Гарри молчал, закрыв лицо руками.

— Я понял, — неживым голосом сказал он. — Не беспокойтесь, профессор… я не буду… торопиться с выводами.

Он развернулся к столу и взял лежащий на краю пентаграммы нож.

— Не напрягайтесь вы так, — невыразительно бросил Поттер через плечо. — Теперь вашему Хогвартсу ничего не грозит, все самое страшное мы уже сделали…

Одним коротким движением он рубанул по запястью, рассекая кожу. Кровь брызнула на стол, окропив кристалл, капли зашипели, сворачиваясь, и прежде, чем Гарри успел открыть рот, огненный вихрь сплошной стеной взметнулся позади него, отрезая путь к отступлению.

Все правильно, отстраненно подумал Гарри. Ритуал — аналог посвящения, значит, никто не может проникнуть в кокон к открывшемуся стихии магу до завершения…

Он перевел взгляд на кристалл, лежащий на столе.

— Надеюсь, тебе не будет больно… — прошептал Гарри, занося руку с зажатым в ней ножом рукояткой вниз. — Драко…

Видение обрушилось на него, как удар под дых.

…Светлые волосы, разметавшиеся по подушке… Запрокинутая голова, полуоткрытый рот, сладкие, томительные стоны… Жаркое, влажное дыхание — хочется прильнуть к мягким губам, и целовать, целовать их до умопомрачения, чувствуя, как разрывается от невозможного, неправильного счастья сердце — оно не в силах вместить осознание этого чуда…

— Драко!.. — прошептал Гарри, до боли сжимая рукоятку ножа.

…Улыбка, блуждающая на любимых губах… Теплое, родное сияние серых глаз…

-…Я люблю тебя, Гарри… — выдох, и белокожее тело выгибается навстречу…

Рука с ножом задрожала, словно его тяжесть налила свинцом вдруг окаменевшие мышцы.

-…Пообещай, что никогда не оставишь меня… — сбивчивый шепот в темноте спальни. — …Пообещай мне, Гарри…

Слезы брызнули, словно прорвав невидимую преграду. Нож выпал из непослушных пальцев, рыдания сдавили грудь, выворачивая душу наизнанку.

-…Ты — это я… — тепло знакомых объятий. — …Я задыхаюсь, когда тебя нет… Ты так мне нужен, Гарри…

Закрыв лицо руками, он плакал, стоя на коленях перед пентаграммой на столе.

— О, Мерлин… — задыхаясь, простонал Гарри.

…Свет в глазах Драко, свет, отражающийся от пламени камина, проникающий всюду, выявляющий все потаенные желания, переливающийся на гранях серебряных кубков в их руках, отблескивающий в глади красного вина — твое здоровье, Поттер! — смех, и обещания — вот увидишь, я тебе отплачу, я тебе такой сюрприз устрою в твой день рождения! — и снова смех, и тонкая змейка на запястье Драко, длинные пальцы, машинально поглаживающие ее хвостик…

— Я люблю тебя… — выдохнул Гарри, кусая губы. — Боже, как я тебя люблю… Я не позволю тебе… умереть… Только не ты, Драко…

Он выпрямился, на мгновение нависнув над пентаграммой. Кристалл все так же холодно переливался серо-оранжевым светом. Гарри торопливо сжал кулаки, пытаясь опередить следующее видение, боясь собственной реакции на него.

— Ты его не получишь, — сказал он, глядя внутрь хрусталика. — Я… не отдам…

Он, не колеблясь, занес окровавленный кулак над мерцающим пламенем, заключенным в прозрачный плен, и с размаху опустил его на кристалл.

Хруст от удара — и боль, мгновенно выключившая сознание, показалась блаженным, долгожданным избавлением.

Что-то острое упиралось в ребра, не давая вдохнуть. Драко попытался пошевелиться — и со стоном рухнул обратно на жесткий топчан. При каждом движении голова словно взрывалась болью, а кромешная темнота впивалась в глаза, словно пытаясь раздавить их, заполнив собой. Криво усмехнувшись, Драко невольно подумал, как давно уже не оставался во тьме — за месяцы жизни рядом с Поттером он успел забыть, что такое настоящая темень. Огненный маг одним своим присутствием любой мрак превращал в серые сумерки.

