Акира тоже подошла ко мне и по-хозяйски уселась на колени. Потом посмотрела на меня серьёзно, будто хотела понять, что произошло с моим внутренним состоянием. С трудом оторвав взгляд от Хейна, я перевёл его на сестру. Девочка вдруг воскликнула своим высоким голоском:

- Вот кого ты хотел видеть рядом с собой!

От её крика я вздрогнул, сначала даже не поняв, что имеет малышка в виду. Потом мне вспомнился сон о взрослой Акире, которая обнимала Хейна, о своём пробуждении и о словах сестры: "Ты не меня хочешь видеть сейчас"... Сёстры-эльфийки перестали звать меня.

Сперва хотелось рассказать ей о том, что на самом деле я мечтал о той Акире, о девушке из моего сна. Но я передумал говорить об этом, потому что с небольшим удивлением понял, что забыл даже то, как выглядело моё видение. Просто оно было невероятно красивым, больше на ум ничего не приходило.

Я увидел, что на щеках Хейна расцвёл румянец, и юноша отвернулся, но не из отвращения, а из смущения. Я точно видел это по его глазам.

- Ты права, Акира, - прошептал я. Я никогда не терзался угрызениями совести, потому эти чувства застали меня врасплох в тот момент. Я не хотел обманывать девочку, тем более, что на её личике отразилась такая досада, что я едва не выпалил правду. Каайято, раньше поглядывавшая на меня со странной смесью похотливости и нерешительности, одарила меня взглядом, полным удивления. Встретившись с её глазами, я ответил на её немой вопрос:

- Я ведь инкуб.

Эльфийка ещё несколько секунд смотрела на меня, а потом медленно кивнула, будто мои слова решали все её проблемы. Она вздохнула, как мне показалось, с сожалением. Я едва не рассмеялся, представив, какое разочарование постигло девушку.

И тут мне в голову пришёл один вопросик.

- Слушайте, а вам сколько лет?

Каайято и Рауйюили переглянулись. Рау прыснула, а Каайято, подавив смешок, спросила:

- Юный Киона, сколько лет ты живёшь в этой Вселенной?

- Семнадцать, - ответил я.

- Так вот, я не помню, когда родилась, но я и мои сёстры встретили рождение этого мира. А также мы видели, как развивается человеческий мир...

Эльфийка выдержала театральную паузу, будто была хорошей актрисой, которая читает очередной монолог. Она выразительно взглянула на меня, будто ожидала реакции.

- Человеческий? - удивлённо произнёс я, наконец поняв, что Каайято ожидает от меня чего-нибудь большего, чем просто внимательный взгляд.

- Да, - удовлетворённо ответила девушка (хотя как мог я назвать её девушкой, зная её примерный возраст?). - Он очень маленький и там живут только они.

Я, не удержавшись, поморщился. Мир, где есть одни только люди! Какой кошмар! Когда я представил себе, как застоялся там человеческий смрад, меня чуть не вывернуло наизнанку. По выражению её лица я понял, что эльфийка быстро разгадала мои мысли.

- Ты так не любишь людей, - произнесла она задумчиво.

- Ненавижу, - поправил я, почти выплюнув это слово.

- Это глупо, - вдруг сказала Рауйюили на языке эльфов. - Нет смысла ненавидеть людей. Они такие смертные и нуждающиеся в заботе, что им остаётся только помочь и подстрелить.

Я со злостью глянул на неё, борясь с желанием выложить историю о том, как "нуждающиеся в заботе" люди расправились с моими родителями. Перед глазами снова предстала картина: Сиатрия и Лаирасул лежат в саду под солнечными лучами, запёкшаяся кровь на их лицах, сплетённые руки...

- Это справедливо, - послышалось с края поляны, и я с удивлением узнал голосок Акиры. Все повернулись к ней, а у меня кровь застыла в жилах, когда мне вдруг пришло в голову, почему малышка может думать, что моё отвращение к людям оправдано. - Я тоже их не люблю. Они злые и плохо пахнут. А ещё они убили маму с папой.

Я был уверен, что никогда не упоминал при сестре о смерти наших родителей. И точно помнил, что Акира читает настроение, а не мысли. Потому девочка никакими путями не могла узнать этого. Конечно, если Хейн ей не рассказал...

