Я сжал пальцы на ручке сейфа и слегка надавил на нее. Она поддалась.

Я замер. В считанные секунды перед моим мысленным взором развернулось все, что будет дальше. Когда Бык вломился сюда в первый раз, ему и в голову не пришло проверить, заперт ли сейф. Но если я открою его сразу же и объясню, что он не был заперт, они поймут, что вообще зря притащили меня сюда.

И что же потом? Они заберут все камни себе, а меня высадят на каком-нибудь углу: спасибо, хоть и не за что.

Наклонив голову, я украдкой бросил взгляд на Трепача и Быка.

— Крепкий сейф? — спросил Трепач. — Справишься?

Я встряхнул руками и поворочал шеей так, словно мне предстояло совершить невозможное. Потом указал на свои глаза и ткнул на одну дверь, снова на глаза — и на другую. Не висели бы вы над душой, парни, — лучше покараульте.

Им явно не хотелось уходить, но я настоял на своем и не шевельнул пальцем до тех пор, пока они не разошлись в разные стороны.

Повернувшись к сейфу, я легко открыл его. Внутри лежал черный бархатный мешочек. Какой и ожидаешь увидеть в сейфе, где хранятся бриллианты стоимостью миллион долларов. На тесемочках. Именно такой.

Я развязал тесемки и заглянул в мешочек. Двадцать, а может, и тридцать камушков. Моей первой мыслью было прикарманить парочку. Но я тут же понял, насколько это глупо. Мало того, что мне их некуда девать — еще и уменьшится моя доля из общего котла. Поэтому я затянул тесемки, положил мешочек на пол и снова осмотрел сейф. Чтобы убить время, покрутил диск, сделал вид, будто подбираю код. Звук замка изменился сразу же, едва я дошел до нужной цифры. Вскрыть этот сейф было бы проще простого.

Я чертыхнулся. Затягивать время было бессмысленно. Пусть считают, что коды к замкам я подбираю в мгновение ока.

Стерев отпечатки пальцев с рукоятки замка, я поправил картину, прикрыв ею сейф, и разыскал Трепача, который выглядывал в окошко по соседству с входной дверью. Он чуть не обделался, когда я похлопал его по плечу. Я вручил ему мешочек.

— Это что? Ты правда, что ли, его вскрыл? Уже?

Наверное, впервые в жизни он растерял все слова.

— С Новым годом, — наконец выдавил он.

Мы созвали остальных, сели в машину и покатили к шоссе.

— Открыл! Он его открыл! — завопил Трепач уже в третий или в четвертый раз. — Сколько прошло — минуты четыре? Пять? Да этот парень — гений!

— Он крут, — согласился Бык, пуская по кругу бутылку шнапса. — Сначала я сомневался насчет него, а теперь верю: он нереально крут.

Мы не стали отвозить Быка обратно в Нью-Рочелл: он сказал, что сегодня останется в городе, будет отмечать удачу до самого утра.

Когда мы подъезжали к городу, я ткнул пальцем в указатель поворота к Гамильтон-Бридж. В порыве благодарности спутники были готовы сделать для меня что угодно, поэтому довезли меня через реку и по 128-й улице до самого китайского ресторанчика.

— Поищи себе район получше, — посоветовал Трепач, пока я вылезал из машины.

Этим вечером мне оставалось разыграть последнюю карту. Поразмыслив, я понял: это мой единственный способ хоть что-нибудь с них слупить. Остановившись на тротуаре, я вывернул оба кармана.

— Ну и какого хрена ты молчал? — Трепач припарковал машину и повел всех к банкомату на углу.

— Выбираем весь лимит, — распорядился он. — Слышали? Это самое меньшее, что мы можем сделать для парня.

Вчетвером они наскребли тысячу триста долларов.

— Это только аванс, дружище. То ли еще будет, когда пристроим камешки! Я тебе скину на пейджер сообщение, позову забирать свою долю! Зуб даю!

Последовал обмен объятиями, рукопожатиями и поздравлениями. Наконец они погрузились в машину и укатили.

Когда они скрылись из виду, я перешел через улицу, вошел в китайский ресторанчик и отдал хозяевам двести баксов, которые задолжал за месяц. Потом поднялся к себе и отпраздновал Новый год в пустой комнате. Я невольно вспоминал дядю и гадал, чем он сейчас занят у себя в Мичигане. Небось крутится волчком, сбывая шампанское.

