Сириус наградил Лили очередной ухмылкой:

- Ну, допустим у меня этот комплекс, - и что дальше?

- С комплексами следует бороться.

- Много их, этих комплексов, в маггловской психологии?

- Комплекс Наполеона, Дон Жуана, Эдипа, - загибала пальцы Лили, - Квазимодо, Поликрата, Иона, Каина, Нарцисса...

- Ого!

- Гессе, Пилада, Араминты, синдром Антигоны, Диоскуров...

- Кошмар, - тряхнул головой Сириус. - Всех ни за что не побороть, можно даже и не пытаться! Где ты набралась их, Эванс?

- Моя сестра Туни учится в колледже на психолога. Я проштудировала парочку её учебников.

- У тебя есть сестра? - удивился Блэк.

Лили кивнула.

- Старшая или младшая?

- Старшая.

- Вы с ней похожи?

- Не очень.

- Сестра-маггла, - задумчиво выдохнул Блэк. - К тому же старшая и непохожа на тебя... как вы с ней ладите?

- Почему тебя это интересует?

- Ну ты меня вон как по косточкам на комплексы разложила. Может быть я не хочу оставаться в долгу? Так как, Эванс? Твоя сестра вздорная и занудная, маггловски ограниченная? Расскажи, какого это - смотреть свысока на старшую сестру?

- Я никогда не смотрела на Туни свысока! Я её люблю и уважаю. Всем сердцем.

- Скучную магглу?

- Не скучную магглу, а любимую старшую сестру! Не нужно говорить о ней гадости, Блэк! А ты?.. Ты ненавидишь младшего брата или презираешь его?

Под пристальным взглядом синих глаз Лили почувствовала, что по коридору гуляет слишком много сквозняков, и что они чертовски леденящие.

- Хочешь ещё одну историю, Эванс? - прищурился он.

- Не откажусь.

- Как там начинаются сказки? Давным-давно, когда мой брат впервые приехал в Хогварт я ужасно боялся, что он не понравится моими друзьями. И мои страхи оправдались - он не понравится им, а они не понравились ему. Да иначе и быть не могло. Помнишь Джеймса на втором курсе? Он тогда мало кому нравился, потому что слишком много задирался.

- Не больше, чем ты.

- Но и не меньше. Он в первые же минуты обозвал Рэга жутким типом и напророчил ему Слизерин.

- Как ты это перенёс?

- Показал ему кулак, получил в ответ по носу оберткой от шоколадной лягушки.

Лили против воли улыбнулась, вспомнив двух шустрых сорванцов из своего детства.

- Мой брат начал читать книги раньше, чем выучился говорить. Эта страсть к книгам, она у Рэга от матери. Оба они любят эти чертовы фолианты. Иногда я ненавидел их книги до такой степени, что готов был сжечь. Да что толку? Сожжёшь одну, притащит ещё десяток.

Это был их мир, мир на двоих - мир старых кресел, огоньков в камине, прозрачных дождевых капель на стекле и ... книг. Мир, в котором моя мать и брат были хозяевами, а я - лишь незваным гостем. Для Рэга было слаще любой конфетки - забраться в книжную нору и хандрить там. А если вытащить его из бумажной норы, он все равно будет хандрить. Потому что такова его главная суть - меланхолия.

Я так надеялся, что он окажется в Равенкло, ведь Равенкло словно нарочно создан для таких как он - тонких, впечатлительных умачей.

Начитается Рэг, бывало, всякой мути, а дом у нас жуткий. То призраки, то полтергейсты, то в подвале что-то крупное рычит и царапается. Вот так и появилась у брата нехорошая привычка приходить ко мне по ночам. Тихо, как мышка, пролазил он ко мне под одеяло, стараясь делать вид, что невидим и не слышим.

А я никогда бы ему не признался (и не признаюсь!) но я тоже не мог уснуть, пока он не придёт и не устроится, бывало под боком. Рядом. Потому что я тоже боялся. Правда не монстров, а одиночества.

Мы с ним так все детство провели, бок о бок. Пока этот недоеденный кусок моли не распределил Рэга на Слизерин, обманув мои надежды на Равенкло.

Когда брат попал на Слизерин, поначалу я ещё надеялся, что он сможет просто учиться там, а время проводить будет со мной...

