Первоначально у него было намѣреніе предоставить Спенсери свободу дѣйствій на подступахъ къ Берлину. Начальникъ штаба не хотѣлъ отрывать ни одного аппарата отъ промышленнаго раіона, бывшаго совершенно очевидной цѣлью полета Маккольма. Но по мѣрѣ того, какъ укрѣплялась мысль, что Спенсери въ концѣ концовъ долженъ повернуть къ югу, закрадывалось сомнѣніе, цѣлесообразно ли держать всѣ силы сопротивленія прикованными къ одному мѣсту. Не лучше ли во время, не давъ противнику соединить своихъ силъ, уничтожать его поодиночкѣ. Не такъ ли поступалъ Великій Фрицъ? Не этому ли училъ Наполеонъ?

Когда же изъ предположенія такая мысль перешло въ увѣренность, начальникъ штаба, не колеблясь, отмѣнилъ прежнее заданіе всѣмъ силамъ сосредотачиваться въ южномъ промышленномъ раіонѣ. Отдѣливъ часть ихъ, онъ поставилъ новую задачу: сосредоточиться въ раіонѣ Пронцлау и Люксенвальда. И если колонны Спенсери повернутъ на югъ, то расположенныя у Люксенвальда встрѣтятъ ихъ. Если же онѣ полетятъ на Берлинь, то, объединивъ оба отряда, начальникъ штаба думалъ, что про встрѣчѣ с англійскими отрядами его части будутъ сильнѣе.

Итакъ, независимо отъ того, произойдетъ ли встрѣча Спенсери съ нѣмецкимъ заслономъ или нѣтъ, его задача была выполнена. Противникъ оттянулъ значительныя силы съ дороги главной эскадры. Но Спенсери этого не зналъ.

Видя, что его полетъ происходитъ безъ сопротивленія, генералъ допустилъ, что штабъ противника, изъ-за малочисленности его эскадры, не придаетъ ей значенія, и бросил все силы противъ Маккольма. Спенсери рѣшилъ, что его обязанность привлечь на себя вниманіе нѣмцевъ и заставить броситъ ихъ на его эскадру большія силы

Для этой цели онъ послалъ ложную радiограмму Маккольму, зашифрованную чрезвычайно небрежно:

«Волна... Волна... Въ виду отсутствія на моемъ пути сопротивленія противника, повидимому, поддавшагося на вашу демонстрацію; прошу, разрѣшить мнѣ повернуть къ цѣли, не доходя до Берлина. Спенсери.»

Оставалось только ждать, чтобы нѣмцы повѣрили радіо.

Черезъ двадцать минуть расшифрованная радіограмма Спенсери лежала передъ начальникомъ штаба германскихъ воздушныхъ силъ. Прочитавъ ее, онъ улыбнулся удовлетворенно. Значитъ, его предположенія подтвердились.

Большія воздушныя силы германцевъ стали сосредотачиваться теперь не въ Пронцлау, а въ Люксенвальдѣ, ожидая Спенсери. Но генералъ Спенсери объ этомъ по-прежнему не зналъ и по-прежнему не видя сопротивленія, сдѣлалъ еще одну попытку обратить на себя вниманіе.

Его собственная машина стремительно пошла внизъ. Слѣдомъ за ней снижались одна за другой эскадриліи.

Но земля была по-прежнему мертва. Задолго до прихода эскадры англичанъ, страна погрузилась во тьму. По серединѣ улицъ застывали трамваи и автобусы. Внезапно обрывалось сіяніе неоновыхъ рекламъ, во мракъ проваливались цѣлые кварталы и районы города.

Спенсери видѣли. Его не могли не видѣть. Спенсери слышали. Его не могли не слышать.

Двѣ тысячи метровъ.

Онъ почти тащился по землѣ. Онъ подставляетъ себя подъ выстрѣлы зенитныхъ батарей. Такъ почему-же онѣ молчатъ?

Почему нѣтъ лихорадочной стрѣльбы? Почему не раскрываются ворота подземныхъ аэродромовъ?

Почему тучи истребителей не подымаются въ воздухъ, чтобы спасти отъ бомбъ мирные города своей родины? Почему никто не пытается его остановить?

Земля молчала. Города сѣвера западной Германія прятались во мракѣ. Здѣсь не было важныхъ промышленныхъ центровъ, которые было бы нужно защищать. У городовъ не было ни истребителей, ни зенитныхъ пушекъ. Эти города не представляли большой стратегической цѣнности для германскаго командованія. Зенитныя орудія были нужны для другихъ цѣлой. Они должны защищать отъ бомбъ черныя ленты асфальта автострадъ, по которымъ непрерывными потоками текли автомобильные поѣзда съ войсками, бѣжали броневики, громыхали танки, дымя угольными моторами, намѣчались грузовыя колонны со снаряженіемъ огневыми припасами и горючимъ.

Бензинъ... Бензинъ... Бензинъ...

Тысячи, десятки тысячъ цистернъ запрудили желѣзные дороги и автострады. Фронтъ, какъ губка, всасывалъ горючее.

