Я проводила недели, изучая границы периметра и выполняя поручения Марка. Наверное, мало кто из охотников мог бы похвастаться тем опытом и знаниями, которые я получала в процессе. Да, конечно, плюс большие деньги и белый билет в перспективе. Марк гордился мной. Я была его удачным вложением, его верным псом. И только ночью, лежа в постели и глядя в потолок, я вспоминала, как две маленькие девочки сидят на подоконнике. Как они смотрят на пляшущие в лесу огни и представляют фей в разноцветных платьицах. Всю жизнь я стремилась получить нечто большее, чем уготовила нам с Алисой судьба. Верила, подарок окажется достоин честолюбивых замыслов. Но, как выяснилось, по-настоящему счастливой я была именно в те детские, беззащитно наивные годы.

Прошло месяцев шесть-семь. Я полностью загрузила себя работой. Человек, существующий без цели, одним призрачным прошлым, постепенно превращается в тень. Карьера охотника прикрывала пустоты, выедающие меня изнутри. Она оставляла видимой лишь благополучную оболочку. Люди начинали замечать во мне перемены, а значит, близился день, когда Марк захочет избавиться от больного животного, потому что именно таким животным я и стала. Отравленным, безучастным и равнодушным. И вот в один из таких дней, завершающих очередной этап моей жизни, я снова стояла в лесу, на той поляне, где мы когда-то встретились с Ингирит.

В общем-то, я пришла попрощаться. Раньше мне казалось, обязательно придет день, когда увижу за деревьями мраморное тело морока, ее серебряные глаза, блестевшее в них осторожное любопытство. Такое человеческое, но в то же время совершенно иное. Теперь надежду поглотила пустота, оставив лишь вялый интерес насколько меня хватит? Я чувствовала себя такой уязвимой и отчаявшейся. Неожиданное появление морока вывело меня из равновесия не хуже удара наотмашь. Едва я увидела Ингирит, как надежда вспыхнула во мне не огоньком, а бушующим масляным факелом, разрывающим темноту ночи:

— Ингирит! — Выкрикнула я и шагнула ей навстречу. Она грациозно скользнула в сторону, нечеловечески гибкая, избегая прикосновений:

— Здравствуй, Агата.

— Где она? Почему…

Она прервала меня, прижав палец к губам. Я отшатнулась, поперхнувшись словами. Меня пронзила дикая мысль — у них ничего не получилось. Алиса все же мертва. Но морок всего лишь ответила вопросом на вопрос:

— Как Табат?

— Что? — Признаюсь, я растерялась. Ее слова обескуражили меня. Причем тут чужое дитя?

— Дочь Алисы. Она ведь жива?

— Да, — равнодушно кивнула я. Вопросы о девочке тяготили меня. Все, что я хотела знать, не было связано с ней:

— Разве ты не заботишься о Табат? Это очень важно, Агата. Ты должна беречь ребенка и воспитывать его. Именно так мы договаривались.

— Вы обещали воскресить Алису, — холодно парировала я, раздражаясь. — К чему эти разговоры? Какая разница, что происходит с девочкой? О ней заботятся, она в хороших руках.

— Ее не любят, — словно прочитав мои мысли, произнесла Ингирит. — Рядом с ней ни одного родного существа. А она очень тонко чувствует. Интуиция, предвиденье в Табат куда сильнее, чем у вас с Алисой. Представь меру ее одиночества, Агата.

— Она — причина смерти своей матери, — зло огрызнулась я. Какого черта это странное существо учит меня жизни? Ей не понять утраты, которую я понесла, моей жертвы, моего отчаянья!

— Ты эгоистка, Агата, — ровно сказала Ингирит. — Хорошая, добрая девочка, ты превратилась в человека зацикленного на себе. Взрослая женщина, сильная, мужественная. А она лишь крошечный, одинокий ребенок, которого обвиняют в смерти матери. В некоторых событиях никого нельзя винить. Есть судьба. Есть попытка обмануть ее, иногда удачная, чаще нет. Алису пытались спасти. Быть может недостаточно усердно. Но не дочь причина смерти. Рожденные невинны.

Я с трудом удерживала рвущийся гнев:

— Не хочу, чтобы мне читали мораль. Слушать проповедь морока абсурд.

Ингирит улыбнулась и согласно кивнула:

— Абсурд. Мы из разных миров, ты права. Алиса больше не принадлежит твоему миру.

