Девушка непроста. Огонь ее болотный, зеленоватый. Обманный, такой и в топь завести может.

Она человек. А сын ее — кажется, не совсем. Я не могла в толк взять, что это все значит, пока Аларик не подсказал мне. Я поделилась с ним воспоминаниями, и он сказал:

— Это ведь Анна. Супруга правителя орков. Я видел ее во время вылазки в их земли со своими воинами.

Что же, выбором Хаиша я вовсе не удивлена: хоть Анна людского племени и способностей магических у нее нет, уверена, несомненная сила духа это с лихвой искупает.

— Я буду рядом, моя драгоценная, — заявил принц. — Тем более, что у меня есть идея, как сделать так, чтобы никто тебе не помешал. Насколько я могу судить по обстановке, в которой ты видела Анну, она сейчас навещает своих родителей. Наверняка, ее сопровождают воины орков.

Ситуация необычная. Я всегда была одна, направляясь по столь деликатному делу, но учитывая обстоятельства, матушка заявила, что Мудрейшая не против помощи дроу.

Даже невзирая на неоднозначную реакцию, которую вызвал мой эмоциональный пересказ той истории, которую я узнала от Аларика. Конечно, вернувшись в родной дом, я рассказала родителям все — и о знакомстве с союзниками дроу, и о той ситуации с Кариззой (один из самых тяжких разговоров, признаться, который легче не мог сделать даже зеленый чай с жасмином), но особое внимание я уделила прошлому королевской семьи.

С одной стороны — боль утраты. Скорбь. Но это дикое сумасшествие… Оправдано ли?

— Он заплатил за это, не так ли? — напомнила я сэру Томасу. — Илиас дал крепкое обещание своему сыну: он не совершит подобного более. Король предпочитает теперь жестоким убийствам — купания в холодной воде.

Отец и матушка с удивлением взглянули на меня.

— Какая связь?

— А вот так, — я улыбнулась, вкладывая в руку леди Сиенны глянцевитое, бордовое яблоко, — король отдает воде гораздо больше энергии, нежели необходимо. Стихия усмирит вспышку гнева, случись что. Сдержит его.

Матушка опустила руку, отец потянулся навстречу ей, и пальцы моих родителей переплелись на верхушке соблазнительного плода.

— Родная, мы были готовы к чему-то подобному, — тихо сказала леди Сиенна. — Мы всегда учили тебя тому, что страх не должен управлять твоими поступками и твоими желаниями. Но мы обязаны принять все возможные меры, дабы тебя защитить — даже если ты много времени будешь проводить здесь, с нами. Потому пускай это будет с тобой всегда.

Матушка протягивает мне массивный перстень с изображениями змей, нарочито грубыми.

— Внутри — особая мазь. Рецепта ее я не могу открыть, скажу лишь, что она позволит тебе мгновенно принять облик змеи — и ускользнуть. При необходимости. Нанеси немного на выступающий позвонок у основания шеи. Мазь мгновенно впитается в кожу. В нужный момент останется лишь сказать активирующее слово.

Разумеется, я намеревалась последовать этим наставлениям. А что касается вольностей, которые я позволила себе… Думаю, их с леди Сиенной мы обсудим особо. Когда-нибудь.

Да, моя жизнь, определенно, стала более насыщенной и непредсказуемой с той поры, как в ней появился Аларик. И сейчас мне стоит покинуть ванную, дабы привести себя в порядок до прихода моего принца, и вместе мы отправимся в мир людей, к Анне.

Сборы потребовали немалых затрат времени и усилий, но в итоге своим отражением в зеркале я осталась довольна. Волосы, завитые в локоны, свободно струились по плечам и по спине. Подведенные черным глаза буквально светились, а темно-вишневая помада подчеркнула рисунок губ. Разумеется, это была особая помада, которая благодаря добавлению в формулу травяных соков приобрела совершенную стойкость.

Из своих нарядов для сегодняшней ночи я выбрала изящную белую блузку и жаккардовый костюм, состоящий из пиджака и юбки. Ткань была кремовой, с тонкими полосками синего и зеленого цвета. Из украшений — лишь брошь в виде лилии, как знак чистоты намерений. Я лишь вкушу молока, и это ни в коей мере не принесет вреда малышу.

Последний штрих — любимый аромат с нотами фиалки и мха.

