Акира уже несколько часов подряд бегала по поляне и собирала "разные разности" как она это называла. Мне было приятно знать, что хоть одно существо в этом дурацком лесу было со мной одной крови. Но меня удивило то, что эльфийки спали как убитые. Причём всю ночь, как люди.
- Рау, - окликнул я. - Вы что, спите каждую ночь?
Эльфийка, понимая, что для меня не самым лучшим началом дня будет её безобразное лицо, не обернулась, но ответила:
- Да. Все эльфы так спят.
Я фыркнул: а эльфы считаются лучшими стражами - по рассказам они могут сидеть со своими луками, не шевелясь, по несколько суток, с рвением сторожевых псов охраняя вверенные им вещи. Ха-ха, оказывается, они в вопросе бодрости также уязвимы, как и смертные.
- Ну, не всем же бессонницей страдать, - буркнула Рау, которой не понравилась моя усмешка.
Я вздохнул. Возможно, она была права.
Маиайли уже давно встала, собрала мне, Хейну и Акире еды и несколько тёплых тряпок, которые хранились в её шалаше. Всеми своими действиями она ясно показывала, что хочет, чтобы мы ушли как можно скорее. Это было довольно забавно, но я не понимал причин. Но буквально через полчаса они мне открылись.
Оказывается, пока я пребывал в своей глубокой дрёме, Маиайли и Хейн вели мысленный разговор, в ходе которого решалось, будет получеловек жить в лесу вместе с эльфийками или нет. Разумеется, он отказался, чем меня немало обрадовал. Признаюсь, мне льстило то, что юноша предпочитает моё общество экзотичным эльфийкам. Хотя (я был уверен) он вовсе не так не желал остаться с ними, как говорил. Просто ему нужно было попасть в Айнон, а я смог бы составить ему компанию, чтобы он не умер во время пути. Во всяком случае, мне так казалось.
О разговоре я узнал из слов Маиайли, которая довольно громко пожаловалась мне, что я настроил Хейна против его естества, на что юноша дерзко расхохотался, впервые за много часов подав голос. Это вселило в меня надежду на то, что получеловек забыл о моей ярости.
Мои надежды были разрушены довольно быстро.
Примерно три часа мы потратили на то, что полностью уложить вещи для нашей маленькой группы (эльфийки вызвались проводить нас до края леса со стороны Айнона). К моему удивлению, девушки взяли весь груз на себя, а Каайято и вовсе была нагружена, как вьючная лошадь. Но, несмотря на тяжесть её ноши, эльфийка ни разу не пожаловалась и держалась подчёркнуто прямо. Девушки весело болтали со мной, Акира щебетала без умолку.
А когда я обращался к Хейну, тот держался со мной предельно холодно, почти что на грани грубости, отвечая неохотно, практически выплёвывая каждое слово. Я был очень удивлён подобным поведением, но просто молчал. Как же глупо я себя чувствовал!
Мне казалось, что скажи я хоть что-нибудь, Хейн окончательно...
Окончательно - что?
Между нами ничего не было. Наверняка, я считаю его другом совершенно напрасно - похоже, для него я лишь пешка в его странных мыслях и расчётах...
Иных объяснений его поведению я не видел.
В конце концов даже Рауйюили начала коситься на молодого человека. А потом я, не выдержав, прикрикнул на него. Хейн равнодушно пожал плечами и перестал разговаривать совсем, чем очень расстроил Акиру, которая теперь глядела на нас обоих с негодованием.
Мы молча позавтракали, а потом нестройной колонной отправились в самую глубь леса, чтоб пройти его и выйти с другой стороны. В общем, план наш был довольно прост (и глуп к тому же): пройдя лес, мы должны были бы оказаться на перепутье пяти дорог, одна из которых вела в Айнон. Но, признаюсь, я и понятия не имел, что ожидало нас по ту сторону вековых деревьев. Полагаю, ни один из нас этого не знал.
В самом начале похода Маиайли удалось разговорить получеловека, и тот рассказал, что пришёл к моему дому по дороге, ведущей с гор. Лес он прошёл не через самое его сердце, а по опушке у подножия скал. Я шёл с деланно равнодушным видом, но самого меня распирало от любопытства: горами я всегда восхищался, но мне запрещали там появляться (не знаю почему).
История юноши оборвалась, как только Акира (сидя на руках у Рауйюили) спросила:
- А почему ты пошёл к нашему дому?
