- В твоём изложении это звучит почти мило, - скривилась Лили. - Но как вспомню ваши жаркие объятия с кузеном, так невольно задаюсь вопросом - повиновение долгу движет тобой или что-тои иное?

- Все, что было между мной и кузеном, ты в тот вечер видела. Ничего большего не было никогда.

Казалось, воздуха не осталось вовсе. Их голоса звучали глухо, на коже выступал пот, хотя было далеко не жарко.

- Кислород кончается, - выдохнула Лили.

- Я знаю.

- Мы умрём?

- Скорее всего.

- Мне жаль. Жаль, что, пытаясь помочь, ты лишь увяз в этом сам. Я даже не была тебе другом. И, чтобы ты там про себя не говорил, ты хороший человек, Регулус Блэк.

- Тебе жаль? А мне вот нет. Смерть не плохой повод сбежать ото всех проблем к чертовой матери.

- Думаешь, там, где нам предстоит очнуться, есть хоть что-нибудь?

- Думаю, нигде мы не очнёмся, Эванс. По всем законам логики это невозможно. Мы просто умрём - и всё.

- Ни рая, ни ада не будет?

- Утешительно, правда?

- Утешительно? Это ужасно! Право, ад лучше, чем ничего.

- Может быть ты думаешь так потому, что не знаешь, что такое ад?

- Я знаю, что никакая боль не может длиться вечно. А когда она заканчивается, мы снова хотим видеть, осязать и думать. Мы хотим существовать - в любой форме.

- Говори за себя, Эванс. Я - не хочу.

- Ты говоришь, как материалист.

- Я и есть материалист.

- Какой смысл быть волшебником, если не верить в саму суть чудес - в бесконечность жизни и торжество справедливости?

Лили снова тянуло в сон.

Ей казалось, она проваливается куда-то, в какую-то страшную яму, и падает, падает, падает....

Страх перед тем, что Регулус говорил правду и в самом деле нет ни Бога, ни Страшного Суда, ни утешения страждущих, ни награды за праведно пройдённый путь заставил содрогнуться - то ли сердце, то ли душу.

А потом она почувствовала, что ей легко и приятно. Что легкие, наконец, наполняется воздухом, а сама она, в лёгком белом платье, босиком, с распущенными волосами стоит перед зеркалом в полный рост.

Зеркало было старинным и удивительно красивым. Двойник, там, за туманным стеклом, приветливо улыбался.

- Пойдём со мной, - прошептал она, её копия из-за зеркального мира.

Двойник с рыжими волосами, с искрящимися лукавством глазами и очаровательной улыбкой, от которой на мягких щеках появлялись милые ямочки. Всё в этом существе искрилось светом, мягкостью, живостью и теплом.

- Давай уйдём? Пока ещё не поздно? Просто переступи черту, и ты увидишь мир такой красоты, о какой всегда мечтала. Ты окажешься в замке, каким обещал стать, но не стал Хогвартс. Будешь жить с людьми, которые будут любить и беречь тебя. Ты будешь танцевать с облаками, танцевать на облаках - балерина, парящая на воздушных качелях без страха. Идём, Лили!

- Эй, Эванс! Эванс! Посмотри на меня! - пробивался сквозь мягкий золотистый покой, окутывающий её со всех сторон, встревоженный голос.

Джеймс Поттер? Почему он зовёт её? Зачем? Она не хочет возвращаться!

- Идём со мной, - позвал двойник. - Сейчас, пока дорога в рай для тебя легка. Пока душа твоя не познала настоящей боли и сжигающей ненависти. Идём со мной, Лили.

- Эванс! Эванс! - эхом вторил другой голос. - Открой глаза! Давай! Открой!

Призрак в зазеркалье погрустнел и начал бледнеть.

- Мне жаль... - выдохнул он перед тем, как растаять.

Открыв глаза Лили увидела перед собой бледное, напряженное, словно даже истончившиеся лицо.

- Джеймс?.. - попыталась улыбнуться она. - Ты всё-таки успел вовремя. Как всегда.

- Господи, Лили, как же ты меня напугала!

За плечом Джеймса стоял Дамблдор.

- Регулус?... - попыталась подняться она. - Как он?!

- Всё хорошо, мисс Эванс. - заверил её профессор. - Всё хорошо. Вы оба теперь в полной безопасности.

Лили счастливо вздохнула и умиротворенно вытянулась на баюкающих её руках Джеймса.

