Вероятно она лежала в постели без сна, ожидая, когда посланник принесет новости.

– К тебе есть разговор, Зотика!

Она встретила мой прямой взгляд и выдержала его. Я ожидал этого. Никаких колебаний.

– Нов мертв.

– Нов? – она быстро произнесла, затем нахмурилась, будто была озадачена.

– Ты знала?

– Мертв? – повторила она.

– Продолжай, Зотика! – я дразнил ее оскорблениями.

Северина выдохнула возмущаясь:

– Тебе необходимо быть таким грубым?

Она вошла в комнату и закрыла лицо руками.

– Что случилось? Скажи по-человечески.

– Я нашел его сегодня вечером, лицом вниз в уборной. Отравлен, Северина. Не говори, что это для тебя неожиданная новость.

Она закусила губу, когда я рассказывал о деталях, но теперь она была сердита. Отлично. Она подошла к кушетке и села, ее била легкая дрожь.

– Который сейчас час, Фалько?

Я понятия не имел.

– Вопрос, который люди всегда задают, – рассеянно пробормотала она, – когда время больше ничего не значит…

Болезненный взгляд не смог меня убедить.

– Оставь этот пафос! Что помешало тебе быть на званом ужине?

Ее лицо помрачнело.

– Я почувствовала себя плохо, Фалько. Женские проблемы.

Она вызывающе выставила подбородок, обняв живот.

– Знаешь, что я имею в виду!

– Или предполагается, что я постесняюсь спросить? Забудь это! Я вырос с пятью сестрами, Зотика. Из них Викторина была заслуженной артисткой – она могла объявить "плохими днями месяца" целых три недели подряд, особенно если было какое-либо скучное религиозное празднество, которое она хотела бы пропустить.

– Сегодня вечером я пришла в их дом, – коротко сказала Северина, – но в конце концов не смогла заставить себя провести долгий вечер, натянуто формальный, среди людей, которые не скрывают неприязни ко мне…

– Да, тебе было бы необходимо мужество, чтоб лежать рядом с жертвой, пока она пробует отравленный соус!

– Это клевета, Фалько! – резко возразила она. – Я пошла проверить повара. Нов слишком нервничает, с тех пор, как разослал приглашения…

Я заметил, что она использует настоящее время, к этому способу люди прибегают после подлинно тяжелой утраты – тонкий штрих!

– …Это была большая ответственность для Виридовикса…

– Что нашло на Нова, что он купил себе галльского повара? Если человек желает иметь повара с другого края Империи, обычно заказывают в Александрии.

– Знаешь, они держат его в доме как "плененного принца" – редкостную новинку.

– Он действительно редкость – он приобретает лучшую из вещей.

Я мог заметить, что этот трюк с временем глаголов остался без внимания, поэтому я оставил его.

– Расскажи мне о компании на вечеринке. Ради чего это грандиозное сборище? Кто были гостями?

– Аппий Присцилл.

На мгновение я был в замешательстве.

– О! Магнат в области недвижимости! Обидчик торговцев фруктами. Что его связывает с компанией Гортензиев?

– Одинаковые интересы: аренда, собственность, землепользование. Отношения между их финансовыми империями сильно ухудшились. Их конкуренция была не в их собственных интересах, поэтому встреча за этим званым ужином должна была уладить все разногласия.

– Кто предложил это устроить? – спросил я, нахмурившись. Я уже знал ответ.

– Это была я. Но, Фалько, собрать их всех вместе, было изначально твоей идеей… Прости, я на минутку. – внезапно пробормотала Северина. Он выглядела так, будто ей стало плохо.

Она выскользнула из комнаты. Я дал ей несколько минут, потом отправился ее искать.

Интуиция привела меня в комнату, смежную с изящным триклинием, где мы с Новом обедали. Северина стояла в темноте неподвижно. Я поднял лампу, что захватил с собой:

– Ты в порядке?

– Так много всего, о чем надо подумать.

Я осторожно приблизился.

– Зотика?

Она глаза были совершенно бесчувственны и неподвижны, признак настоящего шока. На мгновение она прижала руку ко лбу. Затем она заплакала.