Я повернулся к нему, и он, перехватив мой взгляд, потупился.

- Я думал, ты хочешь, чтобы она знала правду, - виновато прошептал получеловек, слишком быстро, чтобы я принял это оправдание. А потом Хейн поднял голову и застыл от ужаса.

Глаза мои, обычно красные, стали похожи на два рубина: белок почти полностью скрылся за расширившимися зрачками. Я дышал прерывисто, тело пробирала мелкая дрожь. Когда я повернулся к Хейну, Рауйюили оказалась за моей спиной потому не видела моего разъярённого лица. Она попыталась успокоить меня, положив маленькую ладонь мне на плечо, но я глянул на неё, и эльфийка с каменным лицом отдёрнула руку. Даже отпрянула на пару шагов. Это не отрезвило меня, а наоборот заставило разъяриться ещё больше. Какого чёрта Хейн всё рассказал Акире?! Даже я не собирался этого делать до того момента, пока девочка сама не спросит! В глубине души я презирал себя за такую лютую ненависть к людям, потому даже в мыслях у меня не было наделять свою маленькую сестру таким качеством. Но, похоже, ценивший свою расу Хейн решил всё за меня...

- Какого чёрта, - начал было я. Слова вырывались с каким-то шипением, даже я собственного голоса не узнавал. Хотя какое мне было тогда дело до голоса?

- Успокойся, - мягко, но решительно сказала Каайято. - Всё мы совершаем ошибки.

Она взглянула на Хейна и проговорила голосом, полным неодобрения:

- А люди ошибкам и подавно подвержены.

Получеловек опустил голову и еле слышно вздохнул.

Я порядком успокоился при звуке голоса эльфийки. Наверняка, это была часть её магии, но сейчас я был рад её колдовству. Мой разум уже успел нарисовать себе кровавые картины того месива, в которое я намеревался превратить Хейна. Но сейчас, когда я немного остыл (и, признаться, отрезвел), всё виделось в гораздо более простом ракурсе: теперь мне можно избежать щекотливого разговора с Акирой о наших родителях в будущем. Конечно, я понимал, что вопросов из рассказанного Хейном вытечет для девочки больше, чем ответов, но сейчас об этом задумываться не хотелось.

- Я спокоен, - сообщил я и отвернулся от Хейна, который взглянул на меня при этих словах. Возможно, я опасался того, что снова захочу превратить юношу в студень. А, может быть, меня встревожил тот факт, что глаза его посветлели, и он старался поймать мой взгляд. Чёртов умник, прочитал мои мысли и решил их поскорее удалить из моей головы.

Уже буквально через минуту или две спокойные разговоры возобновились. Я и сам принимал в них участие, особенно если та или иная эльфийка просила подтвердить меня какой-нибудь факт о драконах или инкубах. Только Хейн погрузился в угрюмое молчание и говорил даже меньше, чем раньше. То есть вообще не говорил. Акира сидела рядом с ним и периодически поглядывала ему в лицо, будто ожидала прочесть там что-то.

Ночь полностью накрыла лес. В окружающей нашу поляну тишине слышался треск веток в костре, тихое уханье филинов и наши голоса, которые становились всё тише и тише. Вскоре вообще все затихли, а меня начал пробирать холод - костёр потух, и ночная прохлада начала меня одолевать. А вот эльфийки спали. Каайято и Маиайли, сидевшие рядом, привалились одна к другой, а Рауйюили свернулась прямо возле чёрных головешек. Хейн тоже спал, положив голову на колени, прижатые к груди. Акира посапывала возле Рау, и эта картина меня так умилила, что я улыбнулся.

Тишина была полной, от неё становилось даже немного жутко. Я не боялся ночи, но мне было не очень приятно сидеть вот так, почти в одиночестве. Потому я закрыл глаза, а когда открыл, было уже утро.

- Не знаю почему, но всё тело ломит, - пробормотала Каайято, потирая рёбра.

Я усмехнулся. Конечно, провела всю ночь, привалившись к плечу сестры, тут даже у солдата бы заболело всё. Я же, подавая пример, бодро вскочил. Хейн хмуро посмотрел на меня. В это утро он вообще был слишком угрюмым, и мне казалось, что это из-за нашей вчерашней размолвки. Хотя кто его поймёт, этого чудаковатого получеловека...