Женщина с трудом сдержала приступ смеха. Потом спросила у Борфиса, стараясь говорить как о чем-то вполне разумном и осмысленном:
— А собственно, что именно делают эти гномы?
— Ну, наверное, как обычно, — повел бровями Борфис. — Воруют сережки, перепутывают носки и все такое… — Он посмотрел на кольцо Марсии и потянулся за кофе. — Но, конечно, рядом с тобой они не осмелятся делать ничего подобного.
— Из-за кольца?
Борфис, похоже, смутился.
— Чего-то я недопонимаю… Ты путешествуешь совсем одна по Нижним Сферам, взрываешь самую гадкую горгулью в долине одним лишь взмахом руки, потом перемещаешь нас обоих сюда, не используя ни прохода, ни какого-то заклинания, не блуждая туда-сюда… Совершенно очевидно, что ты не волшебница, поэтому я вообразил, что ты как-то связана с Вышними Сферами, — а теперь ты ведешь себя так, будто никогда раньше не видела гнома. — Борфис посмотрел на стол. — Ничего, если я доем последний пончик?
— Пожалуйста… — Марсия подняла свою чашку и отпила глоток, потом недовольно нахмурилась и отставила кофе.
Возле окна как будто что-то зашевелилось, и женщина проследила взглядом за этим движением, но ничего там не заметила. Только возле торшера… там вроде бы что-то промелькнуло… Марсия не смогла рассмотреть, что именно. Она прищурила глаза и наклонила голову, но это ничего не дало — все равно как если бы она пыталась заглянуть за угол.
Перестав присматриваться, Марсия постаралась расслабиться. С тех пор как кольцо побывало у «отца», у нее хорошо получалось концентрировать внимание. Женщина позволила мыслям растечься и сосредоточилась.
Тут же Марсия различила у окна какое-то движение. Она не видела, что именно там перемещалось, однако каким-то образом наблюдала само шевеление — как будто действие можно увидеть независимо от объекта, его совершающего. Конечно, это было невозможно, однако Марсия все равно видела движение и не видела движущегося объекта — и это ее смущало.
Сосредоточившись на кольце, женщина постаралась разобрать то, что она заметила у окна, через свою связь с кольцом. Зрение несколько изменилось, как будто вышло за пределы видимого спектра. Марсия начала различать движущиеся за занавесками цветовые переливы. Она еще сильнее преобразила зрение, бессознательно пошевелив пальцами руки с кольцом. Цвета и оттенки стали более яркими и насыщенными, более материальными.
Марсия продолжала изменять видение пространства и уже почувствовала, как снова сместился и как будто расширился спектр, но потом прекратила это делать, осознав, сколь странно стало выглядеть все, на что она смотрит.
Женщина отчетливо различала все предметы обстановки квартиры — мебель, двери, даже занавески на окнах, но все это казалось нематериальным, словно сотканным из теней. Только ауры выглядели плотными и реальными, в том числе и те, которые Марсия вовсе не ожидала обнаружить у себя в доме. У двери в кухню виднелись полосы простых и ясных цветов, обрисовывавшие фигурку какого-то существа размером меньше Борфиса. А у окна, в тени высокого книжного шкафа, проявились даже двое подобных существ — их ауры переливались разными оттенками синего и зеленого и трепетали, как лепестки цветов на ветру.
Все прочее, не считая аур, было окутано тенями и лишено цвета. Марсия вспомнила, что уже видела раньше нечто подобное — в детстве, когда рассматривала негативы старых фотографий из маминого альбома. Она вытаскивала из-за снимков пленки, которые все норовили свернуться в трубочку, и рассматривала их на свету. Марсия вспомнила, как ее смешили крошечные черные зубы на улыбающихся лицах и пустые ореолы над головами вместо невидимых волос. А если повернуть негатив блестящей стороной вниз, поднести к лампе и посмотреть на него под правильным углом, то можно было увидеть все наоборот — белые зубы, черные волосы и нормальные глаза, а не пустые темные дыры.
Глаза, которые она разглядела в противоположном конце комнаты, были совсем не такие.
Марсия всмотрелась в неясную темную фигуру, вокруг которой не оказалось ауры. Это была старушка в какой-то бесформенной длинной одежде. Марсия перебрала в памяти женщин из маминого фотоальбома в застегнутых на все пуговицы строгих платьях — женщин, рассевшихся в чинных позах и замерших в черно-белой неподвижности старинных фотографий.
