Бесшумно, будто шпионя, слева от меня плывет Voyager. Теперь мне кажется, что я в болотной трясине, окруженная тростником, срываю стебли кувшинок. Лодка дрейфует на маленьких волнах, но мне кажется, что Voyager – бурьян в топкой грязи. Мне страшно. Мне кажется, что болото кишит голодными аллигаторами. Голос Бонни вытаскивает меня. Она разговаривает с дайверами. Шторм закончился, мы собираемся возобновить утерянный ритм. Это немного приободряет меня. Я начинаю понимать, что мы делаем. Бонни умоляет меня проплыть некоторое время, чередуя брасс и фристайл. Я повинуюсь. Когда я забываюсь и подплываю слишком близко к мотору Voyager – так, что его лезвия могут измельчить меня на кусочки, – Бонни командует остановиться. Я не помню, чтобы она была так зла, как сейчас.

«Диана! Ты хочешь прекратить все это? После всей работы, которую мы проделали? Ты действительно хочешь разрушить все теперь?»

Я внимательно смотрю на нее.

«Не знаю как, но используй весь свой умственный потенциал сейчас. СЕЙЧАС. Заставь себя. Число. Найди в своей голове число и начинай отсчет. Не отвлекайся, пока не досчитаешь до этого числа! СЛЫШИШЬ МЕНЯ?»

В голове что-то проясняется. Ум – это сила, о которой мы мало что знаем. Я буквально слышу хлопок внутри. Я очнулась и трясу перед Бонни поднятыми кулаками. Я ее слышу. Я быстро загадываю число и начинаю считать.

Мы делаем успехи. Теперь я принимаю пищу каждые 45 минут, мне необходимо больше калорий, иначе я буду страдать от нехватки тепла. Иногда Бонни подзывает меня, чтобы сказать несколько мотивирующих слов. Я перестала чувствовать боль во рту и теперь нормально ем и пью, хотя тошнота порой еще мучает меня.

Я не уверена, но, кажется, я вижу это. Дорога, вымощенная желтым кирпичом. Да-да, та самая дорога из страны Оз. Я не говорю ни слова. Как интригующе! Я вижу людей. Они там и идут куда-то. Вглядываюсь в даль, чтобы рассмотреть их. Это не Дороти и не существа, которые позволят ей пройти по желтому пути. Я вижу семерых гномов с ранцами на спине. Я смотрю на них, затем ору Бонни, переходя на визг:

– Бонни, ты видишь Дорогу из желтого кирпича и семь гномов? Они прямо здесь!

Она смотрит на глубину, куда я указываю, и орет в ответ:

– Я вижу их, они направляются туда же, куда и ты. Просто следуй за ними!

Но я сомневаюсь в том, что они могут быть мне полезны. Я следую за ними просто, чтобы потянуть время и вспомнить имя каждого из гномов. Когда я поворачиваю голову налево и вдыхаю воздух, то я отчетливо слышу, как они поют свою походную песню: «Хей-Хо, Хей-Хо, мы отлично поработали и идем домой!» Затем все как будто растворяется под водой, до меня доносятся обрывки песни. Я словно ныряю еще глубже. Меня пробирает дрожь, я пытаюсь двигаться. Обычно мне становится холодно только на остановках. Мне начинает не хватать сил, просто чтобы оттолкнуться руками, я дрейфую. Бонни подзывает меня.

Единственным выходом сейчас будет снять очки и шапочку. Я никогда не делала подобного. Впоследствии я не смогу надеть очки из-за распухшего лица. Мне позволено приподнять очки только в том случае, если нам нужно добраться до маски или если очки протекают и мне необходимо заменить их. Или если я начинаю захлебываться. Кажется, сейчас я услышу эти ужасные слова, которыми заканчивались все предыдущие четыре раза: мы сможем доплыть до Багам, а расстояние до Флориды равно сотне часов в пути. Это конец.

Но ничего подобного. Я ошиблась.

Бонни решила просто «разбудить» меня. Они совещались с Бартлеттом.

Бонни: Диана, ты слышишь мой голос? Понимаешь, что я говорю тебе?

Я киваю. Вокруг темно, Бонни представляется мне лишь еле различимым силуэтом. Но я отлично понимаю ее.

Бонни: Мне нужно сказать тебе две очень важные вещи. Первая: тебе больше никогда не понадобится защита от медуз. Никогда.

Это не укладывается у меня в голове. Что она имеет в виду? Медуза больше не будет нашей проблемой в третью ночь?