Хотя все движеніе на автострадахъ и замирало при звукѣ приближающихся аппаратовъ, тѣмъ не менѣе Спенсери различалъ въ линзы безконечныя вереницы автомобилей. Онъ даже видѣлъ танки. Но подъ рукой не было ни одной тяжелой бомбы. Были только легкія, годныя для демонстраціи, для того, чтобы пугать, а не уничтожать

Когда эскадра генерала Спенсери подошла слишкомъ близко къ автострадѣ, на землѣ забѣсновалпсь зенитныя батареи. Разрывы ихъ снарядовъ создали завѣсу, сквозь которую съ воемъ неслись бомбовозы. Тысячи бомбъ посыпались съ аппаратовъ англичанъ. Наблюдатели нижнихъ башенъ не отрывались отъ пулеметовъ. Сверху не было видно результатовъ атаки. Полыхала только языки пламени вокругъ цистернъ съ бензиномъ, керосиномъ, нефтью. Тяжелая завѣса темнаго дыма повисла надъ автострадой.

Два десятка подбитыхъ аэроплановъ англичанъ упали въ это море огня.

Зеинтныя батареи посылали залпы вслѣдъ пронесшемуся смерчу англійскихъ машинъ. Но истребителей не было. А именно ихъ то и ждалъ Спенсери. Какъ можно больше истребителей. Въ этомъ сегодня его задача.

Истребители не выходили навстрѣчу эскадрѣ Спенсери. Ихъ не хватало у германскаго командованія. Оно не могло оборонять авіаціей всю территорію имперія. Оно создало заслоны на вѣроятныхъ путяхъ французовъ, англичанъ. Оно въ то же время готовило Спенсери достойную встрѣчу, когда онъ повернетъ на направленіе, которое начальникъ штаба считалъ за цѣль его появленія надъ Германіей.

Спенсери понялъ это по-своему. Онъ рѣшилъ, что германское командованіе разгадало въ его движеніи простую демонстрацію

Мало ли какимъ образомъ оно могло это сдѣлать. Вплоть до агентурной развѣдки. Во время войны она у нѣмцевъ усилена въ десять—сто разъ.

Если это такъ, то нѣмцы знаютъ, что у него нѣтъ ни одной бомбы, вѣсомъ болѣе полукилограмма. Они знаютъ, что онъ не можетъ принести существеннаго вреда ни Берлину, ни какому бы то ни было другому пункту.

— Если это такъ, — думалъ Спенсери, — значитъ, нѣмцы бросили всѣ резервы главнаго командованія на сопротивленіе Маккольму. Значитъ, единственная вѣрная задача — немедленная помощь ему силой своего вооруженія. Если удастся соединиться, то моя эскадра можетъ принять на себя роль крейсерскаго охраненія. На пути къ цѣли машины Маккольма тяжело нагружены бомбами. На обратномъ пути — они будутъ измотаны боями. Значитъ, помощь Маккольму будетъ не лишней.

Больше всего пугала Спенсери мысль, что рейдъ его двухсотъ сорока аппаратовъ оказался выстрѣломъ, сдѣланнымъ въ воздухъ. Онъ былъ ошибочно увѣренъ, что не сыгралъ предназначенной ему роли. Двѣсти сорокъ аэроплановъ казались ему напрасно оторванными отъ основной задачи. Они просто совершали увеселительную прогулку.

А гдѣ-то тамъ, на югѣ Германіи, Маккольмъ, можетъ быть, и даже навѣрное, испытываетъ жестокіе удары соединенныхъ силъ врага.

Терпѣніе Спенсери было исчерпано. На этотъ разъ онъ приказалъ тщательно зашифровать телеграмму и послалъ ее въ Лондонъ, въ штабъ королевскихъ воздушныхъ силъ.

«...Противникъ не оказываетъ никакого сопротивленія. Попытки вызвать его на бой безуспѣшны. На этомъ направленіи нѣтъ ни одного аэроплана. Разрѣшите повернуть къ Нюренбергу для оказанія помощи Маккольму и для прикрытія его возвращенія. Спенсери.»

Черезъ нѣсколько минуть загудѣлъ протяжно радіопередатчикъ.

— Идите на соединеніе съ Малкольмомъ, — звучалъ отвѣтъ Лондона.

Задача разрѣшена, и Спенсери немедля отдалъ нужное приказаніе по колоннѣ. Двѣсти десять аппаратовъ эскадры измѣнили курсъ и стали набирать высоту.

Изъ добивавшагося столкновеній, искателя битвы Спенсери превратился въ осторожнаго, трясущагося за каждую машину, командира эскадры. Можетъ быть, въ недалекомъ будущемъ имъ предстояло прикрыть утомленныхъ боями товарищей изъ эскадры Маккольма.

Уклоняясь къ югу, мягко гудѣли въ темной вышинѣ двѣсти десять машинъ. Неустанно по ихъ слѣдамъ поворачивались на землѣ широкія уши звукоулавливателей и немедленно по проводамъ и по радіо неслись донесенія въ германскій штабъ о движеніи колоннъ.