Агата покачнулась, и Алиса мгновенно очутилась рядом, чтобы поддержать сестру. Несколько секунд я видела больные и злые глаза женщины, а потом она с силой оттолкнула от себя куклу и выпалила:

— Не трогай меня, тварь! — Алиса легко могла переломить ее пополам, но вместо этого упала на колени и осталась сидеть, опираясь ладонями о крышу.

Ингирит говорила тихо, но мы все прекрасно ее слышали:

— Смотри, Бат. Они сестры, единоутробные. Кукла готова убить женщину из команды капитана только за то, что та угрожает ее сестре, но ненависть преодолеть не в силах. Я могу помочь, Агата. Прервать замкнутый круг. Хочешь, разрешу ей сброситься с крыши?

Я слышала, каким тяжелым стало дыхание охотницы. Агата равнодушно смотрела в сторону:

— Опять игры? Очередная уловка?

— Покончи с собой, разрешаю! — сказала морок. Она стояла, скрестив руки на груди и смотрела на Агату. Та не пошевелилась. А вот Алиса встала, покачиваясь, и медленно побрела к краю крыши. Никто в ту минуту не верил Ингирит, не сомневался, что это не более чем спектакль.

Кукла шла медленно, бессмысленно уставившись перед собой потухшим взглядом существа, которое окончательно отвергли. Если она упадет с крыши, высота убьет ее. Ни одна кукла не в силах пережить такое падение. Я дернулась, и словно очнувшись, Бат тряхнула меня, вжимая в бок разрушитель:

— Угомонись же!

— Она сейчас умрет! — Закричала я, — Ингирит, останови ее!

Морок молча покачала головой. Я чувствовала исходящий от нее холодный гнев.

— Остановите ее, Ингирит, — попросил Велимир, до которого, похоже, тоже дошло, что та не шутит.

— Нет. Ее сестра хочет очистить свою совесть. Всю жизнь прожила с чувством вины, считая себя ответственной за смерть Алисы-человека. Она так винила себя, что ее боль превратилась в ненависть, которую Агата перенаправила на Алису-морока. Любовь не всегда выигрывает, к сожалению.

— Что ты несешь? — Я больше не обращала внимания на Бат, и даже разрушитель не казался мне опаснее происходящего, — устроила тут глобальный эксперимент, проверяешь нас на человечность!? Может, вы действительно и потеряли меня сначала, но позже, когда обнаружили… он послушно проверял насколько удачно прошел первый этап незапланированных испытаний? Психологические тесты, расспросы. Вы были в курсе и именно поэтому подсуетили «Астре» нужный заказ. И нет никаких других причин. Голый научный интерес. Ничего, никакого сострадания к своему сородичу. И сейчас то же самое?

Бат смотрела в сторону Алисы, и ее дрожащая рука скользила по моей талии:

— Беги за ней! — она толкнула меня в спину, отступая в сторону.

Алисе оставалось сделать шаг, может два. Я догнала ее и попыталась оттащить. Куда там. Наши силы были несоизмеримы. Она легко отшвыривала меня, раз за разом, до тех пор, пока не осталось сил, чтобы подняться.

— Не надо, — просипела я, — Ингирит манипулирует тобой.

Она остановилась у края, и какое-то время стояла неподвижно, так, как умеют только куклы:

— Эй, Алиса, — услышала я над головой, — и сколько лет она запрещала тебе умереть?

— Больше десяти, — бесцветным голосом ответила она, — Давно не виделись, Кабо. Ты пошел своим путем. Все-таки.

28 глава

Больше секретов не осталось

Я немного отдышалась и молча села, не смея нарушать диалог, который удерживал Алису на краю крыши.

— Ты не изменилась, — мягко произнес Кабо. Он умел так разговаривать, проникновенно, убаюкивая интонациями, вовлекая в мелодию собственного голоса. Кукла находилась так близко от края, что казалось, любое неосторожное движение способно опрокинуть ее вниз. Длинные волосы нещадно трепал ветер, то забрасывая пряди за спину, то швыряя в лицо.

Губы Алисы шевельнулись:

— Изменения не свойственны куклам. Наши тела стареют медленнее, чем души.

— Удели мне пару минут, ладно? — Попросил Кабо, подходя чуть ближе.

Она не ответила, но задала встречный вопрос:

— Давно видел отца? — он покачал головой. Кукла задумчиво смотрела на него:

— Ты счастлив?

