Юридическим основанием для выдачи служат как международно-правовые нормативные акты (двусторонние и многосторонние экстрадиционные соглашения, договоры о правовой помощи, конвенции о борьбе с преступлениями международного характера и преступлениями против мира и безопасности человечества), так и нормы национального права (конституции, уголовные и уголовно-процессуальные кодексы, экстрадиционные законы).

Уровень конституционного регулирования экстрадиции представлен ст. 61 Конституции РФ, запрещающей выдачу граждан России другому государству и гарантирующей им защиту и покровительство за ее пределами, а также ст. 63, не допускающей выдачу иных лиц, преследуемых за политические убеждения либо за деяния, не признаваемые в России преступлением, и предписывающей выдачу лиц, обвиняемых в совершении преступления, на основе федерального закона или международного договора.

Положения ст. 13 УК едва ли не дословно воспроизводят предписания названных статей Конституции, не только не развивая их, но даже в чем-то обедняя. Так, ч. 1 ст. 61 Конституции запрещает какую бы то ни было выдачу российских граждан другому государству, тогда как ч. 1 ст. 13 УК – только выдачу для осуществления этим государством территориальной юрисдикции. Кроме того, ч. 2 ст. 63 Конституции допускает выдачу на основе как международного договора, так и федерального закона, в то время как ч. 2 ст. 13 УК называет в качестве такой основы только международный договор. Наконец, об исключающем выдачу политическом убежище, о котором говорится в ч. 1 ст. 63 Конституции, УК вообще умалчивает. Таким образом, вопросы выдачи решены в действующем УК далеко не лучшим и весьма лапидарным образом.

Следующим шагом в регламентации экстрадиции стал УПК РФ, гл. 54 которого посвящена выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора. В ней регулируются такие вопросы, как: пределы уголовной ответственности выданного России лица (ст. 461); отказ в выдаче (ст. 464); отсрочка в выдаче и выдача на время (ст. 465); избрание меры пресечения для обеспечения возможной выдачи (ст. 466) и др.

Некоторые из перечисленных вопросов явно имеют не процессуальную, а материально-правовую природу. Поэтому при всей комплексности института экстрадиции, являющегося смежным для международного, уголовного и уголовно-процессуального права, важно видеть его уголовно-материальную составляющую, обеспечивающую функционирование механизма взаимодействия различных уголовно-правовых систем за счет комплекса коллизионных норм экстрадиционного права.

К числу уголовно-правовых мы относим следующие правила, устанавливающие материальные основания выдачи:

– инкриминируемое деяние должно считаться преступным по законам как государства, в котором укрывается преступник, так и государства, которое просит о его выдаче (правило двойной преступности);

– совершенное преступление прямо предусмотрено соглашением о выдаче или подпадает под установленный им критерий тяжести наказания (правило минимального срока наказания);

– выданное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, подвергнуто наказанию или выдано третьему государству лишь за преступление, оговоренное в запросе о выдаче (специальное правило).

Не менее важна роль данных правил в определении обстоятельств, исключающих выдачу. Последние легко выводятся по методу «от противного» из оснований выдачи, в соответствии с которыми экстрадиция становится невозможной ввиду: небольшой тяжести совершенного преступления; более мягкого, чем лишение свободы на годичный срок, наказания, применяемого за это преступление; а также возможности возложения уголовной ответственности за иное, нежели оговоренное в запросе о выдаче, преступление.

Однако, получая самостоятельную регламентацию в национальном и международном праве, вопрос об основаниях отказа в выдаче приобретает более широкое наполнение, поскольку препятствия для экстрадиции могут быть связаны также с характером преступления (например, политическое, воинское или финансовое правонарушение), с видом предусмотренного за его совершение наказания (например, смертная казнь), с конкретными условиями подсудности (например, истечение срока давности) и т. д.

Одни из этих оснований признаются обязательными (императивными), а другие – факультативными (диспозитивными). Первые категорически запрещают соответствующим органам выдачу, а вторые оставляют за ними возможность выбора, порождая не обязанность, а право отказать в выдаче. Терминологически это смысловое отличие передается через выражения «выдача не допускается» и «в выдаче может быть отказано».

Обычно экстрадиция не допускается во исполнение принципа невыдачи собственных граждан; принципа невыдачи лиц, преследуемых по дискриминационным основаниям; принципа non bis in idem; в связи с амнистией; ввиду истечения сроков давности и в силу обладания затребованным к выдаче лицом иммунитетом от уголовной юрисдикции.

В выдаче может быть отказано: на основании территориального принципа, т. е. совершения преступления на территории данного государства; по принципу защиты, т. е. в силу совершения преступления против интересов этого государства; по универсальному принципу, базирующемуся на правиле aut dedere, aut judicare (либо выдай, либо осуди); по делам частного обвинения; по соображениям негуманности наказания; ввиду угрозы смертной казни, пожизненного или бессрочного лишения свободы либо пыток; по соображениям несправедливого правосудия; в связи с возрастом или состоянием здоровья; на основании оговорки о публичном порядке (ordre public).

Под толкованием уголовного закона понимается определение его содержания и выявление его точного смысла, а также уяснение и объяснение терминов, употребленных законодателем.

С одной стороны, толкование представляет собой познавательный процесс, направленный на установление содержания уголовного закона (уяснение), а с другой – результат данного процесса, объективированный в той или иной форме (разъяснение). В зависимости от этого различаются две формы толкования: интровертивное (от лат. intro – внутрь и verto – поворачиваю, обращаю), т. е. уяснение, обращенное внутрь (для себя), и экстравертивное (от лат. extra – вне и verto), т. е. разъяснение, обращенное вовне (для других).[33]

Кроме того, толкование классифицируется по таким основаниям, как его субъекты, приемы и объем.

Субъекты толкования. Право толковать законы принадлежит всем лицам. Однако в зависимости от их статуса и вытекающей отсюда юридической силы толкования оно подразделяется на официальное и неофициальное.

Неофициальное толкование дается любым не уполномоченным на то лицом и не является обязательным для других лиц. Оно подразделяется на:

а) обыденное толкование, осуществляемое, можно сказать, рядовым обывателем на уровне обыденного правосознания;

б) профессиональное толкование, осуществляемое специалистами по юриспруденции (следователями, судьями, государственными обвинителями и т. д.);

в) доктринальное, или научное, толкование, которое дается отдельными сотрудниками или коллективами научных и учебных учреждений, а также занимающимися научными изысканиями практическими работниками.

Официальное толкование дается специально уполномоченными на то органами, наделенными правом толкования согласно Конституции и другим законам, и является обязательным для всех правоприменяющих субъектов. Оно делится на:

а) аутентическое, или, как иногда говорят, авторское, т. е. исходящее от органа, который издал толкуемый нормативный акт;

б) делегированное, или легальное, т. е. осуществляемое официально уполномоченным на то органом, который сам данный акт не принимал.