— Ты выглядишь так прекрасно, что я готов тебя съесть.

Аларик становится позади меня и целует в шею. Надо признать, дроу и сам был очень хорош в черных брюках, синем джемпере, черной кожаной куртке и тяжелых ботинках. Хищник на отдыхе.

— Ах, нет, мое любимое чудовище, не ешь меня, — с трепетом говорю я, — как же тогда я смогу покрасоваться в своем великолепном свадебном платье?

— Платье? — удивляется дроу. — Ну что же. Уважительная причина. Я дарую тебе жизнь.

Отвечая на поцелуй моего мужчины, я думаю, что, пожалуй, он и правда не прочь меня съесть. Аларик достаточно силен для этого и, возможно, даже способен пережить мое сопротивление.

— Итак, ты готова идти?

Я глубоко вздохнула.

— Да, несомненно. Сразу после того, как ты расскажешь мне о своей идее, которая сделает наш визит в мир людей едва ли не развлекательной прогулкой.

Аларик понимает правильно мой невысказанный вопрос. Улыбается иронично и указывает рукой на свою сумку-планшет, которую оставил на кресле, зайдя в мою комнату.

— Никто не умрет. Они просто уснут.

Уснут?

— На время. Не волнуйся. Я не собираюсь мешать. Сегодня твоя ночь.

— Прекрасно, что ты это понимаешь, — мягко улыбнулась я.

— Все-таки съем, — вкрадчиво сказал Аларик.

Я подошла к дроу и обняла его за шею.

— Пора.

Осталось лишь надеть сапожки на высоких каблуках и теплое пальто. Ласковый поцелуй матушки — и мы с моим принцем выходим под открытое небо.

В моих руках — свеча, обернутая сброшенной змеиной кожей. Серая чешуя тускло мерцает перламутром в темноте. Я произношу слова открытия перехода — резкие, будто шипение. Всегда они вызывают у меня ощущение капель ледяной воды на коже.

Мир людей встретил нас тихим дождем и аппетитным запахом свежевыпеченного кукурузного хлеба. Оглядевшись, я вижу, что исходит он из булочной, работающей в столь поздний час. Наверняка, пекари готовятся порадовать утром своих покупателей вкусным.

Мы с Алариком огляделись, чтобы оценить, нет ли угрозы. И не зря. Парадную, в которую мне необходимо было войти — я узнала ее по едва заметному зеленоватому свечению, знак, который всегда подавала мне Мудрейшая, — охраняли два орка. Действовать необходимо быстро, потому как планировка двора не оставляла нам путей отступления, и уже очень скоро охранники неминуемо должны были нас заметить, невзирая на то, что находились мы за углом. Не останемся же мы неподвижны. Благо, что огонь моей свечи погас и не выдает нас.

Обычно, направляясь по столь важному делу, я использовала возможности змеиного взгляда, которым на эту ночь я была наделена. Те, на кого я глядела, не имели силы сопротивляться, а после того, как я уходила — не помнили ничего. Но сейчас особый случай — тренированные воины, да и кто знает, сколько их еще внутри дома?

— Сейчас решим проблему, — шепчет мне на ухо Аларик.

Сохраняя безмятежность, он вынимает из своей сумки череп. Кладет на него ладонь и начинает что-то очень тихо говорить. Так сладки эти слова, но мед отравлен — я чувствую. Не остается ничего, кроме этого голоса, и все равно даже, что я падаю. Так хочется спать…

Я едва прихожу в себя. Мой принц поворачивается ко мне и улыбается:

— Вот и все.

Я вижу, что орки уже лежат на земле безо всякого движения. Надеюсь, они не мертвы.

Рука в руке, мы с Алариком идем к парадной. Мне очень нравится этот дом из темно-серого камня: он старый, и явно видел много разных историй. Декоративные элементы просто чудесны: на решетке одного из балконов застыл паук из темного металла, под окном — вырезанные в камне листья папоротника и грибы, а на арке у входной двери — сомы и змеи.

Все здание окутано туманом, и я ощущаю запах болотного ириса — землистый, глубокий, пряный.

Принц открывает дверь передо мной. Мы поднимаемся по лестнице, и ковер скрадывает звук наших шагов. Фигуры на оконных витражах наблюдают за нами, и я прикладываю палец к губам, призывая их к молчанию.