Я не смог увидеть в этом вопросе ничего плохого, но Хейн явно углядел в нём что-то, что задело его. Кулаки его сжались, мне даже показалось, что я слышу, как заскрежетали зубы. Это было до странного неожиданно как для меня, так и для Акиры. Девочка уткнулась в плечо Рау и еле слышно пробормотала:
- Плохой Хейн.
Меня это всё очень огорчало. Даже раздражало, потому что я не мог понять причин поведения получеловека. Но когда на мой вопрос о том, как он сегодня спал, Хейн буркнул что-то вроде "иди к чёрту", я не выдержал и прикрикнул:
- Заткни пасть, смертный!
И правда, что я так долго терпел его? Что не позволяло мне сразу послать его куда подальше, чтобы не слушать все его хамство.
Хейн глядел на меня с нескрываемой неприязнью, а я оторопело уставился на него, не в силах отвести взгляд. Наверное, со стороны мы выглядели довольно странно: один просто испепеляет другого глазами, а второй будто что-то ищет во взгляде первого. Акира долго всматривалась в наши лица (я видел боковым зрением), а потом залилась безудержным плачем.
Я бросился к Рауйюили, которая держала мою сестру. Девочка потирала маленьким кулачком глазки, но слёзы градом сыпались из-под закрытых век. Она горько всхлипывала, и меня захлестнула волна дикой грусти, настолько лютой, что я и сам чуть не пустил слезу. Мне сдавило горло, что случалось со мной за последнюю неделю слишком часто, потому особого внимания я не обратил на это.
Я взял Акиру к себе, девочка сразу же обняла меня за шею.
- Тише, тише, - шептал я, гладя её по маленькой головке. Потом я повернулся к Хейну, одарив его злобным и обвиняющим взглядом.
Но юноша пожал плечами и с высокомерным видом отвернулся от меня. Я весь аж заклокотал от гнева: пусть грубит мне, но я не позволю ему обижать Акиру. Меня буквально распирало от желания поставить его на место. Законное место человека, смертного, рядом с бессмертным инкубом.
Маиайли, всё это время безмолвно наблюдавшая за нами, тяжело вздохнула и покачала головой. Остальные сёстры не выказали своего отношения к произошедшему, потому мне осталось лишь угадывать по невозмутимому лицу Каайято и Рауйюили то, о чём они на самом деле думали. Это тоже настроения мне не поднимало.
Мы шли дальше, не произнося ни звука. Акира сидела у меня на руках, и, как мне показалось, спала. Во всяком случае, от неё не исходила никаких звуков, кроме тихих вдохов и выдохов. Возможно, она просто не желала никого видеть или слышать.
Хейн шёл впереди всех, я за ним, а позади меня - эльфийки. Я не знал, как получеловек ориентировался в этом сумрачном лесу, но меня это и не волновало. Наша небольшая процессия растянулась на добрую пару десятков метров. Причём каждый и нас (ну, я - точно, как остальные - не знаю) чувствовал себя остро одиноко. Меня даже Акира не согревала. Казалось, что температура упала на несколько градусов...
Тишина была настолько полной, что мне становилось страшно. В отличие от людей, которые возводили высокие толстые стены, чтобы оградиться от посторонних звуков, бессмертные существа наоборот старались произвести как можно больше шума. Мы боялись тишины. Разумеется, если речь заходила о какой-нибудь разведке или ещё о чём-нибудь подобном - мы, встречающие Вечность, становились тише, чем само молчание. Ничто, даже самое чуткое ухо не уловило бы ни звука, исходящего из-под наших ног, ни вздоха, сорвавшегося с наших губ.
Но тишина была наполнена не только моим страхом, но и отчаянием. Причём я даже не мог определить, почему именно отчаяние было основным чувством нашего путешествием. Планировалось, что наше пришествие в Айнон будет счастливым моментом, но теперь я понимал, что для кого-то оно будет означать конец.
Например, для Хейна.
Несмотря на то, что знал я его очень мало, но мне и этого хватило, чтобы понять: получеловек плачется на то, что у него нет дома только для того, чтобы оправдать путешествие в город бессмертных. На самом же деле юноша привык к свободе до такой степени, что мог умереть, лишь бы остаться птицей вольного полёта (хотя не признался бы в этом ни за что во Вселенной, я уверен). Я вспомнил, как он говорил, что ему уже пора завести семью. Я с тайным злорадством представил, как первым делом по прибытии в Айнон Хейн помчится искать себе спутницу жизни. Хотя, может быть, я и ошибался. Во всяком случае, юноша, наверняка, недолго продержится в роли семьянина.
