– Великий город, величайший! – звучало вскоре вновь, будто шло некое внушение. – Самим глобальным историческим процессом обусловлено его возвышение, ведущая роль. Именно здесь сходятся сила и спокойствие, образуют в слиянии спокойную силу, именно здесь СОСРЕДОТОЧЕНЫ все основные рычаги управления. Потому-то сюда и ведут все дороги, каждый мечтает попасть!

Если бы Аиртон не смотрел в это время на город, слова контролёра показались бы, скорее всего, и напыщенными, и пустыми, но он смотрел, смотрел и понимал: да, оно и правда так. Из-за сбоев знака мог различить извивы обширной ментальной структуры – той самой, что обеспечивала каждому из жителей Советграда благоприятный момент. Светилась та фиолетовым, и чем выше, тем свет был ярче.

– Не советовал бы этот подъёмник, – в один голос говорят пятеро, соединённые, по всей видимости, какой-то сложной ментальной цепочкой. – Одного из меня так на нём раскрутило, что едва на Первый не улетел! Так что собираю, вот, метки на внеочередной вызов аварийного помощника.

– И сколько ещё осталось? – спрашивает Аиртон машинально.

– Три.

– Ну, что же, дело полезное, держите тогда и мою…

– О, спасибо, – благодарят пятеро, – уже две! И, это, если тоже хочешь расшириться, то знаю одно надёжное местечко…

– Нет, не хочу. Меня это не интересует…

Чуть больше года назад на Советград было совершено нападение. Группе отступников удалось, как знал Аиртон, дойти до Второго круга – как раз того, где он сейчас. «Называют они себя чокнутыми, – думает Аиртон, – и такие, похоже, и есть, раз отважились штурмовать сам Советград». О том, чем закончился инцидент, информация скрыта, упрятана под ментальные замки такой силы, что и знака Береники оказалось мало для доступа, а за повторное обращение получила штрафную метку.

– Эй, постой! – один из пятерых подбегает, пытается втихую прикрепить к знаку Аиртона какую-то метку.

– Нет, – он отталкивает левой рукой, он пресекает.

Затем шаг к скользящей ленте, так кстати замедлившейся, шаг на свободную ячейку, и лента уносит прочь.

«Очевидно, что действовали чокнутые на ментальном уровне, – продолжает Аиртон размышлять о своём, – нашли способ, как проложить в структуре стабильности канал нестабильности. Им они и прошли, поднялись, недоступные постоянной удаче защитников. Вот только, похоже, у ворот Первого круга силы иссякли и подъём превратился в падение…»

В левую руку опорного мага неожиданно проникает холод, тускнеет мир, а из множества шепотков собираются два голоса:

– С той пустотой, которую имеешь в виду, – говорит один, – сложно сражаться. Она как скользящая лента: легко сделать первый шаг, но сложно вернуться назад, если унесла далеко.

– А ведёт лента к пропасти, – отзывается другой тихо, едва слышно, – имя которой смерть…

Накатывает сильное помутнение и Аиртону представляется, что движется он ни куда иначе, как в пропасть, скользит в пустоту. Потому сходит на первом же замедленном участке, едва не спрыгивает. «Когда же это закончится, – злится он, – сбой за сбоем! Или это не сбой, а нечто другое? Некий отклик, ответ на мои мысли о чокнутых? Не хотелось бы в такое верить, но уже одно то, что я здесь, в Советграде, может означать всё, решительно всё…»

С наступлением нового, 2423 -го от Разделения года, пришло время и новой, как выразился Авангар, ступени.

– Сегодня отправляемся в город, – сказал он, – можно телепортацией, можно на ленте.

– Пожалуй, на ленте, – выбрал Аиртон.

– Я и не сомневался, – кивнул Авангар, – потому со мной Гелла и Гедда. Как, соскучились по красавицам?

– Не очень… – Аиртон едва сдержался от защитного заклинания, когда рядом, буквально из ничего, появились воительницы.

– Неблагодарный! – рассмеялся ментальный маг. – Они-то по вам сильно, очень сильно скучали!

Так, вчетвером, и отправились; поскольку от лазарета к воротам Третьего круга вела выделенная лента, защищённая силовым полем, то много времени путь не занял.

