредущего впереди меня по тропе – длинные ноги, маленькая голова, уродливая расцветка и всё остальное. Не говоря уже о запахе крабов. Я протерла рукавом мокрые глаза и посмотрела снова.

- Ты же не имеешь в виду…

- Имею. Ты не можешь отрицать, что он явно волшебный. А Зеленый Привет разумно разговаривает – не как другие попугаи. Зеленый Привет знает, что говорит.

- Полагаю, ты прав, - согласилась я, начиная испытывать благоговение. – Тогда с нами по крайней мере двое Хранителей.

- Так что мы доберемся до Логры и найдем твоего отца, если его еще можно найти. И мне показалось, тебе нравится быть главной…

- Не когда я не могу потанцевать на ярмарке.

- Но большую часть времени. Ну, же. Признай это. И знаешь, ты не должна расстраиваться из-за Айвара. Он того не стоит.

Я не знала, что мои чувства настолько очевидны.

- Хочу тебе сообщить, Ого с Логры, что я давно выбрала Айвара своим мужем!

- Я знаю. Но ты тогда была маленькой, а он казался взрослым. Я годами надеялся, что ты поймешь свою ошибку.

- Ошибку! – почти закричала я.

- Бабуля всегда говорит, что ты делаешь ошибки, - заявила тетя Бекк с повозки.

- Тихо, Бекк, - велел Ого. – Да, ошибку. У тебя есть мозги, Эйлин. Айвар же на самом деле ужасно глуп. Ты бы страшно заскучала, если бы тебе пришлось быть с ним постоянно. Мне с ним скучно. Он, похоже, считает, что то, что он принц, делает его совершенством.

Я подумала над этим. Полагаю, я никогда не приписывала Айвару мозги. Мозги были у Донала, и я всегда знала, что именно поэтому Мивенна предпочитала Донала Айвару. Но она всегда давала Айвару всё, что он пожелает. Все дети в замке знали, что не стоит ссориться с Айваром. Он пойдет к своей матери, и она накажет того, кто поссорился с ним. Подумав, я поняла, что таким образом Мивенна компенсировала Айвару недостаток своей любви.

Мои самые ранние воспоминания об Айваре состояли в том, что я слегка жалела его. Мивенна жутко баловала его, но никогда не обнимала так, как обнимала его брата. Тетя Бекк, которая в принципе не склонна к объятиям, обнимала меня всегда, когда я нуждалась в этом, а когда я была маленькой, даже сажала на (ужасно костлявые) колени. Мивенна никогда не делала так с Айваром. Однако Айвар явно считал, что он ее любимчик. Как глупо!

- Но Райаннэн такая красивая! – простонала я.

- И ты тоже, - парировал Ого.

Я уставилась на него и возразила:

- У нее волосы – словно зрелый овес.

- Цвет твоих волос, - ответил Ого, - точь-в-точь как у ирисок, которые замковая кухня делает на праздники. Тебе следует чаще их распускать, потому что они кудрявые.

- Они будут лезть мне в лицо. И у нее большие голубые глаза.

- Твои глаза ничуть не меньше, и большую часть времени они зеленые. Я никогда не видел никого с глазами такого цвета, как у тебя.

- Но я низкая. Райаннэн почти такая же высокая, как ты.

- Настоящая каланча, - нетерпеливо ответил Ого. – Если ты решительно настроена считать себя страшным недомерком – пожалуйста. Но не жди от меня сочувствия.

Я обнаружила, что смеюсь.

- Хорошо, хорошо. Но есть одна вещь. Я не умею петь. А ты слышал Райаннэн.

- Да, она умеет петь, - согласился Ого. – Но она не Мудрица, правильно? И я не думаю, что ее голос имеет отношение к тому, что чувствует Айвар.

Я снова засмеялась. Мы продолжили идти. Мы прошли, наверное, с полмили, прежде чем мне пришло в голову сказать:

- Спасибо, Ого.

Он ухмыльнулся:

- Всегда пожалуйста, Эйлин.

Благодаря ему я почувствовала себя настолько лучше, что даже начала любоваться пейзажем. Он весь представлял собой суровые скалы. Похоже, поблизости не было барда, чтобы выпеть его красивым, так что он оставался таким же обыкновенным, как Страшила, и таким же изможденным и серым. Я нашла это успокаивающим. Он напоминал мне Скарр.