Дверь скрипнула, и Нина закрыла блокнот. Инесса Владимировна, взбудораженная, платком протирала очки.

— Как?

— Всю кровь выпили и не подавились, — буркнула дама, — почти час мурыжить одними и теми же вопросами! По десять раз переспрашивают, — она вдруг улыбнулась, — ты только не волнуйся, девочка, держись уверенно. Тогда быстро отстанут.

— Спасибо.

Веснин располагался за трибуной, где читал доклады управляющий, и глядел в окно, технарь смотрел на экран планшета, психолог что-то чёркал в книге. Едва Нина застучала каблуками, трое сосредоточились на ней.

— Присаживайтесь. Куда хотите.

Инспектор заняла кресло около окна.

— Ракитина Нина Михайловна, двадцать шесть лет, не замужем, — Веснин скосил глаза на бумаги. Одетый в иссиня-чёрный костюм и лиловую рубашку с галстуком он казался кандидатом в мэры, собирающим предвыборный штаб, — сотрудник отдела по работе с плательщиками. Стаж — три года и четыре месяца, судимостей нет, выговоров не получали, но по словам коллег — дерзки и не стремитесь быть частью коллектива. Я прав?

— Да.

Девушка выпрямила спину и улыбнулась. Пусть не думают, что запугали.

— Хорошо, — мужчина коснулся ямочки на подбородке, — также вы одна из тех, кто пострадал при пожаре. Вас ещё беспокоят ожоги?

— Нет.

— Тогда расскажите мне и другим, что случилось в тот день. Обстоятельно, не торопитесь, вспомните всё.

Нина заговорила. Поведала всё, начиная справкой и объяснительной, заканчивая огнём в коридоре и ступенями. Спокойный голос, пальцы не стиснуты в кулаки — воспоминания притупились, и, казалось, в дыму едва не задохнулся кто-то другой.

Технарь не слушал, психолог конспектировал рассказ и задавал уточняющие вопросы, глава комиссии глядел на Ракитину из-под бровей. Буквально сканировал, точно подозревал в поджоге.

— Если я не ошибаюсь, при оформлении на работу кандидата обучают минимуму техники безопасности. Говорят, что надо выключать электроприборы, показывают огнетушители и прочее, — поджал губы Веснин, — после вы расписываетесь в специальном журнале, что прошли подготовку. Я прав?

— Да, было дело.

— Когда включается громкая связь, сотрудник обязан внимательно прослушать сообщение. Вы должны это знать.

— Я помню правила, но в шуме воды сложно разобрать слова.

— Так вышли бы в коридор. Вся беда наших людей от незнания и лени. Почему половина вашего отдела штрафует плательщиков и не соблюдает сроки? Акты, требования — всё выставлено с опозданием. День, два, месяц. Думаете, приятно получать жалобы от организаций и проигрывать дела в суде? Неделю назад нас растоптал «ГосстройТоннель»! Что это за уведомление с двумя разными суммами штрафа? А опечатка в названии? Получается, штрафуете, а кого не знаете? — лицо Алексея Петровича покраснело, — хоть бы кто перед работой в программе прочитал законы и наши рекомендации! Нет, работаете наобум, верите в авось, — мужчина стукнул кулаком по трибуне, — авось повезёт! Авось дураки оплатят! Авось ревизия не заметит нарушений! Сколько можно? Для кого наши специалисты пишут инструкции? Я намерен избавить управление от халатных сотрудников.

— Обвиняете в некомпетентности? — холодно произнесла Нина, — я готова поручиться за свою работу.

Глаза Веснины метали молнии.

— В общем, я делаю вывод, что вы пострадали по собственной глупости. В таких случаях компенсация не положена.

— Как угодно.

— Что за тон? Больше уважения к прямым начальникам. Я вам не соседка по кабинету, которую можно послать далеко и надолго…

Разговор прервала музыка из любимого анимационного фильма Нины о драконах, которую девушка выбрала как звонок. На экране высветилось имя: «Олег».

— Простите, — инспектор сбросила вызов и отключила звук.

Часы показывали десять минут седьмого. Рабочий день закончился, и журналист приехал за помощницей. Но не скажешь комиссии, что пора по домам?

Психолог наблюдал за пикировкой с живейшим интересом, будто в конференц-зале снимали скандальное ток-шоу. Даже компьютерщик убрал игрушку в карман мешковатых джинсов и ладонью подпёр небритый подбородок. Но Ракитина сохраняла спокойствие. Когда правда на твоей стороне, нападающему не пробить редут.

