— А сколько стоит наш жирный кусок? — Скептически поинтересовалась Кира.

Кабо посмотрел на меня и клянусь, в его глазах скакали чертенята:

— Дороже текущего контракта. Однозначно.

Во взгляде людей следом дружно обращенных в мою сторону, я прочла сильное удивление. Меня охватило мерзкое чувство, будто бы сейчас они смотрят на дорогую вещь, случайно найденную в старом сундуке. Никому из них не приходило в голову, насколько для меня унизительно понимать эти их мысли. Даже капитан и тот выглядел несколько растерянным. Понятное дело, сын коллекционера, Кабо единственный знал цену таких вещей как я. Настоящую цену.

— Так продадим ее и дело с концом, ­— холодно предложила Кира.

— В тебе недостаточно протезов? ­— Услышав фразу, я даже не сразу сообразила, что произнесла ее сама. Так могли сказать Марта или Кабо, но только не я. И как только пришло осознание, меня прошиб холодный пот.

Я заставляла себя смотреть прямо в лицо Киры, не горбиться и не прятать руки. Просто замерла, как статуя с мраморно-неподвижным лицом и очень надеялась, таким же взглядом. Сердце билось под горлом, но пальцы не дрожали. Я обнаружила, что гнева и ярости во мне скопилось куда больше, чем страха.

Кира какое-то время буравила меня тяжелым взглядом, потом углы ее губ разъехались в усмешке, и она медленно кивнула. Мне не нужно было переводить смысл ее жеста. Поняла сама. Больше она не станет меня унижать. Да, мы даже близко не подойдем к черте дружбы, но она стала уважать куклу, что для меня лично огромная победа.

Велимир лаконично подвел итоги:

— Я рад, что вы разобрались, девочки. Давайте вернемся к насущной проблеме и поговорим серьезно. Кабо, я внимательно выслушал твою версию, но она маловероятна. Шансов отбить Табат не так много. Корабль, преследующий нас, уступает в скорости, мощности, наконец, вооружении. Я не стал бы подвергать сомнению безопасность «Астры». Если они рискнут напасть, то получат отпор. Мы с Бусом просчитывали такие варианты.

Кабо откинулся на спинку дивана и мягко кивнул:

— В космосе.

— Невозможно предусмотреть все. Но мы намереваемся выработать тактику и стратегию поведения, — возразил Велимир.

Кабо пожал плечами:

— Есть второй вариант. Нарушить правила и вскрыть груз. Возвращаться бессмысленно, все это понимают, капитан. Мы уже в пяти-семи сутках от Капао. Думаю, вопрос заключается в здесь и сейчас. Вы вскрыли карты, поставили экипаж в известность и крыса знает, что она почти раскрыта. Ему или ей придется быть избирательным в средствах. Нам это на руку.

— Ты прав. — Велимир поморщился, — я думал о том, чтобы вскрыть груз. Но если мы нарушим пломбы, а потом выяснится, что все в порядке, нас ждут большие неприятности.

— У нас есть отличное оправдание, разве нет? — Кира подалась вперед и напряглась, словно хищница, — нас преследуют и на борту предатель.

— А если корабль в последний момент резко сменит курс? Если выяснится, что нет никакого предателя? — Велимир устало потер лоб, — думаю, надо ждать. Пока ждать.

— Они тоже могут рассчитывать на это, — негромко произнес Гай.

Я покосилась на него и подумала, что он идеально подходит на роль крысы. Новичок в команде, присоединился к нам как раз тогда, когда на борт принимали груз. Плюс, единственный из всех, кого наняли на станции. Правда, существовала причина. Явор.

— Мы не будем возвращаться. Пока будем ждать. Наблюдать за развитием событий и по возможности контролировать их. Не впадать в паранойю и, конечно, не терять бдительность. Марат, ты постоянно находишься с Гаем, Кира с Оливией, Марта с Гектором, Кузьма с Роланом, Табат с Бусом. Позже, мы еще уточним пары. Отныне, вы постоянно находитесь рядом со своим напарником, держа его под наблюдением. Чтобы не страдала работа, мы с Бусом разработаем графики дежурств и смены, плюс, свободные члены экипажа помогут вам с подменой. Как только будут приняты какие-то важные решения или появится конкретная информация, я проведу очередное или внеочередное собрание. Бус, отведи одиночек к их паре и поставь в известность дежурных. Затем ко мне. А сейчас все свободны.

