Полученную коробочку я спрятал в карман куртки и погнал мотоцикл к дому Амелии. Но никого там не застал.

Конечно, Амелия была в школе. Как любой нормальный подросток семнадцати лет.

Я обошел вокруг дома. Задняя дверь была заперта. Уже в который раз я достал инструменты и отпер замок, вспомнив, как сделал это в первый раз, явившись сюда вместе с футболистами. А потом — как прокрадывался в дом по ночам, чтобы оставить очередной рисунок в комнате Амелии.

Об этом я ничуть не жалел.

Я поднялся по лестнице, вошел к ней в спальню и сел на кровать. Лучшее место на планете Земля — это я мог заявить официально. Я сидел и мысленно спорил с собой.

Ты можешь съездить к ней в школу прямо сейчас. Отдай ей кольцо лично. Увези ее с собой. Наверняка все можно уладить… и так далее. Пока вдруг меня не осенило. Мысль была яркой, как луч солнца. Чистой, как ярость на лице Амелии, когда незнакомые люди на черной машине привезли домой ее отца.

Я не могу увезти тебя с собой, думал я. Не могу впутать в эту историю. Не могу даже рассказать, куда и зачем еду.

Я поднялся. Вынул из кармана коробочку с кольцом. Положил ее на подушку.

Все это ради тебя, Амелия. И теперь мне предстоит еще одно дело.

Гуннар был готов и рвался в бой. Еще бы, ведь изначально эта безумная идея принадлежала ему.

Джулиан и Рамона высказались против. И неудивительно.

— Я же тебе объяснял: это самоубийство, — втолковывал Джулиан. — Ты сам понимаешь.

— Это верняк, — горячился Гуннар. — Хватаем бабло и бежим. Нас прикроют.

— Думаешь, они не догадаются, кто их обокрал? И двух секунд не пройдет! С таким же успехом мы могли бы повесить на дом неоновую вывеску со стрелкой.

— Тебя просто зависть душит, что на этот раз идеальную операцию придумал я.

Люси переводила взгляд с одного на другого. Она молчала упорно, как я. Споры этого вечера закончились громким заявлением Гуннара: если еще кто-нибудь из присутствующих захочет к нам присоединиться, — милости просим, а если нет — мы справимся и вдвоем. В конце концов согласились все.

Четыре миллиона долларов — деньги, от которых не отказываются.

Следующие несколько дней пролетели в приготовлениях. Прежде всего следовало собрать товар — вино, сигары. И так далее. Джулиану уже приходилось это делать, он отправлял вино человеку из Детройта вместе с причитающимися ему комиссионными с каждого дела — за то, что когда-то Джулиана с Рамоной отпустили с яхты живыми. А теперь намечался еще один визит на яхту, на этот раз с нашей помощью.

Мы съездили в порт, побывали там, где должна была причалить яхта, и старательно осмотрелись. План мы продумали до мелочей: каждый из нас знал, что должен делать.

Теперь оставалось лишь дождаться прибытия яхты.

Накануне решающего дня Джулиан ходил по дому из угла в угол и что-то бормотал под нос. Рамона упаковывала подарочные корзины, запретив остальным помогать ей.

Гуннар устроил себе легкую тренировку на заднем дворе — один, почти в полной темноте. Люси сидела в кресле, слушая музыку в наушниках.

А я? Я коротал время, пытаясь нарисовать все, что происходило вокруг меня в этот последний вечер. И понимал, что теперь все изменится — к лучшему или к худшему, но, как прежде, уже не будет.

Наступила полночь. Мы легли и попытались уснуть. На следующее утро Гуннару позвонил его человек с яхты. Маршрут изменился: яхта должна была причалить в Коронадо, у северной оконечности залива Сан-Диего. Отправившись в путь спозаранку, мы могли застать ее там.

Джулиан вел машину, Рамона сидела рядом на переднем сиденье. Мы с Гуннаром разместились сзади, Люси — между нами.

— Все будет хорошо, — повторял Гуннар. — Они даже опомниться не успеют. Ты же сам всегда говоришь: наноси удар там, где его не ждут, так? Восемь азартных игроков, у каждого из которых в кармане полмиллиона. Как думаешь, когда они утратят бдительность? Во время неожиданной стоянки! Последней в Америке!

