Однако Святослав остался серьезен.

- Правда это, - ответил князь, изумив своих сыновей. - Я сам эту отметину на голове у Всеслава видел, когда он приезжал в Киев к деду вашему Ярославу Мудрому. Мать Всеслава волховицей была. Зачала она сына своего посредством колдовства, когда мужа ее князя Брячеслава дома не было. Князь Брячеслав сам жены своей побаивался, потому как находил у нее в постели живых змей. И то, как умерла мать Всеслава, подтверждает, что она была связана с нечистой силой.

Рассказывать подробности смерти Святослав отказался, хотя любопытный Роман настойчиво просил отца об этом, зато поведал о другом, не менее занимательном:

- Князь Всеслав многое от матери своей перенял и кудесником стал, каких поискать. К примеру, перевернется через голову и станет волком. В волчьем обличье и рыскает у городов и весей наших, вынюхивает да высматривает, где напасть сподручнее. Иной раз видят Всеслава с ратью под Псковом, а три дня спустя он уже во главе другой рати под Смоленском. Войска у Всеслава много, и держит он его по разным градам, волком меж них перебегает, тут пограбит, там порежет и был таков. Всюду его видят, а поймать не могут.

Бывало, дружинников Всеславовых порубят в сече иль в полон возьмут, а самого князя средь них не находят. Вопрошают у пленных полочан, мол, где князь ваш, ведь только что он был здесь, мечом махал», ан уже нет его! Полочане лишь криво усмехаются, мол, нас грешных захватили, попробуйте-ка теперь князя нашего словить. Сказывают знающие люди, будто Всеслав такие обереги знает, что ни меч, ни копье его не берет, а стрелы мимо летят. Ростом Всеслав велик и силы недюжинной, человека до седла разрубить может. Вот каков враг наш, дети мои.

- А коль завязнет войско наше в снегах, тогда как? - обратился к отцу Олег.

- Снег - не топи, выберемся, ответил Святослав. - В Подвинье места гиблые: в теплое время года пойдешь, не пройдешь, дорог не знаючи. Всеславу там воевать и скрываться раздолье, каждый пень, каждый омут за него. Опять же гнусу в тех лесах летом столько, что не вздохнуть. Зима-то прыткости Всеславу поубавит, его-то полки тоже не на крыльях летают. Нам бы только настигнуть рать Всеслава да в одной большой сече с ним и покончить!

Святослав глядел на безусые лица своих сыновей и не видел в них робости или смятения, наоборот, в глазах княжичей светилось восхищение кудесником Всеславом. Мысль о том, что им тоже придется сражаться со столь опасным врагом, наполняла сердца юношей бранным пылом, который они и не собирались скрывать.

Негодуя на их молодую беспечность, Святослав поручил опытным своим гридням каждодневно обучать сынов бою на мечах и владению копьем. Часто и сам наблюдал за тем, как его отпрыски постигают воинскую науку, придирчиво следил, чтобы никому спуску не давали.

«Враг жалеть не станет, - повторял Святослав, - а одно неверное движение в сече любому из вас головы может стоить».

…Стояла середина ноября, но снега еще не было. Первые заморозки сковали речку Стрижень тонким прозрачным ледком. Широкая Десна замерзла лишь на мелководье у низкого правого берега.

Казалось, темный хмурый лес, скошенные луга в речной пойме, черные пашни озимых - все вокруг затаилось, замерло под холодным осенним небом в ожидании снегопада.

Спустя несколько дней повалил густой снег. Природа враз преобразилась, укрытая белым пушистым саваном наступающей зимы.

Погода стояла теплая и безветренная. По Чернигову и всей округе пролегли санные пути, по которым, лихо погоняя лошадей, сновали в город и из города смерды и княжеские подъездные.

Оживился князь Святослав. Им был произведен за городом смотр дружины.

Дружинники показывали своему князю мастерство в конных перестроениях, умение держаться в седле, владение копьем и мечом. Полдня любопытные ребятишки наблюдали с городской стены за передвижениями на белой от снега равнине густых конных отрядов, ощетинившихся копьями.