Лили это было до боли знакомо. Она когда-то тоже лелеяла надежду, что распределение на разные факультеты не станет для неё и её любимого друга непреодолимой преградой.

- Сделать Рэга Мародером не получилось. Рема он невзлюбил, Джеймса считал идиотом, на Питера вообще смотреть брезговал... ты замечала, что всё самое мало-мальски интересное в Хогвартсе начинается на квидичном поле?

В тот день мы с Джемом и Ремусом решили погонять на мётлах и утянули с собой Рэга. В один неудачный момент брат поднял руки, чтобы перехватить кваффл, летящий над его головой, рукава мантии сползли до локтей, и... стало тихо.

Сойдя с метлы, я потребовал, чтобы Рэг показал мне руки. Он подчинился далеко не сразу, не торопясь демонстрировать худые запястья, окольцованные, как браслетами, рядами тонких шрамов, поднимающихся к локтям. Как не тряс я его тогда, он так и не признался, кто с ним так 'поработал'. Позже мне удалось узнать, что каждый слизеринец проходит нечто вроде посвящения, на котором следовало показать, на что ты способен. Как правило, проверяли на смелость и прочность.

Например, резали серебряным фамильным ножичком запястья, спрашивая после каждого надреза: 'Хватит?..'.

Я уверен, Рэг ни разу не сказал: 'Хватит'. В этом он весь, задумчивый, тихий книжный червь Рэг Блэк, который на поверку в своей гордыне и упрямстве фору даст не только мне, но и самой Бэлле.

Я, конечно, попытался разобраться со слизеринскими ублюдками по-своему, но в итоге только нарвался на лекцию Рема.

'Чего ты добьёшься, если влезешь в это? - сказал он мне тогда. - Этим ты брату не поможешь. Болезненная процедура для него уже в прошлом, а вот репутация стукача, которую непременно создаст ему твоё заступничество, вряд ли ему нужна. Согласись, тяжело жить в обществе, в котором тебе не подадут руки?

Рем был прав. Мне лучше было держаться от этой истории подальше. И от брата - тоже.

После того случая я перерезал пуповину, соединяющую нас с Рэгом. Я сделал это в первую очередь ради него самого.

- Быстро потерять легче, чем долго любить, - тихо возразила Лили.

- Потерять по собственному выбору можно друга и любовника, а кровники? Наверное, полностью вырвать их из груди можно только с сердцем. Тут неважно, как далеко вы расходитесь в разных направлениях, теряя друг друга. Рэг ослезиринился, я - огриффиндорился, мы даже не разговариваем с ним теперь. Но даже если мы возненавидим друг друга то, что связывает нас, останется нерушимым - кровная связь.

Чтобы я не делал, мне не разрушить её. Сколько бы семья не выжигала меня с гобеленов и генеалогических свитков, она останется нерушима.

Это касается и Беллы. Потому что она тоже внутри алой паутины. Ни одна связь в мире не сравнится с кровной.

Сириус отвернулся, делая вид, что заинтересован чем-то, чего в кромешной тьме за окном было вовсе не рассмотреть.

Лили подумала о Петунии. О том, что её вера в сестру, её горячая привязанность никуда с годами не делись. Лили до сих пор в глубине души верит, что случись ей провалиться во тьму, как когда-то в детстве, сестра успеет прийти на помощь до того, как она досчитает до ста.

И так будет всегда, чтобы не случилось, потому что Блэк прав - ни одна связь в мире не сравнится с кровной.

Поцелуй

- Надо поговорить, - не отрывая взгляда от котла, в котором по заданию Слагхорна они вместе с Лили пыталась приготовить зелье правды, заявила Нарцисса. - Мне нужна твоя помощь.

При этом вид у слизеринки был такой, словно она не с просьбой обращалась, а, как минимум, снисходила до одолжения.

Лили устало теребила кончик волос, заплетённых в унылую косу.

Сдвоенное Зельеварение в последнее время превратилось для неё в пытку. Всё из-за Северуса. Он взял моду садиться на заднюю парту и сверлить оттуда взглядом, тяжелым, как надгробная плита. Как бы Лили не повернулась, как бы не села, она не могла избавиться от ощущения, что за ней следят.