Длинная лунная ночь закончилась. Хвала Небесам!

Решение

Лили лежала на кровати в окружении друзей. Мэри заботливо держала её руку в своей руке, а вот Алиса, которая была Лили гораздо ближе, скромно стояла за спинкой кровати.

Дороти, Дорказ, Марлин, Сириус, Питер, Ремус и Джеймс - все они были здесь.

Наверное, Лили должна была быть счастлива, чувствуя себя в безопасности, в окружении людей, готовых о ней позаботиться? Но счастлива Лили не была. Ей хотелось остаться одной.

Проблема заключалась в том, что друзья желали узнать, что с ней случилось. А Лили рассказывать о случившимся не собиралась. Почему? Вопрос на миллион долларов. Наверное, потому, что стоит назвать имя Беллы, за ней красной ленточкой потянется имя Розье, а потом уже придётся признаться в том, какую именно роль во всем этом сыграл Регулус Блэк - что он был не просто спасителем, но и, попутно, палачом. Палачом, у которого попросту не хватило духа закончить начатое. К тому же, если Розье пострадает в результате признаний Лили, Белла не простит этого Регулусу.

После того, как любопытные гриффиндорцы ушли, Лили долго лежала без сна. Тысяча и одна мысль прокручивалась у неё в голове. Угрозы Волдеморта, нападение слизеринцев, зависть подруг. Нужно посмотреть правде в глаза, она для этого достаточно взрослая: Лили никогда не станет в Хогвартсе своей. Она чужая, она - маггла. Глупо обижаться: Хогвартс - закрытый клуб.

На самом ли деле Лили так уж хочется жить среди гоблинов, оборотней и драконов, которыми вот-вот начнём заправлять кучка свихнувшихся садистов, распространяющих нацистские идеи? Когда-то она всерьёз мечтала попасть в Волшебную Страну, полную чудес, но магический мир совсем не такой, каким он ей казался.

Ей будет недоставать Нарциссы и Алисы, Лили будет скучать по Джеймсу, но ведь через год, так или иначе, разлука всё равно неминуема? Каждый из них пойдёт своим путём.

Так почему не уйти сейчас?

В мире магглов Лили тоже ждут трудности. И ещё какие! Например, нужно будет восполнить пробелы в образовании. Но это решаемо. Уж лучше решать проблему с дипломом и дополнительной социализацией, чем ожидать нападение Волдеморта, предательства Северусу или часа перевоплощения у Люпина.

Лили - маггла, и место ей среди магглов. Плевать, если кто-то посчитает её трусихой. Да и у кого тут есть право судить её?

Едва расцвело, Лили оказалась у двери кабинета МакГоногалл.

- Доброе утро, профессор.

- Мисс Эванс? - подняла голову та.

Декан факультета Гриффиндор заполняла какие-то документы.

Не смотря на ранний час, профессор выглядела как всегда аккуратной и подтянутой: волосы собраны на затылке в пучок, мантия застегнута под самое горло.

- Чем могу быть полезна?

- Я хотела бы поговорить с директором, профессор.

МакГоногалл не торопливо выпрямилась:

- Вы хорошо себя чувствуете, мисс Эванс?

Лили кивнула.

Декан какое-то время пристально смотрела на неё и, хотя лицо её, как обычно, сохраняло строгость, что-то более человечное, чем обычно, светилось в её глазах.

Наконец чопорная леди кивнула:

- Следуйте за мной, мисс Эванс. Я провожу вас.

Миновав череду непривычно пустых коридоров, они обе затормозили у статуи огромной уродливой горгульи.

- Шоколадушка.

Лили вовсе не казалось, что затея использовать в виде пароля название детских сладостей такая уж замечательная идея. С другой стороны, что-нибудь помпезное и грандиозное звучало бы либо пошло, либо глупо. Лучше уж сласти.

Винтовая лестница поползла вверх, будто эскалатор. В конце лестницы они сошли со ступени, и стена приглашающе распахнулась перед ними.

- Ждите, мисс Эванс. Профессор Дамблдор скоро придёт, - наставительно произнесла МакГоногалл.

Когда-то Лили считала, что кабинет директора самая занимательная комната в мире - круглая, наполненная светом и удивительными вещами. Со стен с подозрением глядели живые портреты. Лили, как настоящая маггла, так и не смогла к ним привыкнуть.