Скоро зона обстрѣла осталась позади. Батареи послали еще залпъ и умолкли. Собравъ донесенія эскадрильи, Маккольмъ подсчиталъ потери. Во второй и третьей колоннѣ двадцать четыре аэроплана сбиты, тридцать одинъ получили легкія поврежденія, исправляемыя въ полетѣ. Въ первой колоннѣ одинъ имѣетъ серьезное поврежденіе рулей. Это аппаратъ командира первой колонны. За нѣсколько минутъ до того, какъ нѣмцы открыли огонь, у его аппарата заѣло тросъ управленія рулемъ направленія. Пока его исправляли, летчику пришлось поневолѣ оставить строй и дѣлать непрерывный кругъ. Тутъ начался обстрѣлъ. Кружащійся аэропланъ былъ выгодной мишенью для орудій. Прежде, чѣмъ на немъ исправили поврежденiе, онъ былъ сбитъ, Генералъ Спенсери, летѣвшій въ сосѣдней съ командиромъ колонны машинѣ, успѣлъ еще замѣтить, какъ поврежденная машина, потерявъ управленіе, безпорядочными кривыми пошла къ землѣ. О безнадежности его положенія Спенсери понялъ потому, что тотъ сбросилъ сразу всѣ свои бомбы. На землѣ вспыхнули огоньки разрывовъ и взлетѣло, облачко дыма и земли. Спенсери занялъ мѣсто командира первой колонны и донесъ флагману.

Въ радіопріемѣ чувствовались какіе-то недочеты. Это нѣмцы пытались мѣшать работѣ пріемниковъ эскадры, посылая ложныя приказанія и донесенія.

Макъ Скоттъ получилъ отъ флагмана увѣдомленіе объ этой мѣшающей работѣ противника и пересталъ тратить время на расшифровку явно ложныхъ передачъ. Но все-же эти непріятельскія донесенія сыграли свою роль. Флагманъ принужденъ былъ дважды мѣнять шифръ.

Нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что Макъ Скоттъ отнесся съ недовѣріемъ къ одной радіограммѣ, содержащей неразборчивыя слова, хотя подъ ней и была подпись Маккольма. Смыслъ слѣдующей радіограммы флагмана сводился къ тому, что безъ крайней надобности и безъ атаки со стороны противника аэропланамъ эскадры въ бой не вступать, ни при какихъ обстоятельствахъ не уклоняться отъ маршрута.

Если бы лейтенантъ не принялъ плохо понятую телеграмму за нѣмецкую, кто зналъ бы, что развѣдка эскадры обнаружила, что непріятельская колонна автожиро, числом въ двѣсти машинъ, поднялась выше, чѣмъ эскадра.

Зная, что боеспособность автожиро ничтожна, Маккольмъ могъ допустить лишь два варіанта: либо автожиро поднялись съ цѣлью наблюденія, либо они, взявъ курсъ на эскадру, начнутъ метать бомбы въ колонны.

Ничего этого Макъ Скоттъ не зналъ. Онъ не видѣлъ, что первая колонна Спенсери разошлась, что именно Макъ Скотту могла угрожать бомбардировка автожиро. И поэтому появленіе непріятеля слѣва и сверху было для лейтенанта неожиданностью. Макъ Скоттъ поспѣшно послалъ въ эфиръ позывные флагмана и сталъ передавать голосомъ, шифруя, сообщенія объ автожиро.

Въ наушникахъ Уйтлея зазвучалъ знакомый голосъ пріятеля. но вдругъ онъ умолкъ. Передача оборвалась. Напрасно флагманъ вызывалъ. Макъ Скоттъ нес откликался.

Въ самый разгаръ передачи Макъ Скоттъ вдругъ почувствовалъ толчокъ, и машина стала рѣзко заворачивать влѣво. При этомъ весь аэропланъ вибрировалъ такъ, что стрѣлка приборокъ прыгали, какъ въ лихорадкѣ. Двѣ изъ нихъ, показывающія обороты праваго винта, дѣлали странныя движенія. Онѣ то стремительно подскакивали на красную черточку, то рѣзко падали на 0.

Макъ Скоттъ немедленно выключилъ передачу правому винту, и черезъ секунду передъ нимъ вспыхнуло на доскѣ лампочка бортового механика. Пришло донесеніе: правый пропеллеръ выбылъ изъ строя. Совершенно оборвана одна лопасть. Это сдѣлала одна изъ бомбъ автожиро. Макъ Скоттъ былъ единственнымъ пострадавшимъ отъ ихъ нападенія. Лишившись пропеллера, его аппаратъ не могъ продолжать полетъ. Онъ рѣзко пошелъ вправо. Макъ Скоттъ лихорадочно обдумывалъ положеніе. Чтобы заставипъ машину идти прямо, онъ можетъ выключить лѣвый пропеллеръ. Можно сбросить бомбы, и планированіе будетъ болѣе пологимъ. Но бомбы должны быть сохранены. Однако было совершенно ясно, что маневрированіе и даже сохраненіе полета и высоты немыслимо.

Радіостанція Макъ Скотта приняла приказъ генерала.

— Колоннамъ расходиться, согласно боевому заданію.