— Продолжим, — Веснин ослабил манжеты рубашки, — значит, в коридоре вы никого не видели и не слышали? Пока находились в туалете?

— Нет. Возможно, сотрудники уже были на улице.

— А в разгар пожара?

— Я думала, как спасти свою жизнь. Остальное потеряло важность.

— Хорошо, принимаю ответ, — он улыбнулся в знак примирения, — утром ваш начальник сообщил о беде у вас дома. Вы заполняли ежегодную декларацию о доходах?

— Да.

— Ладно, я попрошу переслать бумаги из отделения. А пока… как думаете, зачем кому-то понадобилось вас грабить?

— Я не знаю.

— Хранили что-то дорогое?

— Ценнее бабушкиной шкатулки с брошками и хрусталя у меня ничего не было, — вздохнула девушка, — ну, еще несколько фарфоровых статуэток времён Российской Империи, но такое сейчас мало кого заинтересует.

Алексея Петровича ответ не впечатлил:

— Может, вы имеете второй источник дохода? Подрабатываете по ночам? Тайно формируете отчёты клиентам? За денежку?

— Нет.

Трубка загудела: пришло сообщение.

— Странная история, не правда ли? Ваш заработок едва дотягивает до уровня среднего класса, украшений не носите, но вдруг становитесь жертвой преступников.

— Послушайте, какое отношение это имеет к пожару? — впервые с начала беседы чувства Нины вышли из-под контроля.

— Вы правы, никакого. Праздное любопытство, — мужчина посмотрел на часы, — где вас искать? Если понадобится кое-что уточнить.

— У жениха. Но лучше звоните, не хочу давать чужой адрес.

— Эх, Нина Михайловна, почему у меня стойкое ощущение, что вы недоговариваете правды? Просто так квартиры не взламывают. Проблемный вы сотрудник. То уволиться пытаетесь, то с важными клиентами спорите, то истерики устраиваете, как малое дитя. Откуда я знаю? Ирина Петровна готова заложить любого из вас, лишь бы мы поскорее уехали.

— Что вы хотите? Я рассказала всё, что знаю.

Мужчина повернулся к остальным.

— Коллеги, у вас есть вопросы к Нине Михайловне?

Те покачали головами.

— Хорошо. Вы свободны, — Веснин собирал бумаги в портфель, — до встречи.

Уверенным шагом Нина вышла в коридор.

Одно рассердило девушку. Выкрутился «допрошатель», свалил вину на Ракитину. Да, отчасти он прав, но неужели инспектор не заслужила капельки сочувствия? Ещё ограбление приплёл. Адрес Олега она не скажет. Полиция знает, этого достаточно.

За дверью Нина остановилась и вытащила телефон.

«Что случилось? Опаздываешь».

«Комиссия допрашивала, сейчас выхожу…»

Девушка набирала последнее слово, когда услышала разговор.

— У кого-то остались сомнения?

— Нет. Отец, это был маховик Скипетра. Точно, как в образе твоего покровителя.

— Он самый. А я голову сломал, где девчонка его прячет. Оказывается, всё очень просто, но почему я её не узнаю?

— Как поступишь?

— Надо подумать. Осталось найти два фрагмента…

Нина могла поклясться, что в конференц-зале вспыхнул свет. Мгновение, и за дверью воцарилась звенящая тишина. Постучав, Ракитина приоткрыла створку, но никого не увидела. Посмотрела за трибуну, проверила под столом. Пятый этаж, другого выхода из помещения не было, разве что окно. Мужчины исчезли, словно растворились в воздухе.

Шатаясь, девушка побрела в коридор. Тело сковала леденящая дрожь. Картинка перед глазами расплывалась, зуб на зуб не попадал.

— Господи, да что же тут творится?

Обхватив себя за голову, инспектор опустилась на пол.

— Бабуль, ты не занята? — Ариадна неловко переминалась с ноги на ногу.

— Нет. До ужина ещё долго, а последний заказ я доделала сегодня утром, — Катрина Кантур, в прошлом профессор университета международных отношений, указала на белую фетровую шляпку, украшенную сухоцветами и птицами из атласных лент, — керра Альвина придёт на ужин и после заберёт, так что присаживайся.