Сдерживая раздражение, я сказал:

– Первое правило для информатора: от плачущих женщин пользы не будет.

– Тогда не стой у них на пути! – огрызнулась Северина.

Я взял ее осторожно под локти и подвел к дивану. Она села, не сопротивляясь, затем отвернулась и всхлипнула. Я взгромоздился рядом и позволил ей справится с рыданиями.

– Извини за это, – наконец пробормотала она, наклонившись вперед, чтоб вытереть лицо о край своей туники. Я краем глаза заметил ее колено, которое нашел странно отвлекающим.

Она медленно дышала, словно смиряясь с некоей неожиданной скорбью. Она явно играла на публику. Она должна была так действовать. Я вспомнил Лузия, клерка претора, который сказал, что Северина под действием стресса вела себя естественно и сдержанно, а приятель Лузий казался довольно наблюдательным. Несмотря на это, я чувствовал, что потребность выпустить все эти эмоции, была отчасти подлинной.

– Надеюсь, у тебя есть история, подготовленная для следственного чиновника?

Она смотрела вперед, все еще в своего рода трансе.

– А еще лучше, – подкинул я мысль, – почему бы тебе не рассказать доброму Дядюшке Марку, что именно произошло, и не позволить ему самому разобраться со всем этим?

Северина вздохнула, вытянув свои маленькие ноги перед собой. Ее стопы, и то, что я мог видеть выше (больше чем обычно), были покрыты веснушками. Такими же были и ее обнаженные руки.

– Брось это, Фалько!

– Ты не собираешься поговорить со мной?

– Если бы я отравила Нова, то, конечно, нет!

– Это ты сделала?

– Нет, Юнона и Минерва! Если бы все, что мне было нужно – его деньги, какой в этом был бы смысл?

– Я думал об этом.

– Блестяще! Итак, какое извращенное объяснение ты придумал?

– Я уверен, его убила ты, но я понятия не имею, зачем.

Она вскочила на ноги:

– Дидий Фалько, у тебя нет никаких причин оставаться здесь! Или арестовывай меня или убирайся…

– Что ты делаешь, Зотика?

– Я иду за кувшином вина в столовую и потом намерена напиться!

Мое сердце предупреждающе заколотилось, но я сказал себе, что это может быть единственным шансом, когда я получу возможность склонить Северину сказать что-нибудь неосмотрительно.

– Ох, сядь, женщина! Я принесу кувшин. Прими пару советов от специалиста: напиваться быстрее, а также веселее, если у тебя есть друг, чтоб помочь!

Зачем я это делаю? (Зачем вообще кто-то это делает?)

Я нашел чаши на буфете, и полупустую амфору чего-то, что имело резкий вкус, того сорта вынужденного питья, которое непременно сделает вас больным. Северина принесла кувшин холодной воды. Мы не заботились о приправах. Наше взаимное недоверие, привнесло бы достаточно горечи, если бы мы нуждались в ней.

Мы сели на пол, головы нам подпирала кушетка позади нас. Сначала мы молчали.

Даже после пяти лет работы в качестве информатора, находка мертвого тела всегда выбивала меня из колеи. Я позволяю всплывать в памяти образу, который сам просится наружу: Нов, с ягодицами обнажившимися в той неприличной конвульсии. Нов, лежащий лицом на полу, с выражением абсолютного ужаса…

– С тобой все в порядке, Фалько? – тихо спросила Северина.

– Убийство задевает меня. Хочешь, чтоб я описал сцену смерти?

Я заметил, что костяшки ее пальцев побелели, когда она сжала ножку своей керамической чаши.

– Я, может быть, сумею вынести это!

Я рассказал ей про самые худшие моменты. Я поберег себя, чтоб не вдаваться в остальные подробности. Северина пополнила свой кубок вином. Мы сами обслуживали себя, не позволяя формальностям мешать нам. Это было как пить с мужчиной.

– Ты часто так делаешь? – спросил я.

– Нет! – призналась она. – А ты?

– Только когда улетучивается память о головной боли после прошлого раза. Если мы тут вместе выпиваем, можно мне звать тебя по имени?

– Нет.

Она на мгновенье сжала зубами свой большой палец.