Это значитъ, что эскадры достигли поворотнаго пункта, и та, съ которой долженъ идти Макъ Скоттъ, должна лечь на югъ, т. е. влѣво.

Долженъ...

Лейтенантъ прикусилъ себѣ губу такъ, что невольно вскрикнулъ. И затѣмъ:

— Донести генералу о случившемся, — приказалъ Макъ Скоттъ радіотелеграфисту.

Пока впереди идущія эскадры выполняли маневръ, Макъ Скоттъ получилъ приказъ:

— Выйти изъ строя. По собственному усмотрѣнiю найтй мѣсто для посадки...

Лейтенантъ хорошо понималъ, что этотъ приказъ есть уничтоженіе его любимаго бомбовоза. Но что дѣлать. Мысленно попрощавшись съ эскадрильей, Макъ Скоттъ оставилъ строй. Онъ съ тоской смотрѣлъ, какъ исчезаютъ вторая и третья колонны генерала. Гдѣ-то тамъ въ головѣ на флагманскомъ аэропланѣ сидитъ капитанъ Артуръ Уйтлей. онъ навѣрное уже вычеркнулъ изъ состава эскадриліи его аппаратъ. Можетъ быть, онъ даже и не подумалъ о томъ, что тройка, нарисованная на хвостѣ аппарата — это аэропланъ Макъ Скотта. Но нѣтъ. Артуръ не могъ забыть о немъ. Развѣ Арчи не былъ его другомъ.

Тутъ онъ поймалъ себя на томъ, что представлялъ себя уже покойникомъ. Ну, нѣтъ, дудки. Онъ еще посмотритъ, что изъ всего этого получится.

Между тѣмъ, первая колонна Спенсери быстро уходила на сѣверо-востокъ, и скоро послѣднія черточки ея машинъ изчезли въ затянувшемся облаками небѣ.

Макъ Скоттъ былъ уже много ниже этихъ облаковъ, скрывшихъ его товарищей. Его аэропланъ остался одинъ, совершенно одинъ надъ вражеской страной.

Стрѣлка альтиметра шла внизъ. Больше не было надобности старательно удерживать направленіе. Макъ Скоттъ снялъ затекшую ногу, и аэропланъ плавно заскользилъ къ землѣ.

Теряя высоту, лейтенантъ могъ уже безъ помощи трубы видѣть землю. Темно-синяя громада лѣса перешла въ сѣрую рябь кустарника. Дальше тянулись гряды невысокихъ холмовъ. Никакихъ строеній на нихъ не было. Но Макъ Скоттъ твердо рѣшилъ не садиться, не истративъ съ пользой бомбъ. Поэтому, придавъ машинѣ минимальный уголъ сниженія, на какомъ она тянула не проваливаясь, Макъ Скоттъ снова повелъ ее по прямой.

Отсутствие пронзительнаго свиста пропеллеровъ и монотоннаго гудѣнія моторовъ создали теперь при планированiи иллюзію полной тишины. Мягко шуршали крылья, тонкимъ голосомъ пѣлъ сафъ. Если лейтенантъ давалъ штурвал отъ себя, голосъ сафа дѣлался смѣлѣй, переходилъ на дискантъ, подбиралъ на себя, — и сафъ снова возвращался къ роковому альту.

Въ узкiй люкъ штурманской рубки просунулся безформенный комъ изъ кожи и мѣха. Сквозь запотѣвшія стекла очковъ, лейтенантъ увидѣлъ глаза штурмана

Покосившись на альтиметръ, Макъ Скоттъ замѣтилъ, что высота уже всего около четырехъ съ половиной тысячъ. Онъ откинулъ респираторъ. Штурманъ сдѣлалъ то-же и застѣнчиво улыбнулся, точно онъ быль виноватъ въ случившемся. Макъ Скоттъ поманилъ его къ себѣ.

— Гдѣ мы?

Штурманъ протянулъ планшетку съ картой.

— Какъ скверно получилось. Надо искать хорошую посадку.

Макъ Скоттъ сердито вырвалъ планшетку.

— Не въ посадкѣ дѣло. У насъ-же бомбы... Тысяча килограммъ. А съ ними въ незнакомой мѣстности... Гдѣ мы?

Штурман отмѣтилъ карандашомъ мѣсто. Лейтенантъ взглянулъ внизъ. Вдали виднѣлась желѣзнодорожная станція, внизу разстилалось ровное поле.

Самое подходящее мѣсто для спуска. Макъ Скоттъ спросилъ штурмана:

— До станціи дотянемъ? Подсчитайте.

Штурманъ взялъ счетную линейку. Бѣлая целлулоидная дощечка казалась до смѣшного маленькой м неумѣстной въ мѣховыхъ лапищахъ перчатокъ. Но умѣлые пальцы ловко оперировали. Лейтенантъ съ нетерпѣніемъ слѣдилъ за разсчетомъ.

Штурманъ о чемъ-то думалъ, глядя на карту.

— Г-нъ лейтенантъ. Если мы немножко облегчимъ машину, то можемъ дотянуть до ближайшаго городка. Прикажите опорожнить баки съ бензиновымъ масломъ. Если сбросить кое-какое оборудованіе, то наберется тонны на четыре.

Глаза Макъ Скотта заблестѣли.