Велимир коротко кивнул и изчез так же стремительно, как появился до этого. Я решила, что обсуждение продолжится уже без капитана. Слишком много эмоций отражалось на лицах, да и тема... Но Бус, лишая нас возможности послушать разговор, приказал:

— Кира, Таб, идемте.

Мы вышли из кубрика и направились к техотсекам, а оттуда, как пояснил Бус, еще и в рубку, чтобы сообщить новости дежурным.

В голове роились мысли, в которых одно смелое предположение перекрывало другое. Было тревожно. Мир выглядел шатким и неуютным. Теперь, к тому же, я буду оторвана от гидропонического сада и вожделенного одиночества, хвостиком таскаясь за вечно загруженным Бусом. Моя подруга Марта не сможет поболтать со мной, так как бородатый Гектор слишком погружен в исследования, научные изыскания, а значит, выдрать его из лаборатории затруднительно. Ну, конечно, меня беспокоили мысли о неизвестном корабле, нашем грузе, таинственной планете Капао, с прибытием на которую связано уже столько неприятностей. Но как сказал капитан, пока нам оставалось только ждать.

14 глава

Лицом к лицу

После смерти Алисы моя карьера снова пошла в гору.

Ненормально, но именно так все и происходило. Я чувствовала себя потерянной, опустошенной, горюющей, да. Но куда девать пустоту, что ширилась во мне изо дня в день? Куда девать мысли, память прикосновений, слов, взглядов? У меня отняли самое дорогое и близкое существо, без которого жизнь теряла всяческий смысл, разумность, вкус. Я оказалась не готова к подобному. Вероятно, к такому вообще нельзя подготовиться. Мир рухнул в одночасье. Весь год, наполненный сомнениями, переживаниями, мучительными раздумьями и страхами, тяжелый и жестокий подходил к концу. Естественно, мне, битой гордячке не нашлось теплого места среди людей Марка. Я сама локтями расталкивала недовольных. Марку было наплевать на сестру умершей жены, да и на младенца по большому счету тоже. Каждый из нас сыграл роль и получил награду. Алиса похоронена, я в элите охотников, малышка всегда получит самое лучшее, как официальная наследница Марка. Но…

У кроватки Табат дежурили лучшие няньки. Ничья девочка, дитя без матери и без отца, испытывала ли она одиночество, когда чужие руки качали ее колыбель? Мне кажется именно тогда, в те недели, ее интуиция, унаследованная с генами матери, обострилась неимоверно, превратившись в пресловутое шестое чувство или даже настоящее ясновиденье...

Жестокая правда в том, что я тоже не хотела ее. Не желала видеть, слышать, трогать. Всем своим существованием Табат напоминала мне о невосполнимой утрате, о невыносимой тяжести горя. Наверное, те месяцы наполнены черным беспамятством, блужданием в лабиринте прошлого и настоящего, неразделимом вечном безвременье. Именно работа позволила мне найти выход. Бесконечные походы за периметр, поиски ответов на незаданные вопросы, попытки разобраться, тишина и одиночество. Одних оно губит, других спасает. Я относилась ко вторым. Не ослепла от страданий, не шаталась по лесу пьяная, не теряла бдительности. Мои внутренние переживания вылились в упорную настойчивость, в нацеленность на результат. Инстинкты заменяли разум, а природная интуиция оберегала от ловушек. Агата, может, и не хотела жить, но ее бессознательное «Я» еще как.

Меня постоянно тянуло в лес, в то самое место. Я подолгу звала Ингирит, а потом молча сидела на корточках или, внезапно, обуреваемая жаждой деятельности искала мельчайшие следы, свидетельства ее пребывания здесь. Повторяла одну и ту же последовательность действий из раза в раз, пока не поняла — я не увижу Алису, если они этого не захотят. С течением времени, затея и вовсе стала казаться ужасной. Кощунственной даже. Во мне словно бы жили два человека. Один окончательно и бесповоротно верил, что Алиса мертва. Второй, лихорадочно цеплялся за связь, что годами прочно удерживала нас рядом. Близостью очень родных существ.