Конечно, я вспоминал и Амелию. Наконец я достал бумагу и карандаши, и начал рисовать. На одной странице я уместил весь свой день, заполняя рисунками один квадрат за другим, как в комиксах. Я объяснял ей, как живу. Так я делал почти каждый день, просто чтобы не свихнуться и поймать хоть слабый луч надежды. Может быть, когда-нибудь она увидит эти страницы. И поймет, почему мне пришлось с ней расстаться.

Я погасил лампу, влез в спальный мешок, лежавший на холодном пыльном полу, и закрыл глаза. Я отдал бы что угодно, лишь бы сейчас рядом со мной оказалась Амелия. Хотя бы на час.

Так я встретил Новый год.

Наутро меня разбудил желтый пейджер. Я спустился в ресторан, к телефону, и набрал номер. Тот же самый, что и днем раньше.

— Здорово, парень, — послышался в трубке голос Трепача. — Можешь подгрести туда же, как в прошлый раз? Прямо сейчас? Тут у нас мелкая проблемка…

Мне не следовало в тот день приезжать к ним в забегаловку. Я сразу понял это. Но все-таки сел в такси и поехал по мосту через реку навстречу холодному и ясному новогоднему утру. Возле забегаловки я рассчитался с таксистом и вошел. Мои четыре новых приятеля уже сидели за столиком.

Подошла знакомая официантка, я ткнул пальцем в омлет с овощами. Парни, видно, уже позавтракали, но я не постеснялся сделать заказ. Если меня опять куда-нибудь потащат, для начала не помешает перекусить.

— Дело вот в чем… — наконец начал Трепач.

— Не здесь, — перебил Бык. — Хочешь, чтобы все вокруг узнали, где мы были вчера? Потом объяснишь, лады?

А вчера они голосили, не вспоминая об осторожности, отметил я. Впрочем, вчера за столом не было Быка. Ему единственному из всех досталась капля соображения.

Принесли мой завтрак, над столом повисло тягостное молчание. К напряженным паузам я привык с детства и почти не реагировал на них, а Трепач нервничал так, что это наверняка стоило ему пары лет жизни. Он то принимался качаться на стуле, держась за край стола, то выглядывал в окно, и так до тех пор, пока я не доел. Едва дождавшись, он прихлопнул ладонью к столу несколько купюр и спешно повел нас прочь.

— Едем в надежное место, там и потолкуем, — сказал мне Трепач. — Проблема решается, можешь поверить. Ты ведь хочешь получить свою долю?

На этот раз рядом с водителем сел Бык. Я влез на заднее сиденье, и по обе стороны от меня сразу устроились Болтун и Долдон. Я уже раскаивался в том, что согласился поехать с ними.

Трепач сорвал машину с места и погнал по улице. Через несколько минут мы уже были на шоссе I-95. И направлялись на восток, к Коннектикуту. Я похлопал по спинке сиденья Трепача и удивленно вскинул обе руки. На фига, ребята?

— Ладно, сейчас поймешь, — откликнулся Трепач. — Камушки, которые мы добыли в прошлый раз, — фальшивка. Даже не фианиты. Просто мусор. Мои оценщики поняли это в два счета.

Остальные молчали.

— Но это же ни в какие ворота не лезет, — вмешался Бык. — Хозяин дома собаку съел на торговле настоящими брюликами. Зачем ему держать в сейфе фальшивку? Вот я и подумал, что где-то в доме есть другой сейф. К которому труднее подобраться. В нем-то и хранятся настоящие камни. Ясно, к чему я веду?

Я понял это с первых же секунд. И заодно сообразил, почему сейф был открыт. Бык был прав: слишком уж легко нам достались «бриллианты». Черт возьми, как я раньше не додумался?

— Так вот, — снова вступил в разговор Трепач, — если ты не против прокатиться еще раз…

— Хозяин дома все еще в отъезде, — добавил Бык. — Он же на все праздники уехал. Кому стукнет в голову возвращаться в первый день Нового года?

В ушах у меня зазвучал голос Призрака: делай ноги, пацан. Беги.

Бывают уроки, усвоить которые помогает лишь горький опыт.

Мы припарковались за домом, возле той же детской площадки. Дом и сегодня выглядел пустым. На этот раз в машине никто не остался.