— Она жива? — Сердце забилось в горле.

— Она воскрешена. В ее памяти немного воспоминаний о прошлой жизни. Ты принесла ее тело слишком поздно. Она выглядит и думает иначе, не так как раньше. Алиса юна, она — новорожденное дитя. Именно поэтому я не показывала ей тебя и не отзывалась на крики. Но последнее время Алису беспокоят сны и видения, связанные с твоим образом. Мы открыли ей часть правды.

— Я смогу забрать ее домой?

Ингирит смотрела на меня, не выказывая эмоций. Даже серебряные глаза казались неподвижными озерами жидкого стекла:

— Ты помнишь условия? Мы вернем ее к жизни. Но не тебе. И ты не выполнила свою часть уговора. Не заботишься о Табат.

— Я хочу увидеть Алису! — Как можно тверже сказала я. Оставить ее здесь? С ними? Ни за что.

Ингирит кивнула. Очень медленно, словно раздумывала, стоит ли идти мне навстречу. Повернула голову к деревьям и замерла в пугающе нечеловеческой позе. Люди так не могут, они совершают микродвижения. Почесываются, теребят пальцы, у них подрагивают колени и мигают глаза. Ингирит же просто застыла. Я с трудом оторвала взгляд от нее и перевела туда, куда смотрела она.

И увидела. Да, существо было очень похоже на Алису. Ее лицо: овал, разрез глаз, изгиб бровей, капризная линия губ. Но не Алиса. Морок. Белоглазый демон, бесполый и прекрасный чужой красотой. Существо, в глубине глаз которого я почувствовала узнавание.

— Кто это? — Очень спокойно спросила я.

— Агата? — голос Алисы вывел меня из прострации. Я развернулась и, не разбирая дороги, бросилась бежать.

Больше я никогда не бывала в той части леса. И никогда не искала встреч с Ингирит.

В тот вечер, я впервые взяла на руки Табат.

С того самого дня, Алиса начала преследовать меня.

15 глава

До и после

Никакого внезапного пробуждения чувств не произошло. Скорее и вернее было утверждать — чем дольше мы жили без Алисы, тем крепче становилась моя связь с ее дочерью. Постепенно сердце оттаяло, временами я даже недоумевала, как могла так хладнокровно игнорировать мою девочку? Я старалась не попрекать себя минутной слабостью, несомненно, продиктованной стрессом и отчаяньем из-за потери ее матери. Этакая ложь во спасение. Я так часто прибегала к ее услугам, что забыла, «во спасение» должно быть не мое.

Так начался новый этап нашей с Табат уже совместной истории, который продолжался почти шестнадцать лет. Рано или поздно всем приходиться платить по счетам. Самую темную и пугающую сторону своей жизни я прятала так глубоко, как только могла. Алиса не оставляла меня в покое, по-прежнему надеясь уговорить присоединится к морокам в лесах. Об этом не могло быть и речи. Отношение к морокам, ведь моя сестра стала одним из них, колебалось у меня от искреннего восхищения до почти физического отвращения. Но прежде всего, не буду врать, белоглазые создания страшно пугали меня.

В дни, когда знакомый с детства мир неотвратимо двигался навстречу бездне, я вынужденно задумывалась о том будущем, что ждало Табат. Борьба людей с природой обострялась, помощи ждать неоткуда, а значит полное вымирание — дело времени. Я по-прежнему хотела сбежать на другое полушарие. По слухам, жизнь там лучше, безопаснее и счастливее. Слухи вообще давно оставались единственными нитями, связывающими моногорода друг с другом. Путешественников с каждым годом становилось все меньше, техника выходила из строя. Марк опасался, что как только сообщение будет окончательно нарушено, начнется анархия.

Он говорил:

— Людям как собакам, нужна твердая и жесткая рука — главный над толпой. Плюс толика надежды, которой их подкармливают такие боссы, как он. Жители окраинных секторов сами разрушают остатки защитных систем, в попытках сбежать к мифической лучшей жизни. Загнанные в ловушку страха, они слепо уничтожат друг друга.

Марк родился циником, мрачным и агрессивным человеком, но не дураком. Если он делал предположение, то почти всегда попадал в точку. И все же надежда выбраться к моему личному мифу - океану не оставляла меня. Я держалась за нее. Годы шли, планы мои так и оставались планами.