– Совсем другое чувство, когда смотришь на Советград снизу вверх, а не сверху вниз, а? – сказал Авангар. – Только вблизи чувствуешь всю его мощь, понимаешь величину размаха. И это хорошо, ибо, когда границы нестабильны, центр должен оставаться прочным.

– А они нестабильны? – спросил Аиртон.

– А вот в этом, дорогой мой напарник, – ответил контролёр серьёзно, – нам и предстоит разобраться.

Так как линия выделенная, то на первой проверке были лишь боевые сканеры, надолго не задержали. Пройдя между Цирцем и Утли, лента перешла в эскалатор, уже на нём достигли вторых врат, с одинаково суровыми Триптофаном и Алиндой по сторонам. Гораздо суровее первой вышла и проверка – на посту стояли уже магзиратели.

– Пока побудете на Втором, – сказал Авангар после того, как их наконец-то пропустили. – Увы, но нужна по меньшей мере декада, чтобы поднять вас выше.

– Да мне пока и Второго хватит, – сказал Аиртон со вздохом, – за глаза…

Впереди ряд телепортационных кабин, но Аиртон решает не рисковать, не воздействовать лишний раз на ментальное тело, а пройти оставшийся путь пешком. Благо, его кластерный сектор уже рядом, возвышается большим механическим муравейником. Говорят, так жили когда-то народы юга, только в систему дома объединяла не ментальная магия, как сейчас, а астральная. Вопрос же, какая система лучше, дискуссионный до сих пор, как и то, совершенствуются ли саламандры в Резервации, или деградируют.

«Как же сложно в этом городе, – думает Аиртон, – особенно если ты – СпП… Если знаешь, что все пути ведут к лучшему, то к чему что-либо менять? Вот только полной уверенности, что они и правда ведут к лучшему, нет. Откуда и вопрос: стоит ли говорить Авангару об услышанных на ленте голосах, если делать я этого не хочу? Скажу – правильно, не скажу – тоже правильно, и как тут сделать правильный выбор? А, в бездну, – думает он устало, – я же СпП, исходя из преобладания и буду действовать. Потребует отчёт за день – предъявлю, а нет, так нет, и пусть не меня, а Советград терзают муки выбора!..»

За снами Аиртона теперь следят ра-мы на основе э-нейронита, вот только Фафф в них больше не появляется. Авангар, тем не менее, не теряет надежды последнего увидеть, нередко посещает сны пустотника и сам. Вот и сейчас здесь, появился – стремительным порывом разорваны серые пряди тумана, выплывает сканер, преобразуется в полупрозрачную, подсвеченную синим фигуру.

– Просыпайтесь, напарник, – говорит, – спешу вас обрадовать. Пришло время новой ступени, поднимаемся на Первый круг!

– То есть вы уже здесь, – спрашивает Аиртон, так и не привыкший к подобного рода появлениям, – не только в моём сне, но и в моём жилом блоке?

– Да, конечно. Как будете готовы, жду вас в особой комнате.

– Хорошо, я сейчас.

Благодаря действию ра-м, выход из сна происходит мгновенно – по одному лишь слову, брошенному в Эфир. Собирается пустотник тоже быстро, следует в указанную Авангаром комнату. Особой названа потому, что защищена от перехвата на четырёх планах сразу, именно в ней ведут разговоры, не предназначенные для чужих ушей.

– Надеюсь, что проснулись, – говорит контролёр, – ибо начну без преамбул. Не ждёт, не ждёт время! Итак, знаете ли вы, почему нейронит имеет столь высокую цену?

– Да, немного, – отвечает Аиртон осторожно. – Во-первых, этот минерал редок, а ещё его очень сложно добыть.

– Совершенно верно, – кивает Авангар. – За простым нейронитом, или объектами высокой ментальной активности, ВМА, ведётся настоящая охота. Они, как понимаете, создают вокруг себя волны искажений, изменяют и пространство, и время. По виду подобные объекты похожи на айсберги, но гораздо, гораздо опаснее.

– Да, я понимаю, – говорит Аиртон.

– А теперь внимание, подходим к тому, ради чего, собственно, и была усилена защита вашего знака, – в руке контролёра появляется монетка номиналом в один квадрант, крутит в пальцах, – к проекту «Монета».