— Да. И мне жаль, что ты не можешь сказать того же.

Ее лицо не изменилось, но я почувствовала грусть:

— Алиса, я думал, вы с Табат одна и та же кукла, по каким-то причинам потерявшая память. Но доктор сказал ей всего пять, — он улыбнулся, как будто то была удачная шутка.

Так вот о чем порывался рассказать мне Кабо. Я перевела взгляд на Алису. Она ускользала, а Кабо чувствовал это, как и я:

— Единственный выход? — Спросил он.

— Да, — безучастно произнесла она, — Тебе придется отступить. Я не могу дать любовь кому-то еще, во мне нет чувств ни к Бат, ни к Таб. Я устала. Отпусти уже меня.

Кабо вздохнул:

— Я уважаю твою волю. В нашей культуре самоубийство оправдано религиозными причинами. Но у вас нет религии, и насколько я знаю, долг для кукол превыше всего. Так почему ты подставляешь Ингирит?

Впервые с начала разговора глаза Алисы вспыхнули:

— Она освободила меня от клятвы. Разрешила сделать то, о чем я так долго просила. Мне незачем жить. Нет смысла, нет и желания. Но я не предавала ее.

— Еще нет. Но подумай, Алиса, — Кабо подошел еще ближе. Теперь, они стояли друг напротив друга и я больше не видела его лица, — Это между вами двумя все предельно ясно, но как ситуация будет выглядеть для людей? Вы хитры, можете играть словами, недоговаривать, замалчивать факты. Это не совсем ложь, но для редкого человека важен подтекст. Он слышит слова и воспринимает их как напутствие к действию. Хотя Ингирит разрешила тебе умереть, люди восприняли ее слова как приказ. Чувствуешь разницу? Когда ты сиганешь с крыши у них на глазах, как думаешь, что будет дальше?

Алиса молча смотрела на него, но я чувствовала ее сомнения.

— А дальше, — Кабо сделал паузу и развел руками, — они решат, что Ингирит жестокая и беспринципная чужая, доверять которой категорически нельзя. Все уже и так вышло из-под контроля, Ингирит порядком напортачила, мирным диалогом после ее выходок даже не пахнет. Значит, никакого соглашения. Остается стычка, а потом? Ей придется заставить этих людей молчать, раз уж не удалось договориться. И каким способом, Алиса?

Кукла посмотрела в сторону тех, кто остался у челнока:

— Она бы не совершила ошибки. Она все точно рассчитала.

Кабо хмыкнул:

— Все ошибаются. Даже безупречные куклы. Можно заставить бояться, но не доверять, вызвать жалость, но не любовь. Свобода чувств не приемлет принуждения. Твое желание уйти оправдано. У тебя нет обязательств перед нами, и за ошибку Ингирит расплачиваться будут другие. Она прекрасно все продумала: загнала в обстоятельства, проверила на выносливость, на преданность делу и товарищам. Но нет никакой ценности в союзниках, готовых кинуть тебя, как только представиться возможность. Она просчиталась в человеческой природе, Алиса. Люди способны на жестокость и равнодушие даже к самым близким.

Алиса посмотрела на меня, потом снова на Кабо. Он говорил, не прерываясь ни на секунду:

— Ингирит хотела доказать, что Агата лишь безумная женщина, в которой не сохранилось и капли человечности, желающая любой ценой помешать планам кукол, даже навредив команде «Астры» и ответственной, пусть косвенно, за смерть Марата. И так обыграла ситуацию, чтобы мы увидели, что местные жители хуже кукол, им нельзя доверять, а ей можно. Финальной точкой должна была стать сцена с твоим падением.

— Ингирит знает о человеческом коварстве, она прожила достаточно, чтобы хорошо разбираться в вашей психологии. Так в чем ошибка? — Холодно переспросила Алиса.

— Это не сделает людей сторонниками Ингирит, а оттолкнет от нее.

— Почему?

— Потому что вы можете поступить с нами точно также, — ответила я, поднимаясь, — а в воздухе висит вопрос, что будет, если Велимир откажется? Она убьет всех нас, заморочит, будет шантажировать жизнью товарищей, как делала уже неоднократно, заставит выполнять бессмысленные задания, грозящие смертью их участникам? Она где-то увлеклась и переиграла себя саму. Загнала в тупик не только нас, но и вас.