Мысли о Гарри трансформировались в тяжелую, давящую боль, в предчувствие, от которого хотелось взвыть и снова провалиться в беспамятство — лишь бы не лежать беспомощно с прикрученными к ножкам топчана запястьями, изнывая от осознания безграничности собственного идиотизма.

Надо ж было так проморгать! Поддаться на такую банальную провокацию! Драко бессильно стиснул зубы. Он снова и снова прокручивал в памяти утреннюю сцену, силясь зацепиться хоть за что-нибудь. Понять, что он мог пропустить.

— Ты что-то забыла? — усмехнулся он, поднимая глаза.

— Нет, — взмахнула копной рыжих волос Джинни. — Ты замечательно все объяснил, Малфой. Но из этого не следует, что нам больше не о чем говорить.

— Вот как, — кисло процедил он. — Уизли, для разговора нужны двое, а я не желаю тебя больше видеть, тем более — в своем доме. Сама уйдешь или…

— Или, — спокойно парировала девушка, садясь напротив него и протягивая руку к вазочке с яблоками. — Да и то — после того, как ты меня выслушаешь.

— Уизли, — утомленно вздохнул Драко. — Ты что, до посинения будешь лазейки сюда находить? Тебя в дверь гонишь — ты в окно пробираешься… Грэйнджер впустила?

— Ага, — непринужденно кивнула Джинни. — Я ей сказала, что хочу помириться с тобой, и пообещала не доставать Гарри.

Малфой несколько секунд буравил рыжеволосую ведьму пристальным взглядом. Та победоносно усмехнулась в ответ, глядя на его попытки.

— Обидно, правда? — негромко спросила она, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Совсем отвык разговаривать, не влезая в чужие мысли?

На мгновение Драко показалось, что на него вылили ушат холодной воды. Судорожно вздохнув, он машинально вскочил со стула.

— А нервишки-то слабенькие, — покачала головой Джинни, вертя в пальцах яблоко. — Совсем вы, Малфои, себя в руках держать не умеете. Один — педофил, на родного сына кидается, другой…

В ту же секунду Драко выдернул ее из-за стола за шкирку и, размахнувшись, припечатал к стене.

— Что ты сказала, дрянь? — прошипел он побелевшими губами.

По лицу Джинни медленно расползалась торжествующая улыбка.

— Значит, это правда? — протянула она. — Про вас с Люциусом? А я-то, дура, еще удивлялась — откуда в тебе такие… пристрастия… К мальчикам…

— Надо же, — ухмыльнулся в ответ Драко, чувствуя, как что-то внутри стягивается в тугой комок. — И кто же у нас такой умный, чтобы про Малфоев басни сочинять?

Ему стоило немалых усилий не сомкнуть пальцы на ее шее сразу же.

Джинни хитро усмехнулась.

— В наши времена информация дорого стоит, — доверительно сообщила она. — А еще дороже — тот, кто умеет ее хранить. И выжидать нужного момента, чтобы грамотно ею воспользоваться…

Драко с силой отшвырнул ее от себя и распахнул дверь в коридор.

— Даже не думай, что я промолчу, Малфой, — рассмеялась Джинни ему вслед. — Гарри будет очень интересно узнать…

— Думаешь, тебе есть, чем его удивить? — фыркнул Драко, оборачиваясь. — Уизли, ты — полная дура, если на это рассчитываешь. Вон отсюда.

— Не надейся, что мы закончили, милый, — пропела Джинни, смеясь.

Драко, всеми силами старавшийся не сорваться, почувствовал, как внутри что-то лопается, выпуская наружу безотчетный гнев. Еще минута — и я ее убью, вдруг с холодной ясностью понял он. А потом Поттер убьет меня. Спасибо, Джинни Уизли.

— Или ты выметаешься отсюда сейчас же, или я вышвырну тебя по частям, — процедил Драко. — Выбирай.

Широкими шагами он вышел из кухни. Вдогонку ему несся издевательский смех — казалось, он вгрызался в мозг, выклевывая его изнутри.

— Сколько раз тебе повторять?! — рявкнул Драко. — Какого черта ты все еще здесь?..

Девушка хихикнула, и, коротко размахнувшись, изо всех сил швырнула в него яблоко, которое все еще держала в руках. Знакомый рывок в районе пупка на секунду ошеломил Малфоя, и через мгновение он, не устояв на ногах от накатившего головокружения, рухнул прямо на каменный пол, едва успев подставить руки.