Бонни замечает, что я озадачена. Она терпеливо объясняет:

– Третьей ночи не будет! Тебе не понадобится противомедузная защита.

Стоп, стоп, стоп! Она имеет в виду, что мне нужно просто доплыть, просто работать руками все оставшееся время? Мы коснемся флоридского побережья до наступления ночи? Я соображаю сейчас очень медленно, но, кажется, я права.

Да, я все верно поняла.

Меня душат слезы, я переворачиваюсь на спину. Бонни говорит, что нам не придется плыть еще целые сутки. По ее подсчетам, мы прибудем во Флориду в семь вечера! Мои очки остаются на лбу, слезы катятся по моим щекам.

Бонни дает мне минуту для ликования, а затем строго напоминает: плыть придется еще довольно долго. За это время может произойти что угодно: нам стоит восстановить прежний ритм и идти вперед.

Я готовлю шапку и очки, а Бонни в этот момент разговаривает со мной:

– И кое-что еще, Диана.

Я: Что-то плохое?

Бонни: Что-то очень хорошее. Посмотри вперед, направо к горизонту. Видишь?

Меня укачивает. Шторм закончился, море спокойно. Там, куда Бонни указывает рукой, я вижу тонкую белесую полосу света. Это, должно быть, первый признак восхода солнца. Я замерзаю, скоро я сниму защитный костюм и буду греться под первыми лучами солнца.

Я: Это солнце!

Бонни смеется: Нет. Это лучше, чем солнце.

Пауза. Длинная пауза. Я напрягаю зрение. Что может быть лучше солнца?

Бонни: Это огни Ки-Уэста.

Мне нужен воздух. Тишина. Тридцать пять лет я хотела увидеть Ки-Уэст именно так. Тридцать пять лет я верила, что это случится. Меня душат рыдания.

Никаких песен. Никакого отсчета. Я желаю провести последние часы Кубинского заплыва в благоговейном молчании, осознавая то, что происходит. Мне хочется припомнить, что значит для нас эта экспедиция.

Я мысленно перечисляю каждого, кто «вошел в эту реку» со мной. Список будет длинным. Многие помогали нам с тренировками, но не приехали на Кубу. Многие, как знакомые, так и незнакомцы, помогали деньгами, спонсировали нас. Каждый внес свою лепту. Я продолжаю грести и представляю себе лица этих людей. Мои Товарищи по Команде, которые остались на кубинской границе, – они не будут стоять на Флоридском берегу, ожидая нас. Но они не менее важны, чем те 44 человека, которые сегодня с нами. Я вспоминаю каждого, их лица, мимику. Прикидываю, сколько их: по меньшей мере 200. Маленькое поселение, не так ли?

Ночь длится гораздо дольше, чем я предполагала. У меня галлюцинации. В моем мире уже наступило счастливое утро понедельника, 2 сентября. Дайверы постоянно кричат на меня: «НАЛЕВО! НАЛЕВО! НАЛЕВО!» Я далеко отрываюсь от Voyager, иногда больше чем на 100 ярдов. Вожатые, дайверы, байдарочники беспокоятся о моей безопасности. Я устремляюсь на восток и затем все усилия трачу на возвращение на запад. Опять и опять. Вместо того чтобы плыть на север, прямо к пункту нашего назначения. У нас с немногословным по жизни Буко во время приема пищи состоялся разговор.

– Диана, вы потратите гораздо меньше оставшихся сил, если будете плыть просто по указателю. Расстояние сократится на несколько миль, если вы прекратите отклоняться вправо.

– Я понимаю это, Буко. Если бы я могла, то я бы так и сделала. Иногда я просто не понимаю, почему эти ребята такие занудные. Вечно вопят: «НАЛЕВО! НАЛЕВО!»… Иногда мне кажется, что плавание закончится, а они продолжат орать.

Буко решается на жесткие меры. Он останавливает каяк в паре дюймов справа от меня. Я делаю два гребка, тоже останавливаюсь и свирепо смотрю на него. Моя рука натыкается на его весло. Я отпрыгиваю. Мы сто раз репетировали это. Парни знают, что задевать меня веслами запрещено. Буко понимает, в каком я сейчас гневе. Но его это не волнует. Крики «НАЛЕВО! НАЛЕВО!», звучавшие на протяжении часа, не уберегли меня от метания в океане: я плыла направо, затем назад, опять направо, снова назад. Буко имеет разрешение от Бонни на то, чтобы полностью остановить меня. Повозмущавшись, я тем не менее через какое-то время перестала плавать зигзагами.