— Мы ни разу не бывали в том порту, — возражал Джулиан. — Мы понятия не имеем, во что ввязываемся.

— Тем лучше, — отвечал Гуннар. — В кои-то веки есть шанс сымпровизировать.

Солнце вышло из-за гор Сан-Маркос как раз к тому моменту, когда мы подъезжали к заливу Сан-Диего. Океан серебристо мерцал в солнечных лучах. Мы свернули на мост к Северному острову. Приближаясь к порту, мы издалека увидели выстроившиеся в ряд яхты. Остановив машину у служебного въезда, Джулиан открыл багажник, и мы принялись выставлять наш груз на причал. Ящики с вином. Корзины с подарками.

Мы с Джулианом и Гуннаром выглядели неприметно в одинаковых черных брюках и белых теннисках. Рамона и Люси в коротких шортах и лифчиках от бикини отвлекали от нас внимание.

Тяжело нагруженные, мы прошли по длинному причалу. Загорелые богачи и матросы сидели на палубах высоко над нами и завтракали. Мы шагали мимо.

— Я ее не вижу, — сказал Джулиан. — Где яхта?

В конце причала длинный трап вел к самой большой из яхт — футов двести в длину. Она была поставлена кормой к причалу, трап вел на вторую палубу. У подножия трапа стояли двое недружелюбных громил.

— Это не она, — сказал Джулиан. — Не та яхта.

— Должна быть она, — ответил Гуннар. — Сейчас проверю.

Гуннар подошел к громилам, легко войдя в роль недалекого посыльного, которому лишь бы побыстрее избавиться от ноши.

— Парни, это, случаем, не та яхта, которую мы ищем?

Один громила поднял бровь.

— Нам, наверное, нужно другое судно. — Джулиан тоже вошел в роль. — Вроде бы нам на «Жаворонок»…

— Это было в прошлом году, — ответил громила. — А теперь лодка новая. Извиняюсь, новое судно.

Громилы переглянулись, вдруг заметили Рамону и Люси и заметно подобрели.

— Нам бы доставить всю эту ерунду, — сказал Гуннар. — Если можно…

— А как же, можно, — кивнул громила. — Валяй.

Гуннар начал подниматься по трапу, мы с Джулианом последовали за ним, а Рамона и Люси отстали, чтобы подольше повертеться возле охранников. Наконец мы оказались на палубе и поставили ящики возле стойки бара.

— Ничего себе яхта, — заявила Рамона, вместе с Люси догнавшая нас.

— Больше прошлогодней, — согласился Джулиан. — Будете спускаться — не забудьте разделиться.

Джулиан с Рамоной остались на палубе, не спеша распаковывая вино и поглядывая по сторонам. Мы с Люси и Гуннаром направились вниз, к каютам. Люси толкнула первую дверь, внесла и поставила на пол корзину с подарками. Каюта была небольшой, но комфортабельной.

Гуннар открыл следующую дверь, быстро осмотрелся и указал мне на последние несколько дверей.

Я по очереди заглянул в каждую каюту. Увидел кровати, полированные поверхности, роскошь. И ни единого сейфа.

— Задерживаться опасно, — предупредил Гуннар. — Можно вызвать подозрения.

Мы вернулись к бару и спустились по трапу. Проходя мимо Джулиана, Гуннар быстро и выразительно покачал головой. Выждав несколько минут, Джулиан последовал за нами. Мы вернулись к машине и снова нагрузились ящиками и корзинами.

— Вы первые, — велел нам Джулиан. — А мы попробуем потянуть время.

Мы с Гуннаром двинулись к яхте. Рамона и Люси разговорились с охранниками, между делом расспрашивая, куда она следует, кто на борту и так далее. Оба громилы пожирали их глазами.

Поднимаясь по трапу, я случайно бросил взгляд вниз, на воду, поставил ногу слишком близко к краю и почувствовал, как теряю равновесие из-за тяжелого ящика в руках. Я с трудом удержался на ногах и продолжал идти, но вдруг ощутил растерянность, чего со мной раньше никогда не случалось во время работы.

На этот раз мы спустились еще ниже. Первая каюта, куда мы заглянули, оказалась самой просторной из всех. Полдюжины армейских коек были расставлены так, чтобы занять каждый свободный дюйм пространства. Видимо, про нее я слышал от Засони: он говорил, что всем телохранителям пришлось спать в одной каюте.