Нет, среди них не было негатива старушки, который стоял сейчас у двери в спальню и смотрел на Марсию. «Значит, это не семейное привидение», — на удивление спокойно подумала хозяйка. Матери бы такое не понравилось. Та сочла бы более уместным, если бы это призрак прабабушки Мибси явился проверить, тщательно ли Марсия вытирает пыль с буфета.
Женщина смерила привидение равнодушным взглядом. Пожалуй, оно здесь лишнее. Если уж заводить у себя в доме такую нелюдь — пусть это будет специально приглашенное привидение или дух кого-нибудь из родни, явившийся с какой-то просьбой. Печальное выражение на лице призрачной старушки вызывало некоторое сочувствие — неглубокое, и отстраненное, и, в общем-то, неуместное. Марсия знала, что достаточно просто пройтись по городским улицам, чтобы встретить множество живых людей, достойных жалости и сострадания. Возможно, мертвым тоже есть о чем печалиться, но Марсия полагала, что со временем и она это узнает.
Она полностью сосредоточилась на кольце. Используя его, Марсия не имела ни малейшего представления о силах, которые с этой вещицей связаны. Теперь же она начала задумываться о том, что это за силы и откуда они берутся. Например, женщина знала, что изгнать привидение для нее не труднее, чем вымести паутину из угла, и, как и с паутиной, с этим можно было не спешить.
Марсия обнаружила, что ей не нужно прилагать никаких усилий для того, чтобы вернуть свое восприятие окружающей действительности в нормальное состояние. Она сделала это таким же образом, как прежде отгоняла мысли прочь, когда сосредотачивалась. Впечатление было такое, будто Марсия в самом деле как-то сместила видимый спектр, а потом просто позволила ему встать на привычное место.
Она снова осмотрелась. Привидения больше не было видно. Женщина заметила какое-то быстрое движение у кухонной двери, но не различила там никакой ауры, не обнаружила и зеленовато-синих переливов за книжным шкафом. Марсия взглянула на кольцо, потом сложила руки на коленях.
— Что? — спросил Борфис и посмотрел на половинку пончика, которую держал в руке. — Ты же сказала, что мне можно его доесть.
Марсия обвела взглядом комнату. Судя по всему, кроме них двоих, в гостиной никого не было.
— Прости, ты о чем?
Борфис положил недоеденный пончик на стол.
— Ты сама сказала мне: «Ешь, пожалуйста», — а теперь так странно на меня смотришь…
— Ты не видел привидение?
— Привидение? Но мы ведь говорили о пончике… — Борфис оглядел комнату. — Я вижу здесь только оконных духов и того типа возле кухни… Погоди-ка… Нет, он уже куда-то делся.
Марсия глотнула кофе, глядя на Борфиса, который наконец доел пончик. Покончив с едой, маленький демон отер губы, отряхнул с рук сахарную пудру и спросил:
— Ну, что дальше?
— Хороший вопрос, — сказала Марсия и с подозрением посмотрела на Борфиса. — Если, конечно, ты говоришь не о бифштексе.
— Я? Нет, увольте! Я не могу съесть больше ни крошки.
Марсия встала и прошла к стенному шкафу в коридоре. Борфис прихлебывал кофе и смотрел, как она надевает пальто.
— Мы куда-то пойдем?
Хозяйка посмотрела на коротышку сверху вниз.
— Я пойду. Разве тебе хочется снова выходить на улицу в такую погоду?
Борфис пожал плечами.
— Тому, кто родом из Нижних Сфер, холод не страшен. Мы созданы иначе, чем вы, мы покрепче. — Демон отставил чашку с кофе и протянул руки к Марсии: — Попробуй меня поднять.
Хотя хозяйка и не пребывала в игривом настроении, но ей не хотелось проявлять грубость. Она неохотно подошла к маленькому демону и без особого усердия попробовала приподнять его со стула. С тем же успехом она могла пытаться приподнять пианино. Этот коротышка, который даже в шляпе был ростом ей по пояс, весил, наверное, не меньше двухсот фунтов. Борфис оттолкнулся от стопки телефонных справочников, на которых сидел, и легко, как кот, приземлился на пол рядом с Марсией. Он самодовольно улыбнулся, но улыбка угасла, едва Борфис вспомнил, что оставил чашку с кофе на высоком обеденном столе прапрабабушки Мибси, до которого ему с пола было не дотянуться.
