2 Лен, голубой цветочек, Сколько муки тебе суждено. Мнут тебя, треплют и мочат, Из травинки творя полотно. Всё в тебе обрекли умиранью, Только часть уцелеть должна, Чтобы стать драгоценною тканью, Что бела, и тонка, и прочна. Трепли, трепли меня, Боже! Разминай, как зеленый лен, Чтобы стал я судьбой своей тоже В полотно из травы превращен. 1938–1956 3 Дорожу я воспоминаньем, Как отец меня плавать учил. Покидал средь реки на купанье, Но рядом со мною плыл. И когда я в испуге и муке Задыхался и шел ко дну, Отцовские сильные руки Поднимали меня в вышину. И теперь, когда я утопаю И воочию вижу конец, Я, как мальчик тот, уповаю, Что рядом со мною Отец. Он вернет из любой разлуки, Вознесет из любой глубины, Предаюсь в Его крепкие руки И спокойные вижу сны. 1938–1956 4 Святися, святися Тюрьмой, душа моя! Стань чище нарцисса, Свежее ручья. Оденься, омойся, Пучочки трав развесь, Как домик на Троицу В березках весь. Темница чем жестче, Суровее и темней, Тем солнечней в роще Души моей. Чем яростней крики И толще прут в окне, Тем льнут повилики Нежнее ко мне. 5 «Всякий огнем осолится». «Имейте соль в себе»… Не огнь ли — моя темница, Не соль ли — в моей судьбе? В огне размягчилось сердце, Очистила душу соль. Влеком евангельской вершей, Забыл я неволи боль. Воскреснет вольная птица И в самом жалком рабе. «Всякий огнем осолится». «Имейте соль в себе». 1919–1921 «Бродя во мгле, вдыхая гарь…» Бродя во мгле, вдыхая гарь Катастрофического века, Как Диоген, зажгу фонарь Искать на людях человека. Хотя бы призрак красоты, Хотя бы тень ума и чести, И я поверю, что цветы Растут на оскверненном месте. 1938–1956 Сентябрь 1939-го В святилище времени доступ Открылся… Душа зажжена. Истории тяжкая поступь В осеннем затишье слышна. При вещем молчанье природы, Под грустные вскрики синиц, Как листья, кружатся народы, Взлетают и падают ниц. И белые крылья молитвы Взволнованный дух понесли, Чтоб слышать грядущие битвы И пенье летящей Земли. Ночь под звездами Свершает ночь свое Богослужение, Мерцая, движется созвездий крестный ход. По храму неба стройное движение Одной струей торжественно течет. Едва свилась закатная завеса, Пошли огни, которым нет числа: Крест Лебедя, светильник Геркулеса, Тройной огонь созвездия Орла. Прекрасной Веги нежная лампада, Кассиопеи знак, а вслед за ней Снопом свечей горящие Плеяды, Пегас, и Андромеда, и Персей. Кастор и Поллукс друг за другом близко Идут вдвоем. Капеллы хор поет, И Орион, небес архиепископ, Великолепный совершает ход. Обходят все вкруг чаши драгоценной Медведицы… Таинственно она В глубинах неба, в алтаре Вселенной Векам веков Творцом утверждена. Но вот прошли небесные светила, Исполнен чин, творимый бездны лет, И вспыхнуло зари паникадило, Хвала Тебе, явившему нам Свет! 1940. Колыма. Ночная смена Счастье Утром хожу по дороге на службу Медленным шагом. Лелею дружбу С миром безмолвным, тайно знакомым, С каждым деревом, с каждым домом. Тени деревьев на гладкой стене В сладостном счастье кивают мне. Солнечный свет в листве за оградой Зажигается сердцу зеленой лампадой. Господи Боже, какое счастье, Что мира живого часть я. Слышу я: детский звенит голосок, Вижу: стоит ясноглазый цветок И говорит, доверчиво глядя: — Сколько сейчас времени, дядя? Спасибо! Спасибо! Какое счастье, Что этого мира живая часть я. — В грудь мою ударяют лучи. Она — тимпан и звенит в ответ: Свет! Свет! Божественный Свет! Ликуй, радуйся, царствуй, звучи! Пойте, блаженные люди, О мире-тайне, о мире-чуде! Господи Боже, какое Счастье, Что Божьего мира живая часть я! |