Воеводы старались вовсю, но Святослав остался недоволен, принятые им недавно на службу две сотни новых гридней из числа боярских детей портили всю картину. Из-за них младшая дружина сильно уступала по сплоченности и маневренности старшей дружине.

- Время еще есть, князь, - успокаивал Святослава воевода Перенег. - Обучим и этих. Не впервой из щенков волкодавов делать.

- Завтра же и приступим, - вторил Перенегу боярин Веремуд.

- А коль завтра уже вестник от Изяслава примчится с наказом поднимать полки! - огрызнулся Святослав.

- Так ведь реки еще не стали, - промолвил Регнвальд, - а киевский князь собирался по ледоставу идти в поход.

Святослав ничего не сказал на это.

Внезапно кто-то из дружинников окликнул князя и указал рукой на заснеженную дорогу.

Святослав и его воеводы разом посмотрели в ту сторону. Вдалеке темнел приближающийся отряд всадников.

- Неужто сам Изяслав пожаловал? - проговорил Регнвальд, вглядываясь в далекую вереницу верховых.

- Ну если Изяслав столь скоро в поход изготовился, то понимаю я, почему при поздней осени вдруг ранняя зима наступила , - сказал Святослав.

- Конники вооруженные, - заметил остроглазый Регнвальд, - около сотни будет.

- Знамени княжеского не видать? - спросил Святослав.

- Не видать, - ответил за варяга Перенег. - Может, купеческий караван?

Вскоре выяснилось, что это княгиня черниговская возвращается домой из Германии.

Святослав был искренне рад увидеть вместо Изяслава Оду, по которой за семь месяцев разлуки успел соскучиться.

Ода выглядела, как румяное спелое яблоко. Вместе с ней в Чернигов возвратились и Вышеслава с Ярославом.

Ярослав окреп и вытянулся. Вышеслава тоже подросла и еще больше похорошела.

Святослав налюбоваться не мог на жену, на дочь и сына. Однако ему сразу не понравилось, что между собой они говорят только по-немецки.

Ода привезла всем подарки. Мужу две толстые книги на латыни, пасынкам красивые плащи из мягкой, фризской ткани, узорные пояса, маленькие молитвенники на греческом языке, а Роману еще и длинный саксонский кинжал в серебряных ножнах. Княгиня тоже как будто была рада своему возвращению.

За ужином Святослав принялся расспрашивать Оду про ее родственников, про германского короля Генриха Четвертого[90].

- Я слышал, будто пленили молодого Генриха и мать его свои же немецкие князья во главе с архиепископом кельнским, - сказал Святослав. - Не сладко, чай, ему приходится?

- Так было, - ответила Ода, - но в прошлом году король Генрих расправился с заговорщиками и встал во главе Германии.

- Закончилась ли тяжба твоего отца с настоятелями Кведлинбургского монастыря? - поинтересовался Святослав.

- Настоятельницей, - поправила мужа Ода. - Кведлинбургский монастырь - женский.

- Да? - Святослав сделал удивленное лицо. - А твой брат Удон в письме «настоятель» написал, вот я и подумал… Его словеса сам черт не разберет! Чем закончилась тяжба-то?

- Хвала Господу, спор счастливо разрешился, - сухо ответила Ода.

Она заметила, как прятали улыбки Давыд и Роман после упоминания Святославом словесов Удона.

А Святослав, не замечая недовольных глаз Оды, продолжал свои расспросы, перемежая их с остротами и шутками.

- Брат твой старший не женился еще?.. И что за невесты там у вас в Германии! Одна до венца несколько дней не дожила, другую чуть не с помолвки в монастырь упекли, прознав, что бедняжка уже не девственница, за третьей приданого всего-то коса - девичья краса. Смех, да и только!

- Это тебе Удон сообщил? - строгим голосом спросила Ода.

- Нет, не Удон, а братец твой сводный, - ответил Святослав и усмехнулся. - Прислал в позапрошлом месяце грамотку на латыни. Понятное дело, все же пробст Трирского собора! А пишет так, что почти в каждой строчке ошибка, может, пьяный был, я не знаю. Аккузатив с аблативом[91] путает, окончания падежей сплошь ставит неверно. Сразу видно - немецкие мозги!